Как возбуждать ревность к нравственному совершенству

Как возбуждать ревность к нравственному совершенству

Нельзя ожидать никакого преуспеяния в нравственном совершенстве, если не будет в нас искреннего желания его. Желание это должно быть не вялое, а живое, деятельное, ревностное. Ревность к благочестию прежде и больше всего возбуждается страхом Божиим, как сказано выше[258]. В этом смысле он и называется в Священном Писании началом премудрости. Начало мудрости, а следовательно и благочестия, — страх Господень. Страх Господень — источник жизни, уклоняющий от сетей смерти (Притч. 1, 7; 14,27). Страх Божий, говорит святой Исаак Сирин, есть начало добродетели. Называется же он порождением веры и посевается в сердце, когда ум устранен от мирской рассеянности, чтобы кружащиеся от парения мысли свои собрать ему в размышлении о будущем восстановлении[259].

Святой авва Дорофей говорит, что страх Божий предшествует всякой добродетели, ибо начало премудрости — страх Господень (Пс. 110, 10), и без страха Божия никто не может совершить ни добродетели, ни чего-либо благого, ибо страхом Господним уклоняется всяк от зла (Притч. 15, 27)[260]. Отцы сказали, что человек приобретает страх Божий, если имеет память смерти и мучений, если каждый вечер испытывает себя, как он провел день, и каждое утро, как прошла ночь, если не будет дерзновенен в обращении и если будет находиться в близком общении с человеком, боящимся Бога. Говорят, что один брат спросил некоторого старца: «Что мне делать, отче, для того, чтобы бояться Бога?» Старец отвечал ему: «Иди, живи с человеком, боящимся Бога, и тем самым, что он боится Бога, научит и тебя бояться Бога». Отгоняем же страх Божий от себя тем, что делаем противное сему: не имеем ни памяти смертной, ни памяти мучений, тем, что не внимаем самим себе и не испытываем себя, как проводим время, но живем нерадиво и обращаемся с людьми, не имеющими страха Божия, и тем, что не охраняемся от дерзновения. Ибо ничто так не отгоняет от души страх Божий, как дерзость[261]. Ревность к благочестию возбуждается и возгревается также чтением Священного Писания и житий святых, молитвой, частым хождением к богослужению, участием в таинствах, размышлением о ничтожности благ и удовольствий чувственных, кратковременных, о превосходстве благ духовных, небесных, вечных.

Святой Григорий Великий говорит, что между удовольствиями плоти и духа различие то, что телесные удовольствия, пока не наслаждаются ими, воспламеняют сильное желание их, а когда насладятся ими, то от пресыщения возбуждают совершенное отвращение во вкушающем их. Напротив, духовные удовольствия, пока их нет, кажутся непривлекательными, а когда наслаждаются ими, то бывают вожделенны и вкушающий тем более алчет, чем более вкушает[262].

Иго Закона Христова надобно представлять благим, приятным и бремя легким, сообразным с потребностями нашей духовной природы и с нашими силами (см. Мф. 11, 30), и потому благочестие не должно считать суровым, лишенным удовольствия, радости — оно на все полезно, имея обетование жизни настоящей и будущей (1Тим. 4, 8).

При употреблении положительных средств для возбуждения ревности к благочестию надобно также заграждать и источники охлаждения усердия, по возможности удалять причины нерадения, каковы большей частью бывают:

вялость темперамента (флегматического), по которому многие ведут жизнь только животную;

пресыщение в пище, питье, а также слишком продолжительный сон;

излишние заботы о житейских делах и вещах, которые развлекают мысли, заставляют забывать главное дело спасения, очерствляют сердце, делают его холодным к священным предметам, притупляют вкус к духовным удовольствиям, порождают в нем привязанность к земным вещам;

обращение с людьми холодными к благочестию или вовсе нечестивыми, чтение светских книг, дышащих духом мира, страстей;

развлечение, рассеянность, гульбища, забавы, увеселения, светская музыка, даже праздные разговоры.

Блаженный Диадох говорит, что как из бани скоро выходит жар оттого, что часто отворяют дверь, так и душа скоро хладеет ко всему Божественному от многословия, внимание к себе ослабевает, добрые мысли рассеиваются, и остается в душе пустота через излишнее развлечение[263].

Святой Марк Подвижник говорит, что без сокрушения сердца невозможно совершенно избавиться от зла (греха); а сердце сокрушается от тройственного воздержания: от сна, пищи и телесного покоя. Ибо излишество оных производит сладострастие, сладострастие же принимает злые помыслы и противится молитве и приличному служению[264].

Подобно страху Божию и совесть может быть сильным побудителем к удалению от зла и к совершению добрых дел, только нужно ее усовершенствовать, чтобы она имела достаточную силу. Для этого надобно всегда соблюдать чистоту совести, при всяком деле надобно обращаться к голосу ее, одобряет или охуждает она задуманный поступок, внушения ее никогда не отвергать, в точности исполнять, совесть через это чутье утончится, нравственное чувство сделается нежнее, разборчивее, внушение сильнее, и приобретется совестливость, которая будет и верным руководителем в поступках, и сильным побудителем к удалению от грехов, и пособником добродетели[265].