Тайна шестого дня творения и проблемы современного антропогенеза

Тайна шестого дня творения и проблемы современного антропогенеза

Проблема происхождения человека является, вероятно, одной из наиболее труднопостигаемых в современном естествознании. И наибольшая сложность состоит в том, что она принадлежит не только научному дискурсу. Протоиерей Василий Зеньковский в работе «Апологетика» подчеркивал, что этот вопрос «имеет исключительное значение для нашего религиозного сознания – и потому, что Библия определяет и точно учит об особом творении человека, – и потому, что человек связан не только с природой, но и с Богом» [1]. От того, какой ответ мы даем себе, многое зависит. Еще древние философы полагали, что человек есть мера всех вещей, духовный центр Вселенной, ее стабилизирующий фактор (если иметь в виду антропный принцип). Зоолог Н. Страхов в XIX веке писал, что «объяснить происхождение организмов – значит объяснить все их свойства, всю их сущность». Эта мысль вполне относится и к проблеме происхождения человека.

Вопрос этот нельзя назвать праздным еще по одной причине. Для человека, ищущего Бога, рано или поздно он встает во всей своей полноте. Вынесенное со школьных лет представление о том, что «человек произошел от обезьяны», и этому, якобы, существуют строгие научные доказательства, для многих становится тем камнем преткновения, который мешает переступить порог Храма.

Действительно, в новоевропейском учении о человеке рассматривались два альтернативных сценария: 1) человек сотворен Богом – картина его творения описана в 1–2 главах Книги Бытия; 2) человек, подобно другим видам живых организмов, возник в процессе биологической эволюции от обезьяноподобного предка. Неизбежен ли выбор: наука или Священное Писание, знание или вера? Если принять идею Божественного творения человека, то надо отвергнуть данные науки. А если наука – сфера профессиональной деятельности? Если ей отдана значительная часть жизни, трудов? Неужели все напрасно, и надо все перечеркнуть, от всего отречься, признать, что всю жизнь служил ложной идее? Или, делая выбор в пользу науки, закрыть себе путь к Богу? Для многих этот выбор оказывается поистине драматическим. А нужен ли он в столь жесткой форме? Или могут быть найдены точки соприкосновения между двумя альтернативами? Полагаю, что можно избегнуть столь радикального размежевания и при некоторых допущениях, о которых будет сказано ниже, возможен третий вариант, предполагающий парадигмальный синтез. Этот подход не только позволяет снять противоречия между концепциями творения и биологического происхождения человека, но и в значительно большей мере соответствует современному состоянию этой проблемы в недрах современной науки.

* * *

История научного поиска в этой области весьма любопытна, однако многие важные детали остаются малоизвестными или искаженными. Так бытует мнение, что автор симиальной гипотезы происхождения человека – Чарлз Дарвин. Но это не так. В XVII веке итальянский врач и натурфилософ Луцилио Ванини впервые высказал «крамольную» мысль о том, что люди – потомки обезьян. В 1619 г. по решению суда инквизиции он был сожжен в Тулузе. Однако в конце XVIII столетия известный французский натуралист Ж.-Л. де Бюффон опубликовал многотомный труд «История земли», в котором вновь озвучил идею происхождения человека от обезьяны. Последовала весьма негативная реакция Сорбонны. Один из участников возникшей дискуссии заявил, что подобные книги надо публично сжигать вместе с их авторами. Но аутодафе не последовало. Бюффона спас преклонный возраст и былые заслуги перед наукой. Да и костры инквизиции в это время в Европе уже не пылали.

Однако слово о родстве человека и обезьян было произнесено, симиальная гипотеза, сколь бы непривлекательной она ни казалась, стала обретать не только противников, но и сторонников.

Впервые вопрос о механизме возникновения человека в процессе биологической эволюции был поставлен Ламарком. Великий эволюционист признавал, что по своим физическим особенностям человек ближе всего стоит к человекообразным обезьянам, в частности к шимпанзе, поэтому вполне допускал его происхождение от какой-нибудь разновидности «четвероруких». Может показаться, что предложенная им схема эволюции человека не отличается от эволюции других видов живых существ. Однако это – лишь кажущееся сходство. В «Философии зоологии» Ламарк писал: «Вот к каким выводам можно было бы прийти, если бы человек отличался от животных только признаками своей организации и если бы его происхождение не было другим» [2] (выделено мной. – Г.М.).

Исследуя проблему, Ламарк разделил ее на две части: 1) происхождение физического тела в результате эволюции; 2) появление богоподобного разума.

Он считал, что главное отличие человека от других животных – это разум, который не мог быть приобретен в процессе эволюции. Богоподобие человека не выводится из естественных законов природы. Но, вместе с тем это – решающий этап становления человека, который мог быть осуществлен только при Божественном участии. Таким образом, для Ламарка не существовало противоречий между его позицией ученого-эволюциониста и верой христианина.

В 1871 году вышла в свет книга Ч. Дарвина «Происхождение человека и половой подбор». В ней Дарвин пытался обосновать гипотезу о том, что между человеком и приматами существовало некое связующее звено – общий предок, от которого они ведут свое происхождение: «…Человек должен был развиться от какой-либо обезьянообразной формы, хотя и не может быть сомнения в том, что форма эта во многих отношениях отличалась от членов ныне живущих Приматов» [3].

В своем труде он опирался на сравнительную анатомию и эмбриологию. Если разбирать аргументы, приводимые Ч. Дарвиным, с позиции сегодняшнего знания, становится очевидно, что продемонстрировать появление человека путем естественного отбора (и даже опираясь на специально введенный им механизм полового отбора) ему не удалось. Признавая, что его теория сталкивается со множеством трудностей, Ч. Дарвин был твердо убежден лишь в том, что человек «все-таки носит в своем физическом строении неизгладимую печать низкого происхождения» [4]. Следовательно, он признал доказанным лишь факт эволюции физического тела человека. Следует сказать, что вывод ученого достаточно корректен. Но проблема в другом. Тело – это еще не весь человек в его полноте, или соборности, если воспользоваться богословской терминологией.

Надо отметить, что во времена написания Ч. Дарвиным своей работы еще фактически не существовало палеоантропологии – науки об ископаемых предках человека. Правда, стали появляться отдельные находки, которые нуждались в анализе. В 1859 г. было создано Парижское общество антропологов, которое начало активно работать.

В 1856 году к профессору естественной истории К. Фульротту попали найденные при добыче мрамора части скелета (черепная крышка, бедренные, плечевые и локтевые кости, ключица, лопатка, часть таза и несколько ребер) вымершего человекоподобного существа, названного, по месту обнаружения (пещера Неандерталь недалеко от Дюссельдорфа), неандертальцем. Эта находка стала мировой сенсацией. Долгое время неандертальцев – а их скелеты, стоянки, орудия труда, даже захоронения обнаруживали достаточно часто – считали прямыми предками Человека разумного. Более того, некоторые богословы, принимая во внимание обезьяноподобные черты этих существ, вместе с тем во многом похожих на человека, объявили их деградировавшими потомками библейского Каина. О том, каково место неандертальца в истории нашего вида, – чуть позже.

Во второй половине XIX века находки ископаемых человекоподобных существ пошли как из рога изобилия. Это было рождением палеоантропологии, которая пытается прочитать летопись окаменелостей, чтобы «превратить описание природы в ее историю» [5].

Однако попытка построить филогенетический ряд человека, который призван реконструировать эволюционный путь вида, базируется на идее (признанной сейчас устаревшей), что эволюция – это линейный процесс, и поэтому ископаемые и ныне живущие виды должны составлять единую непрерывную векторную последовательность. Идея создания подобных рядов, по мнению некоторых исследователей, связана с традицией составления фамильных генеалогий. Отношения предок – потомок, естественные и не вызывающие сомнений в фамильных родословных, механически были перенесены немецким апологетом Дарвина Э. Геккелем в область палеоантропологии. Так же как и Дарвин, он считал, что между предковым видом и видами-потомками должны существовать переходные формы. Если их собрать и выстроить в порядке появления, получится филогенетический ряд. Однако утверждение, что подобные отношения имеют место в филогенезе, нуждается в доказательстве. Но оно-то как раз никогда и никем представлено не было. Между тем этот подход во многом упрощал задачу исследователей. По этому «облегченному» пути и двинулась палеоантропология.

Однако уже много лет в эволюционистике развивается идея о том, что «эволюционное древо» – это вовсе не древо, не куст и уж тем более не линия. Если пытаться проводить какие-либо аналогии, то наиболее близким графическим отображением будет фрактал – особая нелинейная самоподобная структура, описываемая множеством Мандельброта. А «филогенетический ряд человека», предложенный Э. Геккелем, как и вообще сам прицип филогении, – теперь не более чем научная мифологема.

Вместе с тем палеоантропологи и ныне стараются выстроить ископаемые формы в единый ряд, полагая, что чем больше персонажей этого ряда будет открыто, описано, реконструировано и классифицировано, тем точнее будет прослежен исторический путь становления человека. Однако по прошествии 150 лет исследований можно утверждать, что строгий анализ персонажей этого ряда приводит к тому, что он просто «рассыпается». Прежнее пышное «филогенетическое древо» превратилось в некое поле, испещренное точками и черточками, обозначающими тот или иной ископаемый вид, которые разделены во времени и пространстве. По поводу родственных отношений между этими персонажами сказать что-либо определенное весьма трудно.

В целом же сама постановка вопроса о происхождении человека нуждается в существенном уточнении. Собственно, какого именно предка мы ищем? Палеоантропологи положили много сил на поиски так называемого переходного звена (missing link). Претендентов на эту роль было немало, споров – еще больше, но место остается вакантным. Почему? Необходимо определить, где проходит грань, отделяющая человека от «нечеловека» – нашего эволюционного предшественника. Обычно всё сводят к объему черепной коробки (1500 см³), прямохождению и способности что-либо делать своими руками (наличие орудийной деятельности). Но, как справедливо пишет Ю. В. Чайковский, основная проблема состоит в том, «как возникло человеческое мышление» [6]. Однако в этой области какие-либо ретроспективные построения делать еще сложнее. Чайковский полагает, что «гранью между человеком и его предками можно считать легко фиксируемый акт культуры – погребение умерших» [6].

Как известно, первыми около 60 тыс. лет назад стали хоронить своих сородичей неандертальцы. В последние годы вокруг неандертальского человека ведется довольно оживленная дискуссия. Это существо во всех филогенетических рядах по-прежнему занимает место, предшествующее кроманьонцу – человеку современного морфологического типа. Действительно ли между ними существуют столь тесные родственные узы?

Стоянки неандертальцев находили неоднократно (всего обнаружено более 80 «экземпляров» неандертальского человека). Изучение костей и остатков его материальной культуры позволило многое узнать об этих существах. Общественный строй неандертальцев историки называют «первобытным человеческим стадом». Однако «неандертальцы не были хрюкающими полуживотными» [7]. Их социальная жизнь содержала явные человеческие черты. По всей видимости, им не было чуждо милосердие. Пожилые неандертальцы болели обычными болезнями старых людей, например артритами. Однако эти сгорбленные инвалиды доживали до глубокой старости (40–50 лет). Следовательно, о них заботились, их кормили, давали место в пещере. Среди скелетов неандертальцев часто попадаются не просто больные, но и настоящие инвалиды: одноглазые, однорукие. То есть в этом «первобытном стаде» существовали своего рода «социальные гарантии по старости и инвалидности».

Совершая обряды погребения, неандертальцы не просто закапывали тела в землю, а предварительно придавали им «эмбриональную позу», или «позу спящего» (положение на боку с согнутыми в коленях ногами), а могилы обкладывали камнями или костями крупных животных, например мамонта. Что это могло символизировать? Вопрос непростой. Не менее удивителен и тот факт, что погребения неандертальцев сопровождались своего рода приношениями. В одной из могил обнаружена цветочная пыльца. Некоторые авторы склонны усматривать в подобном поведении зачатки религиозных верований. Однако вопрос этот остается дискуссионным.

Мне представляется, что причины для погребения могли быть иными – более прозаическими. Если оставить тело умершего возле стоянки (пещеры), то это неизбежно привлечет хищников, встреча с которыми опасна и нежелательна. Если же положить тело в пещере – начнется процесс разложения, что также связано с определенными неприятными последствиями. Единственный правильно найденный выход – закапывать умерших в землю, а для надежности обкладывать крупными костями (лопатки, челюсти), камнями и колючими растениями. Анализ цветочной пыльцы показал, что «погребальные букеты» состояли из чертополоха или шток-розы – растений, имеющих острые шипы. Таким образом, цель погребения была иной, чем в нашей культуре, – не привлекать животных (падальщиков или хищников).

Что касается так называемой эмбриональной позы, в которой закапывали усопшего, то и здесь мне видится объяснение, лишенное налета мистики. Неандертальцы были существами крупными (рост до 165 см), массивными. Так что выкопать могилу в полный рост, имея в качестве инструмента гальку с заостренными краями, было трудной задачей. Другое дело – чашеобразное углубление, выдолбленное в скале. Но чтобы уместить туда покойника, его надо было компактно согнуть. Конечно, чтобы догадаться до этого, нужно обладать известной смекалкой. Но все же подобные действия нельзя трактовать как форму религиозности. Поэтому такой критерий, как погребение умерших, на мой взгляд, не может служить границей, отделяющей человека от его предшественников.

Рассмотрим такую важную часть материальной культуры, как орудийная деятельность. К настоящему времени найдено огромное количество галек и осколков кварца возрастом 3 млн лет. Анализ этих находок показывает, что это – искусственно измененные предметы, представляющие собой орудия труда. Эти артефакты выстраивают в эволюционный ряд культур, используемый в качестве «мерила очеловечения». Но чтобы изготовить орудия труда для конкретных форм деятельности (будь то охота, разделывание туши, выделка шкур, шитье одежды и пр.), необходимо обладать сознанием, логическим мышлением: понимать, для чего делается то или иное орудие, как его изготовить, из какого материала, с помощью каких других инструментов и т. д. Словом, для целесообразных действий нужен замысел, или план этих действий, а также понимание того, как этот план реализовать, то есть нужен разум (не случайно наше видовое название – Человек разумный). Орудийная деятельность – это продукт сознания, одна из форм его проявления (а не наоборот, как когда-то утверждал Энгельс). Следовательно, нельзя утверждать, как это до сих пор принято, что «орудие создало человека».

Провести грань на основании орудийной культуры, на мой взгляд, также едва ли возможно. Основываясь на каких критериях, можно утверждать, что это рубило сделала рука человека, а это – «нечеловека»? Поэтому данный критерий является весьма субъективным и многие палеоантропологи предпочитают им не пользоваться, а опираются на анатомические данные.

Я полагаю, что подлинными критериями могли бы стать следующие.

1. Наличие понятийно-речевого общения, то есть использование не просто знаковой системы, посредством которой общаются многие животные, а именно появление языка. Язык по праву можно считать неотъемлемым свойством человека. Можно ли по ископаемым останкам судить о его наличии или отсутствии? Да, поскольку для обладания членораздельной речью необходимо иметь определенное строение речевого аппарата. А это вопрос, находящийся в компетенции палеоантропологов. Путем реконструкций было показано, что кроманьонцы, в отличие от остальных представителей рода Homo, имели особое строение гортани – так называемую низкую гортань. Опускание гортани увеличило объем глотки, играющей роль резонатора. Благодаря этим и ряду других особенностей стало возможно членораздельное звукоизвлечение.

О положении гортани свидетельствует выявляемая при реконструкциях ложбинка на внутренней поверхности лицевого черепа. Она сопутствует низкой гортани. Изучение черепов древних Homo sapiens показало, что уже 100–150 тыс. лет назад они обладали этиой особенностью строения. Следовательно, были способны говорить. И наличие подбородочного выступа, где прикрепляются мышцы, участвующие в артикуляции, еще одно тому подтверждение. Итак, анатомическая основа для обретения языка появилась очень рано. Другой вопрос – когда появился сам язык и что он собой представлял. Искать на него ответ должны лингвисты (палеолингвисты).

Конечно, это не означает, что другие представители рода Homo не имели никаких способов общения. Обладая коллективными формами деятельности, они наверняка пользовались визуальными (мимика, жесты) и акустическими сигналами (крики, свист, рычание и т. д.). Но все это – знаковые системы, а не язык, с точки зрения лингвистики. Итак, по моему мнению, первым на Земле заговорил Homo sapiens.

2. Другим, не менее важным, критерием является способность к творчеству. Появившийся на Земле Человек разумный начал творить. Всегда считалось, что первыми в мире художниками были европейские кроманьонцы. Они расписывали стены своих пещер, украшали рисунками одежду, предметы быта, инструменты, делали украшения из ракушек, зубов животных. То, что сохранило время, свидетельствует о высочайшем уровне их художественного мастерства. Рисунки и скульптура палеоантропа по праву считаются одними из величайших шедевров, когда-либо создававшихся людьми. Это искусство есть отражение богатой, духовно на полненной жизни людей палеолита.

Но «повисал в воздухе» вопрос о том, почему палеолитическое искусство не находят в Африке – на родине человечества? В 2000 году в одной из прекрасно сохранившихся пещер на Южно-Африканском побережье были найдены любопытные артефакты. Это небольшие кусочки охры, принесенные туда за несколько километров. Зачем? Известно, что растертая и смешанная с животным жиром охра является краской, которую использовали древние художники для настенных росписей. Но в данном случае древний человек нашел ей другое применение. Был обнаружен тщательно обточенный кусочек охры с нанесенным на него иглой (или острой палочкой) рисунком – геометрическим орнаментом. Датировка слоя показала, что этому древнейшему произведению искусства около 70 тыс. лет. Таким образом, европейские кроманьонцы были отнюдь не первыми и вовсе не единственными древними художниками.

Но создавалось палеолитическое искусство не только в качестве украшений. «Есть все основания полагать, что творчество древнейших художников стояло, подобно творчеству нынешних примитивных племен, под знаком религии. Статуи, резные фигурки и пещерные росписи были культовым искусством», – писал отец Александр Мень [8].

3. Если предположить, что искусство кроманьонцев (по крайней мере, какая-то его жанровая часть) носило культовый характер, то неизбежен вопрос об их религиозных верованиях. Долгие годы бытовало мнение, что дикарям присущ «стихийный материализм», поэтому многие примитивные племена объявлялись безрелигиозными. Однако тщательные этнографические исследования выявили иную картину: чем меньше народ подвержен влиянию цивилизации, тем более отчетливо в его религиозных верованиях видны следы монотеизма. Исходной формой религии был не политеизм, как считалось ранее, а монотеизм – вера в Единого Бога, сладости общения с Которым лишился первочеловек. Далее, по мере развития цивилизации, происходило постепенное отдаление человека от Всевышнего и искажение представлений о Нем, что и привело к появлению разнообразных языческих культов с их многобожием, шаманством и магизмом. Таково мнение авторитетного этнографа В. Копперса, много лет прожившего среди огнеземельцев и посвященного во все тайны их религиозных верований. Таким образом, наличие религиозных верований можно также считать критерием для идентификации Человека разумного.

Полагаю, что эти три критерия – речь, творчество, религия, являющиеся проявлением человеческого разума, в отличие от рассудочной деятельности, свойственной высшим животным, могут служить той демаркационной линией, которая отделяет вид Homo sapiens от других представителей рода Homo. Эти новые функции стали возможны не только в результате процесса цефализации (увеличение отношения массы головного мозга к массе тела), но и в результате появившейся диссимметрии больших полушарий мозга (то есть нарушения их двухсторонней симметрии), как считает ряд исследователей (Б. Поршнев, Ю. Урманцев).

Если же подойти с этими критериями к неандертальцу, то необходимо признать, что они представляют собой обособленную группу, которая ведет в эволюционный тупик. Хотя надо отметить, что в 1989 г. у найденного в Израиле неандертальца обнаружена подъязычная кость гортани, играющая важную роль в механизме членораздельного звукоизвлечения и косвенно свидетельствующая о низком положении гортани. Однако существовали и анатомические отличия от Homo sapiens: широкая грудная клетка, большой нос, объемные носовые пазухи. Все это наводит на мысль, что неандертальцы издавали весьма громкие звуки, то есть скорее кричали в случае надобности, чем говорили.

Можно предположить, что неандертальцы обладали анатомическими особенностями, я назвала бы их потенциями, которые в принципе могли позволить им перепрыгнуть пропасть, отделившую древних гоминид от Человека. Но этот прыжок они не сделали. «Путь развития к современному человеку, по крайней мере в Европе, прошел мимо неандертальцев», – таков вывод немецкого исследователя Ф. Кликса [7]. Этот вывод решаются сделать не все антропологи, поскольку тогда в эволюционном процессе становления человека, как он традиционно представляется, наблюдается явный разрыв. Кроманьонец оказывается без предшественников. Превращение палеоантропа в неоантропа выглядит, судя по палеонтологическому материалу, как резкий скачок.

Какой же вывод может быть сделан относительно происхождения человека на основании почти 150-летнего изучения палеонтологического материала? Сошлюсь на мнение авторитетного американского антрополога Ричарда Левонтина, который пишет: «Вопреки волнующим и оптимистическим утверждениям некоторых палеонтологов, никакие ископаемые виды гоминид не могут считаться нашими предками… Мы не имеем ни малейшего представления о том, какие из этих видов были прямыми предками человека (если вообще хоть какие-то из них были ими)» [9]. Конечно, есть и другие точки зрения. И все же летопись ископаемых свидетельствует, что человек появляется сальтационно, с комплексом тех морфо-физиологических признаков, которыми он обладает и сегодня. Наш вид оказался «эволюционным сиротой» (по крайней мере, на данный момент). Все попытки палеоантропологов конкретизировать эволюционный путь человечества пока не привели к успеху.

Если окаменелости не могут в деталях рассказать свою историю, то это означает одно: надо искать принципиально новые подходы для реконструкции событий отдаленного прошлого. И они были найдены.

* * *

В 1980-х годах произошла «бесшумная революция» в антропологии. Появились данные, которые радикальным образом трансформировали прежние представления о человеческой эволюции. Речь идет о выдающихся открытиях юной науки палеогенетики (иногда ее называют молекулярной палеонтологией). Оказалось, что в самом человеке, точнее – в его генотипе, можно обнаружить следы эволюционной истории вида. Гены впервые предстали в роли исторических документов, с той лишь разницей, что запись в них сделана не чернилами, а химическими компонентами молекулы ДНК. Словом, генетики научились извлекать информацию в буквальном смысле из «праха земного» – окаменевших остатков, которые принадлежали весьма древним существам.

В 1989 г. в журнале «Naturе» появилась статья Аллана К. Уилсона, в которой он утверждал, что все человечество произошло от одной женщины, когда-то жившей в Африке, потомки которой заселили остальные континенты, породив все расовое разнообразие человечества. Подробные результаты этих исследований были опубликованы в 1992 году в журнале «Science». А. Уилсон пишет, что в поисках данных об эволюции человека палеогенетики оказались вовлечены в спор с палеонтологами, который они, теперь это можно признать, блестяще выиграли. Группа А. Уилсона разработала две базовые концепции, в русле которых проходили исследования. Как показал сравнительный анализ белков, в молекулярной эволюции с постоянной скоростью накапливаются нейтральные мутации – это первая идея. Скорость изменения генов за счет нейтральных мутаций является постоянной во времени, поэтому ее можно использовать в качестве своеобразного «эволюционного хронометра». Это – вторая идея. В итоге все сводится к несложной арифметической задаче, в которой, зная скорость движения и путь, надо определить время.

Для анализа А. Уилсон избрал не ядерную ДНК, а ДНК митохондрий – одного из органоидов клетки. Дело в том, что митохондриальная ДНК (мтДНК) – это небольшая кольцевая молекула размером 16 600 пар нуклеотидов, содержащая 37 генов. Из них мутировать могут не более 2 %, поскольку большинство генов жизненно необходимы (для сравнения: ядерная ДНК человека содержит 3,2 млрд пар нуклеотидов, что составляет порядка 28–30 тыс. генов).

Однако не только скромные размеры мтДНК определили выбор. Гораздо важнее другое. Известно, что митохондрии, в отличие от прочих органоидов клетки, наследуются исключительно по женской линии. Когда происходит слияние сперматозоида и яйцеклетки в процессе оплодотворения, митохондрии спермия разрушаются в цитоплазме яйцеклетки. Таким образом зародыш получает свои митохондрии именно от матери. МтДНК отца в ходе формирования зародыша, как пишет А. Уилсон, как бы «уходит в опилки» [10]. Это обстоятельство позволяет следить за предками индивидуума по материнской линии. Кроме того, как было показано, мтДНК накапливает нейтральные мутации с постоянной скоростью. Это означает, что мтДНК ведет себя, как часы, которые и назвали «митохондриальными часами».

Осознав наличие у любого обитателя Земли этого «хронометра», А. Уилсон приступил к анализу генеалогии человека. Были собраны образцы 182 различных типов мтДНК, полученной от 241 индивидуума, куда вошли представители всех рас 42 национальностей. Понятно, что более молодые нации будут генетически более однородными, а более древние должны иметь значительный спектр мутаций, накопившихся за более продолжительное время их существования на Земле.

Проведя сравнительный анализ мтДНК, А. Уилсон получил данные о наличии наибольшей дифференциации митохондриальных генов в Африке. Более того, оказалось, что всё современное человечество ведет свое происхождение от одной женщины, некогда обитавшей в Восточной Африке. Все исследованные образцы мтДНК можно возвести к единой исходной нуклеотидной последовательности. Автор открытия стал «крестным отцом» нашей прародительницы, назвав ее «митохондриальной Евой».

Необходимо отметить, что Уилсон не утверждал, будто «Ева» была в ту пору единственной женщиной на Земле. Проведенное математическое моделирование показало, что эффективный размер популяции (то есть количество мужчин и женщин, способных оставить потомство) в то время составлял не менее 10–18 тыс. человек [11].

Найдя место, являющееся «колыбелью» человечества, Уилсон пошел дальше. Зная скорость мутирования, он смог определить и примерное время, когда «Ева» появилась на Земле. «Митохондриальные часы» показали, что она жила приблизительно 200–150 тыс. лет назад, то есть «Ева» оказалась даже древнее неандертальца, которого ей упорно навязывали в «эволюционные отцы».

Данные по анализу мтДНК были независимо получены многими другими исследователями. Сатоси Хораи пишет: «Анализ мтДНК указывает на то, что современный человек возник около 200 тысяч лет назад в Африке, откуда переселился в Евразию, где достаточно быстро вытеснил Homo erectus и предположительно полностью (если не будет найден снежный человек) неандертальца. При этом смешения митохондриальных генов практически не произошло» [12]. Позднее этот исследователь попытался более тонко откалибровать «митохондриальные часы». По его уточненным оценкам, возраст современного человека оставил около 143 тыс. лет.

Другие группы исследователей проводили сравнение ядерных генов. Этот подход также показал, что человек появился в Африке, а «расселение африканских предков произошло не ранее 100 тысяч лет назад» [13]. К аналогичным выводам пришли английские, австралийские генетики и многие другие авторы. Словом, открытие А. Уилсона стимулировало всплеск исследований в крупнейших лабораториях мира. И все независимо выполненные работы говорят в пользу Восточной Африки как места, где впервые появился человек.

Особый интерес представляет предпринятая Л. Кавалли-Сфорца попытка сравнить данные молекулярной генетики и лингвистики. Он показал, что распространение генов удивительно хорошо коррелирует с распространением языков. Таким образом, родословное древо, отражающее миграции древних людей, построенное на основании генетических исследований, соответствует лингвистическому родословному древу. Так гено-география совместилась с этнической географией.

Еще при жизни А. Уилсона была сделана попытка анализа Y-хромосомы мужчин, с тем чтобы проследить «линию отцов» в родословной человечества. Предварительные данные, о которых он сообщает, полученные французским ученым Ж. Люкоттом, также подтвердили африканское происхождение «Адама». Y-хромосома имеет размер 60 млн пар нуклеотидов. Она, как и мтДНК, не рекомбинирует (не вступает в кроссинговер), поэтому отличия в нуклеотидном составе являются следствием мутагенеза.

Более детальные исследования были проведены П. Ундерхаллом, собравшим материал для анализа почти во всех регионах мира. Как известно, Y-хромосома присутствует лишь в генотипе мужчин и, следовательно, передается в поколениях строго от отца к сыну. Результат изучения нескольких тысяч проб, взятых от представителей разных народностей, показал, что родиной «Y-хромосомного Адама» также была Восточная Африка, а время появления составляет порядка 150–160 тыс. лет. Некоторый разброс в возрастах «Евы» и «Адама» можно считать ошибкой метода. Аналогичные данные были получены группой Майкла Хаммера. Уточненный возраст гипотетического «Y-хромосомного Адама» – 160–180 тыс. лет.

Итак, именно на Африканском континенте около 150–180 тыс. лет назад появились прародители современного человечества. Примерно 100 тыс. лет назад их потомки мигрировали по всей Ойкумене, замещая всех прочих живших там гоминид, но при этом, что важно, не скрещиваясь с последними. Около 40 тыс. лет назад они добрались до Европы.

Но на этом сюрпризы, преподнесенные палеогенетиками антропологам, не закончились. Профессору Сванте Паабо удалось извлечь мтДНК из фрагмента позвонка неандертальца, впервые обнаруженного в 1856 г. и жившего около 50 тыс. лет назад. Как показали сравнительные исследования митохондриальной ДНК современного человека и неандертальца, последний не является нашим предком. Путем сравнительного анализа наших и неандертальских генов было установлено, что различия между ними столь велики, что эволюционные ветви этих двух видов могли (или должны были) разойтись 600 тыс. лет назад, то есть в ту пору, когда самих видов еще просто не существовало. Неандертальцев правильнее было бы назвать парагоминидами (от греч. para – мимо, возле, вдоль).

Спустя несколько лет группа американских, а позднее и немецких ученых также провела независимое исследование неандертальской мтДНК, которое показало: «Подтверждается гипотеза, согласно которой неандертальцы представляют тупиковую эволюционную ветвь и не являются предками современного человека» [14]. Таким образом, палеогенетический критерий дал тот же результат, что и критерии, предложенные мной.

Палеонтолог Кристофер Стрингер так видит дальнейшую перспективу: «Возможно, мы стоим на пороге создания единой теории, которая объединит палеоантропологические, археологические, генетические и лингвистические доказательства в пользу Африканской моногенетической модели» [15].

Действительно, синтез этих наук, вероятно, способен приблизить нас к пониманию тайны нашего происхождения. Но все же антропогенез нельзя свести лишь к чисто научной проблеме, как это пытается делать позитивистская наука, ограниченная рамками материалистического взгляда на мир. Чего-то явно не хватает…

* * *

Какой же вывод может быть сделан на основании тех данных, которыми мы располагаем сегодня? Можно ли «примирить» идею творения человека Богом с данными современной палеоантропологии и палеогенетики? Думается, да. Но прежде надо осознать, что приход в мир человека – феномен не только материальный, но и духовный. На этом пути открываются новые горизонты. Подлинная история научных исканий – это и история откровений. Но готовы ли мы к ним сегодня?

Человек, согласно Библейскому рассказу, приходит в мир в последний, шестой, день творения. Те немногие строки, которые повествуют об этом уникальном событии, безусловно, нуждаются в серьезном богословском анализе, который не только позволяет проникнуть в глубинную суть этого рассказа, чтобы понять истинный смысл обращенного к нам послания, но также дает возможность перебросить мостик от Библейской картины творения человека к данным науки сегодняшнего дня. Кроме того, без этого анализа Библейский рассказ о сотворении человека рискует стать еще одним вариантом антропогонического мифа – грубым искажением сути Откровения.

Поскольку оригинал Библии (книги Ветхого Завета) написан на древнееврейском языке, то возникают известные сложности толкования. Язык Откровения – язык символический, иносказательный. Святые Отцы, экзегеты последующих веков, не раз предупреждали об опасности буквального понимания Шестоднева. Стремление «мыслить Библию на уровне ее текста», – указывает В. Лосский [16], приводит к искаженному, а в конечном счете совершенно неверному восприятию. Однако читателю Библии предстоит преодолеть и другие трудности. В частности, избегнуть соблазна понять Библейский рассказ лишь рассудочно. Думается, что рационализм в данном случае – плохой помощник, он упраздняет библейскую глубину, выхолащивая текст. Нужен взлет веры, открывающий иные горизонты.

Что же сообщается в Книге Бытия о том великом событии, когда Божественная воля ввела в мир нового обитателя – человека. Рассказ о сотворении человека повторен бытописателем дважды – в 1-й и 2-й главах. Первая глава сообщает следующее: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему». Необходимо обратить особое внимание на слово «сотворим». Нет призыва, как в предшествующие дни: «Да будет свет», «Да произведет вода…» В изложении бытописателя Моисея картина выглядит таким образом, что Господь не поручает сотворение человека другим стихиям, а участвует в антропогенезе Сам. Каков же вывод? Человек творится иначе, не только Словом Творца, но и Его сакральным действием. Нельзя не обратить внимание на следующую особенность: слово «сотворим» стоит во множественном числе. Почему? Общепринятое богословское толкование: в творении человека участвуют все три ипостаси Святой Троицы.

Необходимо также остановиться на использованном бытописателем глаголе «творить». В тексте Шестоднева деяния Господа передаются двумя близкими по смыслу словами: «бара» – сотворил и «аса» – создал, сделал, которые являются, как может показаться, синонимами. Однако это не совсем так. Глагол «бара» имеет значение «творить что-либо принципиально новое, творить первоначально». Значит при его употреблении речь идет о создании новой сущности, о сотворении чего-то, не существовавшего прежде. Глагол «аса» имеет иной смысловой оттенок, это – «создание чего-то из сотворенной основы». Он употребляется, если хотят сказать о тонкой обработке, отделывании чего-либо, сотворенного ранее.

В тексте Шестоднева глагол «бара» используется трижды: при сотворении Богом материи, жизни и человека, то есть когда речь идет о центральных моментах Божественного творчества, глубоко изменивших мироздание. Глагол «аса» употреблен в тех случаях, когда речь идет о создании чего-то из сотворенной ранее первоосновы, то есть о придании материи некой конкретной формы. Например, Солнце и другие небесные тела не сотворяются, а именно создаются; многочисленные живые существа также создаются после сотворения первой «души живой». Таким образом можно предположить, что глагол «аса» отражает эволюционные события, происходящие в природе без непосредственного Божественного участия, но по Его замыслу и в определенной направленности.

Даже этот краткий анализ дает возможность почувствовать глубину, сложность, многослойность Библейского текста. В Шестодневе присутствует и еще одно ключевое слово – «день». Картина творения Вселенной со всеми ее обитателями разделена на шесть этапов, названных древнееврейским словом «йом». В течение шести библейских дней – йомов последовательно, постепенно, в соответствии с Божьими повелениями, достигалась полнота творения. Что такое день в библейском рассказе? Это отнюдь не второстепенный лингвистический вопрос. Святой Василий Великий пишет: «Посему назовешь ли его днем или веком – выразишь одно и то же понятие» [17]. Таким образом Святитель прямо указывает на то, что слово «день» в данном контексте надо понимать символически.

Не может не удивлять тот факт, что учитель Церкви IV в. предвосхитил величайшее открытие физики века XX – понятие относительности времени. Однако в нашем обыденном сознании «день» прочно ассоциируется с сутками, 24 часами. Между тем это древнееврейское слово имеет еще одно значение – «неопределенный промежуток времени». Именно на это значение следует опираться, когда речь идет о библейских днях творения. Причина, по которой бытописатель Моисей (и все те, кто переводил Библию на другие языки) употребил этот, а не какой-либо другой термин, достаточно ясна: «День был самой удобной, самой простой и легкодоступной сознанию первобытного человека хронологической меркой», – поясняет «Толковая Библия» [18].

Может возникнуть вопрос: почему Библия не сообщает конкретной длительности дней творения? Вероятно, по той причине, что эти сведения не имеют вероучительного значения. Цель Священного Писания – это служение религиозной, но не научной истине. Однако к настоящему времени получены многочисленные научные свидетельства (данные астрофизики, геологии, палеонтологии и прочих дисциплин), позволяющие оценить длительность эпох творения – Библейских йомов. С уверенностью можно говорить о том, что продолжительность дней творения не равновелика, один день отличается от другого не только характером происходящего, но и своей астрономической величиной. Но важнейший вывод состоит в другом: Вселенная со всем «видимым и невидимым» создается не за одну «рабочую неделю». Величественный Божий замысел разворачивается постепенно. Эту мысль развивает Владимир Лосский: «…Шестоднев повествует о том, как развертывалось сотворение мира; эти шесть дней – символы дней нашей недели – скорее иерархические, чем хронологические» [19].

Как уже говорилось, рассказ о творении человека повторен в Библии дважды, но тексты эти не вполне идентичны. Ясно, что два повествования об одном событии – не случайность, в этом есть какой-то глубинный, потаённый, смысл. Рассказ первой главы точно указывает, что человек сотворяется последним среди всех живых существ – в самом конце шестого дня. Тем самым нам открывается глубокое изначальное единство всего живого, антропокосмическая общность человека и остальных обитателей Земли. Второй рассказ антропоцентричен. Человек помещен в самую сердцевину повествования, поэтому он предстает в иной перспективе. Мир со всеми его обитателями творится не просто ради обретения бытия, но ради служения. Служения Человеку. Как можно обосновать эту точку зрения? В 5-м стихе второй главы Книги Бытия читаем о том, что «кустарники и всякая трава полевая» еще не росли, поскольку «не было человека для возделывания земли». Как пишет Вл. Лосский, «…человек предстает перед нами не только как верх творения, но и как самый его принцип» [20]. Он – причина сотворения Вселенной, ее духовный, смысловой, центр.

Во втором, более подробном, изложении появляется новый мотив: человек, в отличие от всех других живых существ, творится в два этапа: «И создал Господь Бог человека из праха земного» – это первый этап. «И вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» — этап второй. Что же происходит на каждом из них?

Слово «человек» по-древнееврейски «adam». Но в данном случае – это не имя собственное, а нарицательное обозначение человека вообще, равно применимое и к мужчине, и к женщине. Из чего же создается тело первочеловека «adamа»? Из «праха земного» – отвечает Библия. Интересно, что слово «земля» звучит по-древнееврейски как «adamah». Но это не просто земля, слово «adamah» имеет еще ряд значений: «обработанная, преобразованная, возделанная земля, или материя». Кроме того, слово «adam» сходно по звучанию с глаголом «я уподоблю» – «adamе». Именно этот глагол используется, когда сообщается, что человек создан по подобию Божию. Есть и еще одно созвучное слово – «еdоm», означающее красный цвет. Очевидно, что тело перво-человека создается из материальной основы (возможно, красного цвета, как и наша кровь), некоторым образом предварительно подготовленной. Она-то и названа словом «adamah». Следует заметить, что в древнееврейском языке есть и другие слова-синонимы, имеющие значение «земля», но с иным смысловым оттенком. Но бытописатель использует именно слово «adamah». Почему? Только ли ради игры слов: adam – adama – еdоm – adamе? Наверное, нет. Но эта удивительная игра слов многое может нам открыть, она явно не случайна. Не по прихоти бытописателя, а от Духа Святого рождается этот тончайший лингвистический узор, скрывающий какой-то сокровенный смысл, постичь который чрезвычайно важно, если мы хотим приблизиться к доступному нам знанию о «подготовленной, возделанной материи», из которой творится физическое тело человека.

Тело человека состоит из тех же самых химических элементов, что и другие природные тела. И в этом смысле человек, действительно, создан из «праха земного». И все же слово «земля» в данном рассказе, несомненно, употреблено в переносном смысле. Об этом напоминает нам другая книга Ветхого Завета – Книга Иова: «Вспомни, что Ты, как глину, обделал меня». Значит, Господь вовсе не глину, в буквальном значении этого слова, использовал в качестве материала для сотворения тела человека. Без сомнения, это очень непростой для понимания эпизод Шестоднева и, может быть, одна из труднейших страниц Библии.

Богословы дают такие комментарии. Святой Феофан Затворник: «Это тело что было? Глиняная тетерька или живое тело? Оно было живое тело. Было животное в образе человека с душею животною. Потом Бог вдунул в него Дух Свой, и из животного стал человек» [21]. Святой Серафим Саровский: «До того, как Бог вдунул в Адама душу, он был подобен животному» [22]. Святой Григорий Богослов: «Из сотворенного уже вещества взяв тело, а от Себя вложив жизнь» [23]. Святитель Филарет Московский в «Записках на Книгу Бытия» отмечал, что человек создан «не единократным действием, но постепенным образованием» [24].

Итак, человек становится Человеком лишь после того, как благодать Духа Святого одухотворила его физическое тело, которое стало, по слову апостола Павла, «Храмом святого Духа». Этот сакральный момент – подлинное начало человеческого бытия. Человек обретает свою ипостасную полноту со всеми присущими только ему одному качествами: даром слова, способностью творить и познавать Бога.