Вослед за Христом

Вослед за Христом

После октябрьского мятежа 1917 года для России наступило время тяжких испытаний. Пришла пора лютых гонений за веру, предсказанная многими угодниками Божиими. Каждый день приносил все новые и новые тяжкие известия, наполнявшие сердце Василия Николаевича скорбью и, вместе с тем, надеждой и радостью — в них он видел приближение того заветного часа, когда, по завещанию преподобного отца Варнавы Гефсиманского, ему надлежало вступить на путь иноческих подвигов. Даже сама мысль о принятии монашества в это страшное время была настоящим подвигом…

Зло бушевало на огромных пространствах Российской земли. Общее озлобление и одичание вылилось в величайшую трагедию русского народа. Повсюду кощунственно осквернялись храмы Божий, святые иконы, другие святыни. Однако насилие и наглость не сломили пламенной веры исповедников Христовых.

К 1920 году число убиенных за веру достигло 10 тысяч человек. Это об их подвиге святитель Игнатий (Брянчанинов) сказал: «Ему (Богу) благоугодно, чтобы мы входили в Царство Небесное многими скорбями. Образ исполнения этой Правды Бог подал Собою: Он, вочеловечившись единою из поклоняемых Ипостасей Своих, подчинил Себя всем разнородным уничижениям и оскорблениям. Святейшее Лице Его подвергалось заушениям и заплеваниям. Не отвратил Он от них Лица Своего. Он вменился с беззаконными; в числе их, вместе с ними осужден на позорную казнь, предан ей — какими же людьми? — гнуснейшими злодеями и лицемерами. Все мы безответные перед этой всевысшею Правдою; или должны ей последовать, или к нам отнесутся слова: „Кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня“ (Мф. 10:38); „Кто не со Мною, тот против Меня“ (Мф. 12:30)».

Крест — знак избрания Божия, печать Христова. Этой печатью запечатлевает Христос Своих! Все святые признавали за непреложную истину, что тот, который проводит жизнь бесскорбную, — забыт Богом. «Не ищи, говорит один из них, совершенства христианского в добродетелях человеческих: тут нет его; оно таинственно хранится в кресте Христовом!»

А епископ Амвросий (Гудко) перед мученической кончиной говорил братии: «Мы должны радоваться, что Господь привел нас жить в такое время, когда можем за Него пострадать. Каждый из нас грешит всю жизнь, а краткое страдание и венец мученичества искупают грехи всякие и дадут вечное блаженство, которое никакие чекисты не смогут отнять!»

Изощренные издевательства и пытки порою не поддаются описанию… Иеромонаха Нектария, преподавателя Воронежской Духовной семинарии, богоборцы «причащали» расплавленным оловом, а в голову ему забивали деревянные гвозди… Архимандрита Аристарха из храма Спаса Нерукотворного в Борках скальпировали вместе с иеромонахом Родионом… Пермского священника отца Игнатия схватили во время богослужения, выволокли из храма, привязали к хвосту лошади и гнали ее, пока мученик не скончался… Чердынского протоиерея Николая Конюхова обливали водой на морозе, пока он не превратился в ледяную статую… Протоиерея Евграфа Плетнева из Семиречья с сыном Михаилом сожгли на медленном огне в пароходной топке… «Не умереть за Иисуса Христа, нежели царствовать над всею землею. Его ищу, умершего за нас. Его желаю, за нас воскресшего… Хочу быть Божиим: не отдавайте меня миру. Пустите меня к чистому свету… Дайте мне быть подражателем страданий Бога моего…» — так писал накануне мученической кончины в римском амфитеатре от клыков голодных диких зверей святой Игнатий Богоносец в 107 году.

В течение трех лет после октябрьского переворота семья Муравьевых проживала по большей части за городом. Еще в 1906 году Василий Николаевич приобрел большой двухэтажный дом-дачу в живописном поселке Тярлево, расположенном между Царским Селом и Павловском. До 1920 года он стал главным пристанищем Василия и Ольги — оставаться в столице было крайне опасно. Мятеж и перемена власти лишили Муравьевых торгового дела, и в этот период времени Василий Николаевич, свободный от забот, подытоживает мирские дела, погружается в чтение творений святых отцов, изучение монастырских уставов и богослужебных книг, уединенную молитву.

Сперва он предполагал принять иноческий постриг в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, чтобы подвизаться в Гефсиманской пустыни у мощей своего духоносного наставника. Однако Господь судил иначе. Неожиданно было получено благословение митрополита Петроградского и Гдовского Вениамина на принятие Василием Николаевичем Муравьевым монашеского пострига в Александро-Невской Лавре. Как оказалось, такой поворот дела был для него спасительным. Обитель преподобного Сергия вскоре была упразднена властями. Так Промыслом Божиим Василий Николаевич остался в Петрограде.