Слово 89. О вреде неразумной ревности, прикрывающейся личиною ревности Божественной, и о помощи, какая бывает от кротости и других нравственных качеств
Слово 89.
О вреде неразумной ревности, прикрывающейся личиною ревности Божественной, и о помощи, какая бывает от кротости и других нравственных качеств
Человек ревнивый никогда не приходит в мир ума, а чуждый мира чужд и радости. Если мир ума называется совершенным здравием, а ревность противна миру, то значит уже, что тяжкою болезнию страждет тот, в ком есть лукавая ревность. По–видимому, человек, обнаруживаешь ты ревность свою против чужих недугов, а в действительности свою душу лишил здравия. Поэтому заботься лучше о здравии своей души. Если же желаешь врачевать немощных, то знай, что больные более нужды имеют в попечении о них, нежели в выговорах. А ты еще, тогда как не делаешь помощи другим, самого себя ввергаешь в тяжкую, мучительную болезнь. Ревность в людях признается не одним из видов мудрости, но одним из душевных недугов, и именно есть ограниченность в образе мыслей и великое неведение. Начало Божественной премудрости — скромность и кротость, которая свойственна великой душе и носит на себе немощи людей. Ибо сказано: вы сильнии немощи немощных носите (Рим.15:1). И падающего исправляйте духом кротости (ср.: Гал.6:1). К плодам Духа Святого Апостол причисляет терпение и мир (Гал.5:22). Сердце, исполненное печали о немощи и бессилии в делах телесных, явных, заменяет собою все сии телесные дела. Дела телесные без печали ума — то же, что и тело неодушевленное. Кто скорбит сердцем и дает свободу чувствам своим, тот подобен больному, который страждет телесно и у которого уста отверсты для всякой вредной ему снеди. Кто скорбит сердцем и дает свободу чувствам своим, тот подобен человеку, у которого есть единородный сын и который мало–помалу закалает его собственными своими руками. Печаль ума — драгоценное Божие даяние. Кто переносит ее как должно, тот подобен человеку, у которого члены его исполнены святости. Человек, который дал волю языку своему говорить о людях и доброе и худое, недостоин сей благодати. Покаяние и частые сношения с людьми — то же, что разбитая бочка. Щедрые подаяния и вместе заушения — то же, что в меду омоченный меч.
Целомудрие и беседа с женщиною — то же, что львица с овцою в одном доме. Дела без милосердия пред Богом — то же, что человек, который закалает сына в присутствии отца его. Кто немощен душою — и исправляет друзей своих, тот подобен человеку, который слеп глазами — и указывает другим дорогу.
Милосердие и правосудие в одной душе — то же, что человек, который в одном доме поклоняется Богу и идолам. Милосердие противоположно правосудию. Правосудие есть уравнивание точной меры: потому что каждому дает, чего он достоин, и при воздаянии не допускает склонения на одну сторону или лицеприятия. А милосердие есть печаль, возбуждаемая милостию, и ко всем сострадательно преклоняется; кто достоин худого с ним обращения, тому не воздает злом, и кто достоин доброго воздаяния, того преисполняет с избытком. И если правосудие на стороне правды, то милосердие уже на стороне греха. Как сено и огонь не терпят быть в одном доме, так правосудие и милосердие — в одной душе. Как зерно песку не выдерживает равновесия с большим куском золота, так требование правосудия Божия не выдерживает равновесия в сравнении с милосердием Божиим.
Что горсть песку, брошенная в великое море, то же грехопадения всякой плоти в сравнении с Божиим Промыслом и Божиею милостию. И как обильный водою источник не заграждается горстью пыли, так милосердие Создателя не препобеждается пороками тварей. Быть злопамятным — и молиться — значит то же, что сеять на море — и ждать жатвы. Как светлости огня невозможно сделать преграду, чтобы не восходила она вверх, так и молитвам милосердых ничто не препятствует восходить на небо. Каково течение воды на покатом месте, такова сила раздражительности, когда найдет себе доступ в ум наш. Кто в сердце своем приобрел смирение, тот мертв стал для мира, и омертвевший для мира омертвел для страстей. Кто омертвел сердцем для близких ему, для того мертв стал диавол. А кто обрел зависть, тот обрел с нею диавола.
Бывает смирение по страху Божию, и бывает смирение из любви к Богу. Иной смирен по страху Божию, другой смирен по радости. И смиренного по страху Божию сопровождают во всякое время скромность во всех членах, благочиние чувств и сокрушенное сердце; а смиренного по радости сопровождают великая простота, сердце возрастающее и неудержимое.
Любовь не знает стыда, потому не умеет придавать членам вид благочиния. Любви естественно не стыдиться и забывать меру свою. Блажен, кто нашел тебя, пристань великой радости! Собрание смиренных возлюбленно Богом, как собор Серафимов. Драгоценно пред Богом тело целомудренное паче чистой жертвы. Две сии добродетели, то есть смирение и целомудрие, уготовляют в душе залог Троицы.
К друзьям своим входи благоговейно; когда будешь так поступать, принесешь пользу и себе и им, потому что душа часто под предлогом любви свергает с себя узду осторожности. Остерегайся сходбищ, потому что не во всякое время они полезны. В собраниях предпочитай молчание, потому что удерживает оно от многого вреда. Наблюдай за чревом, но не как за зрением, потому что домашняя брань, без сомнения, легче внешней. Не верь, брат, что внутренние помыслы могут быть остановлены без приведения тела в доброе и чинное состояние. Бойся привычек больше, нежели врагов. Питающий в себе привычку — то же, что человек, который дает пищу огню, потому что мера силы в том и другом состоит в количестве питающего их. Если привычка потребует чего однажды и требование ее не будет исполнено, то в другой раз найдешь ее слабою. А если однажды исполнишь ее волю, то во второй раз найдешь, что нападает она на тебя гораздо с большею силою.
Храни это в памяти касательно всего, потому что помощь предосторожности для тебя важнее помощи самых дел. Кто любит смех и любит выставлять себя напоказ людям, тому не будь другом, потому что научит тебя привычке предаваться расслаблению. Не встречай с веселым лицом того, кто ведет распутную жизнь, но берегись возненавидеть его, и, если пожелает восстать, подай ему руку и до смерти прилагай попечение о том, чтобы приобрести его. Если же ты еще немощен, то отвращайся и от врачевания; ибо сказано: дай ему верх жезла твоего, и прочее. С тем, кто высокоумен и страждет завистию, говори осторожно. Ибо, как скоро скажешь что, дает он словам твоим в сердце своем какое ему угодно толкование и в том, что есть в тебе доброго, отыскивает, чем других довести до преткновения; и слова твои в уме его обращаются в пищу его недугу. Когда начинает кто при тебе пересуждать брата своего, потупь лице свое. Как скоро сделаешь это, и пред Богом, и пред ним окажешься осторожным.
Если даешь что нуждающемуся, то пусть веселость лица твоего предваряет даяние твое, и добрым словом утешь скорбь его. Когда сделаешь это, тогда ласковость в уме его дороже и такого даяния твоего, которое было бы даже сверх потребностей тела. В тот день, когда отверзешь уста свои и станешь говорить что вопреки кому–либо, представь себя мертвым для Бога и суетным во всех делах своих; хотя бы помысл побуждал тебя сказать, по–видимому, нечто справедливое и назидательное. Ибо какая нужда человеку разорять собственное свое здание и поправлять здание друга своего?
В тот день, в который печалишься о ком–либо страждущем каким–либо недугом, о человеке добром или злом, страждущем телесно или мысленно, почитай себя мучеником и взирай на себя как на пострадавшего за Христа и на сподобившегося стать исповедником. Ибо помни, что Христос умер за грешных, а не за праведных. Смотри, каково это великое дело — печалиться о людях злых и благодетельствовать грешным паче праведных! Апостол воспоминает о сем, как о деле, достойном удивления (Рим.5:6–8). Если можешь сам собою оправдать душу свою, то не заботься искать другого оправдания. Во всех делах твоих да предваряют у тебя телесное целомудрие и чистота совести. Ибо без них суетно пред Богом всякое дело. О всяком деле, если делаешь оное без размышления и исследования, знай, что оно суетно, хотя и благоприлично, потому что Бог вменяет правду по рассудительности, а не по действованию нерассудительному.
Праведник немудрый — светильник при солнце. Молитва злопамятного — сеяние на камне. Немилостивый подвижник — бесплодное древо. Обличение из зависти — ядоносная стрела. Похвала коварного — скрытая сеть. Глупый советник — слепой страж. Пребывание с малосмысленными — сокрушение сердцу. Беседа с благоразумными — сладкий источник. Мудрый советник — стена упования. Глупый и малосмысленный друг — хранилище вреда. Лучше видеть живущего с плачущими женщинами, нежели мудрого, следующего за глупым. Лучше жить со зверями, нежели поселиться с людьми худого поведения. Лучше пребывай с грифами [ [76]], нежели с человеком любостяжательным и ненасытным. Лучше будь другом убийце, нежели любителю споров. Лучше беседуй со свиньею, нежели с чревоугодником, потому что свиное корыто лучше прожорливых уст. Живи лучше с прокаженными, нежели с гордыми. Пусть тебя гонят, ты не гони; пусть тебя распинают, ты не распинай; пусть тебя обижают, ты не обижай; пусть на тебя клевещут, ты не клевещи; будь скромен и не ревнуй во зле.
Судиться — не христианского жития дело; об этом нет и намека в учении Христовом. Веселись с веселящимися и плачь с плачущими, ибо это — признак чистоты. С больными — болезнуй, с грешными — проливай слезы, с кающимися — радуйся. Будь дружен со всеми людьми, а мыслию своею пребывай один. Принимай участие в страданиях всякого, а телом своим будь далеко от всех. Никого не обличай, не поноси, даже и крайне худых по жизни своей. Распростри одежду свою над падающим и покрой его. Если не можешь взять на себя грехов его и понести за него наказание и стыд, то будь, по крайней мере, терпелив и не стыди его. Знай, брат, что для того нам и надобно не выходить из дверей келии, чтобы не знать худых дел человеческих; и тогда в неведении ума своего во всех увидим людей святых и добрых. Если же станем обличать, вразумлять, судить, исследовать, наказывать, укорять, то жизнь наша чем будет отличаться от жизни городской? И если не оставим этого, что будет хуже пребывания в пустыне? Если не безмолвствуешь сердцем, безмолвствуй, по крайней мере, языком. Если не можешь держать в порядке свои помыслы, то хотя чувства свои сделай благоустроенными. Если не один ты мыслию своею, то будь один хотя телом своим. Если не можешь потрудиться телом своим, поскорби хотя мысленно. Если не можешь бодрствовать стоя, то бодрствуй сидя или и лежа на ложе твоем. Если не можешь поститься в продолжение двух дней, постись, по крайней мере, до вечера. А если не можешь и до вечера, то остерегайся пресыщения. Если не непорочен ты сердцем своим, то будь непорочен хотя телом. Если не плачешь в сердце своем, то, по крайней мере, облеки в плач лице свое. Если не можешь миловать, то говори, что ты грешен. Если ты не миротворец, то не будь хотя любителем мятежа. Не можешь стать рачительным — по крайней мере, в образе мыслей своих будь не как ленивый. Если ты не победитель, то не превозносись мыслию пред подчиненными. Если не в состоянии заградить уста осуждающему друга своего, то, по крайней мере, остерегись вступать с ним в общение.
Знай, что если от тебя выйдет огнь и пожжет других, то Бог от руки твоей взыщет души, возжженные огнем твоим. И если не ты ввергаешь огнь, но соглашаешься с повергающим и услаждаешься тем, то на Суде будешь сообщником его. Если любишь кротость — пребывай в мире. И если сподобишься мира, то во всякое время радуйся. Взыщи смысла, а не золота; облекайся в смирение, а не в виссон; приобретай мир, а не царство.
Кто не смыслен, тот и не имеет смирения. И кто не имеет смирения, тот не будет смыслен. Не смиренномудр, кто не мирен; и немирный — не смиренномудр; и не мирен, если кто не радуется. На всех путях, какими ходят люди в мире, не находят они мира, пока не приблизятся к надежде на Бога. Сердце не умиряется от труда и преткновений, пока не придет в него надежда, и не умирит сердца, и не прольет в него радости. О ней–то изрекли достопоклоняемые и исполненные святости Уста: Приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы (Мф.11:28). Приблизься, говорит, чтобы на Меня возложить надежду, и успокоишься от труда и страха.
Надежда на Бога возвышает сердце, а страх геенны сокрушает его. Свет ума порождает веру; а вера порождает утешение надежды; надежда же подкрепляет сердце. Вера есть откровение разума; и когда помрачится ум, вера сокрывается, господствует над нами страх и отсекает нашу надежду. Вера по науке не освобождает человека от гордости и сомнения; освобождает же та, которая видима и воссиявает в смысле и называется познанием и явлением истины. Пока ум не уразумевает Бога, как Бога, в явлении смысла, не приближается к сердцу страх. Когда бывает попущено впасть нам в омрачение и утратить этот смысл, пока не смиримся, тогда бывает в нас страх, пока не приблизит нас к смирению и покаянию.
Сын Божий претерпел крест. Потому мы, грешные, смело полагаемся на покаяние. Ибо если один образ покаяния в царе Ахаве отвратил от него гнев, то не будет для нас бесполезною действительность нашего покаяния. Если один образ смирения в нем, не пребывшем в истине, отвратил от него гнев, то не тем ли паче отвратит от нас, истинно печалящихся о грехопадениях наших? Скорби ума достаточно к тому, чтобы заменить всякое телесное делание.
Святой Григорий говорит: тот — храм благодати, кто в единении с Богом и всегда озабочен мыслию о Суде Его. Что же значит иметь попечение о Суде Его, как не искать всегда упокоения Его, как не печалиться, не заботиться непрестанно о том, что не можем достигнуть совершенства по немощи естества нашего? Иметь непрестанную печаль о сем — значит непрестанно носить в душе своей памятование о Боге, как сказал блаженный Василий. Нерассеянная молитва производит в душе ясную мысль о Боге. И водружение нами в себе памятования о Боге есть вселение в нас Бога. Так соделываемся мы храмом Божиим. Вот — попечение и сердце, сокрушенное уготовлением упокоения в Боге! Ему слава во веки! Аминь.