Иеромонах Геннадий[38]

Иеромонах Геннадий[38]

(†18/31 марта 1846)

18 марта 1846 года скончался в Оптиной обители 73-летний старец иеромонах Геннадий. Он был родом из московских купцов. Первоначально поступил в Спасо-Преображенский Валаамский монастырь в 1800 году, откуда в 1810-м переведен в Александро-Невскую Лавру, где и был посвящен в иеромонаха. В 1812–1814 и 1816 годах находился для исправления священнослужения на кораблях Балтийского флота и по свидетельству флотского начальства "благороднейшим своим поведением, ревностным и благоговейным исправлением своей должности оказывал всем служащим с ним пример веры и приобрел искреннее их почтение".

В 1817 году отец Геннадий назначен был для исправления священнослужения при греко-российской Иромской, что в Венгрии, церкви, находящейся над гробом блаженной памяти Великой княгини Александры Павловны, эрц-герцогини Австрийской. При отъезде к своему посту 21 января 1817 года он имел счастье представиться государыне императрице Марии Феодоровне, и 22-го того же месяца по воле государя императора Александра Павловича митрополит Амвросий возложил на него золотой наперсный крест.

Отец Геннадий состоял в означенной должности до 1822 года. Во время пребывания государя императора Александра Павловича за границей, в 1821 и в 1822 годах в Лайбахе и Вероне (по случаю собравшегося тогда европейского конгресса) старец вызван был для исправления службы в походной Его Величества церкви, причем два раза удостоился быть духовником государя. При отъезде к своему посту отец Геннадий получил от бывшего тогда начальником штаба Его Величества князя Волконского два свидетельства, в которых сказано, что он во время пребывания своего в Лайбахе и Вероне приобрел всеобщее уважение соответствующим сану его примерным христианским житием.

В 1822 году отец Геннадий подал прошение об увольнении его по болезни от занимаемой должности. Вместе с увольнением он получил на путевые издержки 200 голландских червонцев. При отъезде из Венгрии старец имел честь представиться эрц-герцогу Австрийскому, Венгерскому Палатину Иосифу и получил от него в подарок драгоценный бриллиантовый перстень.

В 1829 году 13 августа, то есть уже по возвращении отца Геннадия в Александро-Невскую Лавру, за долговременное и беспорочное его служение как во флоте, так и в Венгрии по болезненному его состоянию, высочайше повелено производить ему в пенсион по 370 рублей ассигнациями в год из Государственного казначейства. В 1831 году, во время свирепствовавшей в Петербурге холеры, старец был отправляем в городские лазареты для исправления треб при больных. За усердное исполнение этого поручения ему была объявлена благодарность от Высокопреосвященного митрополита Серафима. 31 декабря 1834 года он прибыл в Оптину пустынь и пребывал в ней по день кончины, то есть 12 лет.

Итак, из 46 лет, посвященных на исключительное служение Господу в иноческом чине, отец Геннадий, по устроению всеблагого Промысла, почти 17 лет провел вне пределов своего Отечества: в 1812–1817 годах посещал с нашими кораблями Англию, Францию, Швецию и Голландию, в 1817–1828 проживал в Венгрии, и в эти 11 лет имел редкий случай посетить Италию в такое время, когда по поводу венгерского конгресса стеклись туда представители всех европейских держав. Простые рассказы его о виденном и слышанном за границей отличались беспристрастием и скромностью и имели тем большую цену, что старец смотрел на все глазами русского православного человека, не увлекаясь внешним блеском западной жизни.

Память императора Александра особенно была священна для старца. Глубоко врезались в простом и добром сердце его слова Благословенного, обращенные к нему пред исповедью в Лайбахе: "Забудь, что пред тобою государь, и поступай, как с кающимся христианином". Рассказывая это, старец говорил со слезами: "Воистину, смирение — высота!".

С удовольствием вспомнил он и то время, которое провел в радушном кругу искренне любивших и уважавших его моряков. К этому периоду его служения относится один замечательный случай, резко характеризующий старца. Однажды, когда офицеры по обыкновению собрались коротать время в кают-компании, случилось быть там и отцу Геннадию. В пылу разнообразного разговора молодежь позволила себе сделать несколько легкомысленных выходок против какого-то религиозного предмета. Услышав это, отец Геннадий встал со своего места и сказал им твердым голосом: "Господа! Отныне ноги моей не будет в кают-компании: скорее я перенесу от вас всякое личное оскорбление, нежели решусь слушать кощунство насчет того, что должно быть одинаково свято как для вас, так и для меня!". Эти слова и убедительный тон, с которым они были произнесены, сильно подействовали на присутствующих: они поспешили успокоить любимого ими старца искренним раскаянием и дали ему честное слово впредь никогда не оскорблять его слух подобными разговорами. Так-то благотворны и действенны слова истинного убеждения в устах служителя Церкви.

В заключении всего сказанного об отце Геннадии заметим, что он был гостеприимен, ласков, разговорчив и до конца своей жизни любил тесный путь. Роста был высокого, плотен, говорил густым басом и в молодости певал хорошо на клиросе. Скончался в добром исповедании на 73-м году от рождения.