Глава 34. Столица мира

Глава 34. Столица мира

Видевшие кораблекрушение жители острова поспешили к берегу. Они помогли потерпевшим, как могли, и развели на берегу большой костер, чтобы вымокшие горе-путешественники высушили одежды.

Моряки тем временем узнали, что судьба забросила их на остров Мальту: знаменитый залив Ла-Валетты расположен недалеко от места Павлова кораблекрушения. Высохнув, Лука вспомнил о своем греческом происхождении и слегка "задрал нос" — наречие жителей Мальты, "оказавших им немалое человеколюбие", их непривычный акцент казались ему варварскими; Лука называет мальтийцев "иноплеменниками".

Его позабавило поведение мальтийцев во время инцидента, происшедшего с Павлом. Павел согрелся и помогал другим, собирая хворост для костра, несмотря на цепь, мешавшую ему. Когда он бросил очередную связку в огонь, один из прутьев внезапно выскочил из костра и вцепился ему в руку: Павел по ошибке подобрал ядовитую змею.

Лука рассказывает: "Иноплеменники, когда увидели висящую на руке его змею, говорили друг другу: верно, этот человек — убийца, когда его, спасшегося от моря, суд Божий не оставляет жить. Но он, стряхнув змею в огонь, не потерпел никакого вреда; они ожидали было, что у него будет воспаление, или он внезапно упадет мертвым; но, ожидая долго, и видя, что не случилось с ним никакой беды, переменили мысли и говорили, что он Бог". Смерть не страшила Павла, и укус змеи он воспринял спокойно. Недалеко от места кораблекрушения находились поместья Публия, главного чиновника Мальты, который оказал потерпевшим временное гостеприимство. Команду и большинство пассажиров разместили в близлежащих домах и хижинах; Юлия, Павла, и сопровождавших его пригласили в виллу самого помещика. Обнаружилось, что отец Публия лежит больной дизентерией и мальтийской лихорадкой. На этот раз не врач Лука, а Павел приступил к лечению. "Павел вошел к нему", — с восхищением пишет Лука, — "помолился, и, возложив на него руки, исцелил его". "После сего события и прочие на острове, имеющие болезни, приходили и были исцеляемы".

Павел и Лука провели лишь несколько дней в вилле правителя острова. Юлий, вероятно, снял дом в Валетте, и там Павел исцелял и проповедовал всю зиму. Местные жители так полюбили Павла, Луку и Аристарха, что в день отплытия те не знали, куда девать многочисленные приношения и подарки. По традиции считается, что с момента прибытия Павла на Мальту христианство беспрерывно существует там до наших дней. 18 веков мальтийцы хранили в памяти место кораблекрушения, и позднейшие исследования обнаружили, что их указания точны.

В гавани Валетты пережидал зиму другой большой корабль из Александрии, также с грузом зерна. Корабль носил название "Диоскуры", в честь героев-близнецов Кастора и Поллукса.

В феврале 60 года капитан "Диоскуров" решил воспользоваться спокойной погодой и рискнуть выйти в море до начала общей навигации. Центурион Юлий заказал места для себя, солдат и узников. Путешествие обошлось без особых приключений. Наконец-то Павел увидел Неаполитанский залив, слегка курящийся Везувий и Помпеи, жители которых и не подозревали, что им оставалось 19 лет до катастрофы. Корабль причалил в Путеолах, главном порту залива, где Павел сразу нашел христиан. Юлий разрешил ему неделю гостить у братьев по вере; может быть, центурион знал, что в Риме их еще не ожидают, и поэтому дал Павлу последний раз вкусить относительную свободу; может быть, он ждал указаний из Рима, а скорее всего, просто хотел провести еще несколько дней с апостолом.

Наконец, они отправились в Рим по Аппиевой дороге. Павел немного нервничал, не зная, что ждет его впереди. Его волновала предстоящая встреча с Нероном, волновала и встреча с христианами Рима, которым он писал когда-то. В 70 км от Рима, в пригороде, называвшемся Аппиевой площадью (Форум Аппия), апостол встретился с римскими христианами, поспешившими приветствовать его, как только до них дошли вести о прибытии Павла в Путеолы. У Трех Гостиниц, в 20 км от Рима, Павла ждала еще одна группа христиан. "Увидев их, Павел возблагодарил Бога и ободрился".

Никогда не видел Павел такого большого города. Между семью холмами его жило более миллиона свободных граждан и миллион рабов. Повсюду видны были дворцы и парки. На том месте, где ныне стоит Колизей, перед дворцом Нерона на Палатинском холме, рыли котлован для новой причуды императора — искусственного озера посреди города. Павел видел форум и величественные общественные здания. Центурион передал узников на усмотрение вышестоящего офицера. Осужденных увели, чтобы приготовить их к кровавым потехам. Павла поместили под арест в доме, арендованном за его счет. Было это не в тех перенаселенных грязных трущобах, состоявших из лачуг и узких кривых улочек, где прозябали нищие и безродные, изредка поднимая беспорядочные мятежи — за умеренную цену апостол арендовал, по всей видимости, небольшой дом с садом, в окружении других таких же домов, рядом с лагерем преторианской гвардии, на Делийском холме, в северной части города.

Грохот телег, подвозящих по ночам продукцию из провинций, беспрерывный шум шагов днем, отдаленный рев толпы, беснующейся на состязаниях колесниц или гладиаторских боях в цирке Максима, духота, царившая в вечном городе даже зимой — все это не делало жизнь Павла легкой и приятной. Апостол находился под постоянным наблюдением солдата, скованного с ним длинной цепью, и должен был соблюдать определенный режим. Но он не сидел в тюрьме и мог принимать друзей и всех, кого хотел.

Через три дня после прибытия Павел пригласил к себе старейшин иудейской общины. Они пришли.

— "Мужи и братия!" — сказал им Павел, — "Не сделав ничего против народа или отеческих обычаев, я в узах из Иерусалима предан в руки Римлян. Они, судивши меня, хотели освободить, потому что нет во мне никакой вины достойной смерти; но так как Иудеи противоречили, то я принужден был потребовать суда у кесаря, впрочем не с тем, чтобы обвинить в чем-либо мой народ: по этой причине я и призвал вас, чтобы увидеться и поговорить с вами, ибо за надежду Израилеву обложен я этими узами".

Иудейские старейшины не имели ничего сказать Павлу о настроении и расположении императора, ибо к тому времени они уже потеряли всякое влияние при дворе Нерона. Они ответили:

"Мы ни писем не получали о тебе из Иудеи, ни из приходящих братьев никто не известил о тебе и не сказал чего-либо худого. Впрочем желательно нам слышать от тебя, как ты мыслишь, ибо известно нам, что об этом учении везде спорят".

Многие иудеи уже были христианами, и старейшины, конечно же, знали об учении Иисуса больше, чем хотели показать. Но Павел рад был их согласию выслушать его проповедь. В назначенный день в его доме собралось немало слушателей.

Павел толковал Писание и беседовал с ними с раннего утра до ночи, "приводя свидетельства и удостоверяя их об Иисусе из закона Моисеева и пророков. Одни убеждались словами его, другие не верили", — пишет Лука. Провожая гостей, Павел повторил им место из Исайи, которое вспоминал и Иисус, — Бог укоряет израильтян за самонадеянность: "Пойди к народу сему и скажи: слухом услышите, и не уразумеете, и очами смотреть будете, и не увидите: ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами, и не услышат ушами, и не обратятся, чтобы Я исцелил их". "И Павел добавил: "Итак да будет вам известно, что спасение Божие послано язычникам: они и услышат". Иудеи ушли, споря между собой.

Так начался напряженнейший период в жизни Павла. Шестидесятилетний апостол неустанно трудился. "И жил Павел целых два года на своем иждивении и принимал всех приходящих к нему, проповедуя Царствие Божие и уча о Господе Иисусе Христе со всяким дерзновением невозбранно". Таковы последние строки Деяний, написанные Лукой.

Сам Павел так пишет об этом времени: "Ныне радуюсь в страданиях моих за вас и восполняю недостаток в плоти своей скорбей Христовых за Тело Его, которое есть Церковь, которой сделался я служителем по домостроительству Божию, вверенному мне для вас, чтобы исполнить слово Божие, тайну, сокрытую от веков и родов, ныне же открытую святым Его, которым благоволил Бог показать, какое богатство славы в тайне сей для язычников, которая есть Христос в вас, упование славы, Которого мы проповедуем, вразумляя всякого человека и научая всякой премудрости, чтобы представить всякого человека совершенным во Христе Иисусе; для чего я и тружусь и подвизаюсь силою Его, действующею во мне могущественно".

Перед Павлом стояла та же задача, что и в Коринфе и в Эфесе: приобретать верующих для Христа, обучать будущих учителей и проповедников, которые сами продолжат его дело. Многочисленна и сильна была римская церковь; проповедовал ли в Риме Петр, точно не известно, но вполне возможно, что римская община обязана ему своим возникновением. Как бы то ни было, множество городов Южной Италии ждали своего проповедника, большие города северных долин, за рекой По, и селения в Апеннинах не знали еще Христа. В Рим приезжало немало путешественников со всех концов света, и Павел никогда не знал, с кем он повстречается завтра, в какую далекую землю унесет благую весть его новый друг. И сами римляне, богатые и бедные, хотели видеть Павла. По традиции считается, что даже Сенека, все еще влиятельный государственный муж и философ, беседовал с апостолом; но так называемая "Переписка Павла с Сенекой" является подделкой третьего века и ничем не интересна.

Никто не выходил равнодушным из дома апостола. В этом доме все было полно чистой радости и счастья, звучала музыка, пелись гимны. Пройдя через годы испытаний, Павел не огрубел сердцем и не состарился духом. Во всем, что было для него важно, он был вежлив, добросердечен, не обидчив с обидчиками, великодушен с малодушными. Он все еще умел, как никто, поддержать слабого, укрепить сомневающегося, не любил спорить о второстепенных предметах. Римляне видели, что Павел живет согласно принципам учения, о котором писал им за три года до своего приезда: "Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать: каждый из нас должен угождать ближнему во благо, к назиданию". Подражая Иисусу, он не подчеркивал человеческие недостатки, но говорил о возможностях, не осуждал ближних, если они не предавали Господа своего, открыто совершая грех: тогда апостол бывал суров, но никогда не лишал грешника надежды и со временем утешал и укреплял его.

Да, в этом доме отчаявшиеся обретали надежду. Гнев, стеснение, разочарование пропадали здесь без следа. Сильнее, чем когда-либо, чувствовал Павел всю незначительность и бессилие человеческой личности, и то, что Господь избрал его, "наименьшего из святых", для проповеди неисчислимых щедрот Своих, было в его глазах непостижимым чудом. Нам даже кажется, что его радовал этот контраст между величием Послания и ничтожеством посланника — будто самого слабого из людей вооружили мощным, неведомым оружием.

Стражники, стерегущие Павла, сменялись один за другим — волей-неволей им приходилось присутствовать при молитвах и беседах Павла. Они чувствовали внутреннюю силу их узника, чувствовали прикосновение к вечности.

Павел стоял на коленях и мыслями был далеко — в Греции и Малой Азии, вознося молитву за христиан Эфеса, Колосс и всех возлюбленных детей своих. И часовой слышал его слова:

"Желаю, чтобы вы знали, какой подвиг имею я ради вас и ради тех, которые в Лаодикии и Иераполе, и ради всех, кто не видел лица моего в плоти, дабы утешились сердца их, соединенные в любви для всякого богатства совершенного разумения, для познания тайны Бога и Отца и Христа, в Котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения. Это говорю я для того, чтобы кто-нибудь не прельстил вас вкрадчивыми словами; ибо, хотя я и отсутствую телом, но духом нахожусь с вами, радуясь и видя ваше благоустройство и твердость веры вашей во Христа. Посему, как вы приняли Христа Иисуса Господа, так и ходите в Нем, будучи укоренены и утверждены в Нем и укреплены в вере, как вы научены, преуспевая в ней с благодарением. Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу; ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно…"

Многих упоминая поименно, входя насколько возможно, в их нужды и обстоятельства, Павел молился один, иногда же — вместе с Аристархом, Лукой и другими. Часто в молитвах своих он создавал замечательные выражения веры. Может быть, римский часовой был первым человеком, услышавшим слова, облетевшие Асию, а потом и весь мир:

"Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем, Тому слава в Церкви во Христе Иисусе во все роды, от века до века. Аминь".

Многие старые знакомые снова увидели Павла, Аристарха и "врача возлюбленного" Луку. Один из них был Иоанн Марк, некогда бежавший из Памфилии и поссоривший Павла с Варнавой. Может быть, приехав в Рим с Петром, он остался там или же прибыл с Кипра, либо из Александрии. Павел забыл давние обиды и вскоре уже пишет о Марке с искренней симпатией. К 61 году к Павлу уже присоединились в Риме Тимофей и Тихик, асийский посланник, бывший с апостолом в Иерусалиме, а также Димас, вероятно, македонянин из Фессалоник, которого ждало печальное будущее.

В числе римских друзей Павла был и беглый раб. Однажды Павел встретился с рабом, по имени Онисим, и обнаружил, что имеет дело с "пропавшей собственностью". Законным хозяином Онисима был никто иной, как Филимон из Колосс, помещик и пресвитер христианской общины, обращенный в веру Павлом в Эфесе. Подобно многим другим беглецам, Онисим направился в Рим, где в многолюдной, разношерстной толпе легче было скрываться: пойманного раба ждала страшная участь. Нашел ли Онисим Павла сам, или его привел к апостолу кто-нибудь из друзей, Павел принял его и "заново родил в узах своих". Онисим так старательно трудился, повинуясь Павлу во всем, что апостол называет его "мое сердце". Более того, Онисим присоединился к проповедникам, стал их "братом возлюбленным".

В Рим через некоторое время приехал Епафрас, первый проповедник в Колоссах. Он осчастливил Павла радостным известием о непоколебимой вере и любви колоссян. Но ересь вкралась и в их общину. Епафрас, жаждавший увидеть сограждан зрелыми и едиными во Христе, решил обсудить проблемы колоссян с Павлом. Но Епафрас лишился свободы передвижения — добровольно или по принуждению властей, мы не знаем, — и не мог вернуться в Колоссы. Поэтому Павел решил написать колоссянам и передать письмо с Тихиком. В этом послании он хотел изложить свои советы по поводу затруднений общины. Но, вместе с тем, он написал и другое послание более общего характера и передал его в Эфес для распространения по всем ассийским церквам, включая и те, где Павел не бывал.

Размышляя о колоссянах, Павел вспомнил, что следовало бы как-нибудь уладить дело Онисима и вернуть его законному владельцу. Онисим, боявшийся наказания, не прочь был получить прощение Филимона.

Послания к Колоссянам и Ефесянам, сходные по содержанию, различаются по стилю. В них встречаются одни и те же мысли, иногда даже одинаковые фразы — вполне возможно, что Павел писал оба послания одновременно, диктуя сначала часть одного, потом часть другого. В Послании к Колоссянам, написанном к вполне определенным людям, содержатся поименные приветствия — зато в письме к ефесянам, более общем по содержанию, мы находим ценные сведения автобиографического характера: ведь Павел здесь имел в виду и тех, кто не знал его лично.

Извлеченное из самих глубин духовного опыта Павла, содержащее знаменитую аналогию между любовью Христа к Церкви, и мужа к жене, Послание к Ефесянам стало неиссякаемым источником христианского мистицлзма. Оба послания содержат многое из того, о чем апостол уже писал, но вопросы эти рассмотрены с несколько иной точки зрения, в них больше говорится о любви Божьей и ее предназначении. В Послании к Ефесянам Павел пишет: "…Он избрал нас во Христе прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви, предопределив усыновить нас в Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей, в похвалу славы благодати Своей, которою Он облагодатствовал нас в Возлюбленном, в Котором мы имеем искупление Кровию Его, прощение грехов, по богатству благодати Его, каковую Он в преизбытке даровал нам во всякой премудрости и разумении, открыв нам тайну Своей воли по Своему благоволению, которое Он прежде положил в Нем…" "… Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, и нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом, — благодатию вы спасены…", "…Ибо благодатию вы спасены чрез веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился. Ибо мы — Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять".

В Послании к Колоссянам Павел говорит о том же, но с намерением подтолкнуть колоссян к решению их особых проблем. Еретики в Колоссах утверждали, что нельзя узнать Бога только через Иисуса Христа, но что благая весть должна быть дополнена и расширена достижениями современной им мысли; они искажали само представление о Боге, образ Его, открытый нам Иисусом; им нужны были другие, новые слова для объяснения Его сущности, нужно было объяснить веру более рационально, ближе к обыденной реальности. Как похожи их теории (по сути своей, если не в деталях) на теологические "течения" двадцатого столетия!

Павел твердо отверг эти поползновения к "научному созерцанию" Бога: "Посему, как вы приняли Христа Иисуса Господа, так и ходите в нем…", Павел чужд всякого сомнения: Христос есть "образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари; ибо Им создано все, что на небесах и на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, — все Им и для Него создано: и Он есть прежде всего, и все Им стоит; и Он есть глава тела Церкви; Он — начаток, первенец из мертвых, дабы иметь Ему во всем первенство".

Единственный путь познания Бога указан нам Иисусом: "Ибо благоугодно было Отцу, чтобы в Нем обитала всякая полнота, и чтобы посредством Его примирить с Собою все, умиротворив чрез Него, Кровию креста Его, и земное, и небесное".

На этом основании Павел строит укрепляющую и возвышающую дух истину: "Живите в любви, как и Христос возлюбил нас"; "Если вы воскресли со Христом, то ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога; о горнем помышляйте, не о земном… и облекшись в нового, который обновляется в познании Создавшего его… облекитесь, как избранные Божий, святые и возлюбленные, в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение". В обоих посланиях содержатся советы и указания, основанные на чистом духовном учении — как должна управляться и расти церковь, как должны служить Богу самые разные члены общины — господа и рабы, мужья и жены, отцы и дети…

Завершая Послание к Колоссянам, Павел передает пожелания всем, кого знает, и сообщает вести об их римских друзьях. Письмо в Эфес не могло быть закончено таким же образом — его должны были прочесть во многих городах. И Павел находит гениальное решение, подсказанное ему, возможно, ежедневным присутствием часового, видом из окна на лагерь преторианцев, и общим торжественно-воинственным настроением столицы мира. Итак, взглянув на вооруженного часового, Павел создает один из известнейших своих отрывков — об "оружии христианина", с которым верующий смело идет на ежедневную битву, отклоняя летящие в него отравленные стрелы: броня его непобедима — он препоясан ремнями, на нем стальной нагрудник, легионерские сандалии, в руках щит и меч… "Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских;…Итак станьте, препоясав чресла ваши истиною, и облекшись в броню праведности, и обувши ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть слово Божие".