б. Соблюдение заповедей

б. Соблюдение заповедей

Иоанн разъясняет здесь, что соблюдение заповедей Божьих говорит не только о любви как доказательстве веры, оно также представляет собой способ проявления любви к Самому Богу (ст. 3). Именно это придает любви ее нравственный характер. На этой мысли нам нужно снова зафиксировать свое внимание, поскольку мы живем в мире, где властвуют эмоции и где чувства значат так много, что даже само слово «любовь» утратило свое нравственное содержание.

Мы можем легко попасться в ловушку, противопоставляя любовь повиновению. Любя Бога, мы изо всех сил желаем угодить Ему своими мыслями, словами и поступками. Для нас, христиан, это не столько вопрос нравственной обязанности подчинения закону, сколько ярко выраженное стремление доставить удовольствие дорогому, любимому Отцу, являющееся основой христианской приверженности. И величайшее достижение Нового Завета состоит именно в том, что он помогает возникновению глубокой, внутренней любви к Богу, а она, в свою очередь, внушает необходимость повиноваться Ему. Но если мы пытаемся судить о своей любви исключительно на эмоциональном уровне, не считаясь с нравственной необходимостью повиновения, на которой настаивает закон Божий, мы можем с легкостью простить себе всякие отклонения от него, ведь мы по–прежнему испытываем самые теплые чувства к Богу. Однако, если мы сами не склонны осуждать себя, это не значит, что Бог смотрит на наши грехи с улыбкой. Он не может благосклонно относиться к откровенному нарушению Его заповедей, сколько бы мы ни протестовали, настаивая на том, что любим Его и наша душевная связь с Ним не прервалась. Бог, Который есть любовь, никогда не потворствует греху неповиновения. Душевные муки ожидают тех, кто считает, что любовь к Богу и соблюдение Его ясно очерченных заповедей не связаны между собой.

Любящий Бог не проявляет расположения к таким людям, не оказывает им почтения. В 1982 году мне довелось впервые в жизни побывать в «городе братской любви» (Филадельфия, США). По всему городу были расклеены афиши с надписью: «Я люблю Филли», причем слово «люблю» обычно помещалось в середине изображения большого красного сердца. Я понял это так: «Мне нравится здесь, в Филадельфии», и я был с этим совершенно согласен! Больше всего мне хотелось увезти домой одну из афиш, потому что эти три слова для меня лично имели особое значение. Дома меня ждала маленькая дочь, которую зовут Филиппа, ее уменьшительное имя, принятое в семье, — Филли. Для меня слова «Я люблю Филли» не только связаны с чувством удовольствия и расположения — они символизируют сердечную привязанность.

Именно сердечная привязанность во многом определяет тот жизненный выбор, который мне, как и каждому из нас, приходится делать каждый день. Эта привязанность, может потребовать от меня любой личной жертвы, которая не будет мне в тягость, потому что я люблю свою дочь. Конечно, любовь такого рода отличается от той, о которой говорилось выше. Только тот, для кого она не пустой звук, может сказать: «Я люблю Бога». Любовь Божья (agape) к нам проявилась в жертве (4:9–10), и кроме любви не существует другого способа ответить на нее. Невозможно исповедовать любовь к Богу, но не соблюдать Его заповеди. Такое отношение на самом деле означает, что мы считаем Его заповеди скучным, утомительным, тяжким бременем (ст. 3). Не говорит ли это о том, что мы точно так же относимся и к Самому Богу?

Фактически, Божьи заповеди не более обременительны, чем крылья для птицы. Они являются лишь средством, с помощью которого наша жизнь становится свободной и получает предназначенное Богом завершение. Не говорил ли Сам Господь Иисус: «Ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф. 11:30)? Он противопоставлял Свои заповеди тяжкому бремени подчинения закону, которого требовали от людей фарисеи. Они были способны лишь душевно калечить людей и парализовывать волю тех, кто подчинялся традиционному религиозному учению. В отличие от их указаний, заповеди Христа созданы исключительно нам на пользу. В некотором роде, эти заповеди — не что иное, как «сборник инструкций», предназначенных на все случаи жизни и для преодоления любых трудностей, с которыми могут встретиться Его создания. «В соблюдении их великая награда» (Пс. 18:12), Он же дает нам силы для того, чтобы следовать Его указаниям, и любовь, чтобы стало светом то, что прежде казалось тяжелой ношей. Уже говорилось о том, что многие христиане сегодня воспринимают любовь исключительно на эмоциональном уровне и с насмешкой относятся к соблюдению заповедей Божьих как к проявлению «законничества». Это глубоко ошибочное разграничение, способное на самом деле лишь разбалансировать наш духовный настрой. Нам было бы нелегко соблюдать заповеди любви к Богу и ближним своим, если бы любовь никак не была связана с Богом, если бы она не исходила от Него Самого. Это вовсе не значит, что соблюдать Божьи заповеди так уж легко, потому что наша греховная человеческая природа постоянно отдаляет нас от Бога. Но отмахиваться от необходимости соблюдения Его заповедей, называя это «законничеством», — не решение проблемы и не оправдание, точно так же, как если бы мы под этим предлогом совершали противозаконные действия в своей мирской жизни. Существует широко распространенный принцип: «Если мне кажется, что это хорошо, значит, это и на самом деле хорошо», однако поведение христианина оценивается по другим критериям. Христиане соблюдают Божьи заповеди; конечно, никто не утверждает, что они в этом достигают совершенства, но, по крайней мере, таково их неотъемлемое свойство.

Сказанное относится ко всем признакам христианской приверженности, на которые мы обращали внимание на протяжении всего Послания Иоанна. Например, как правило, христианин стремится «не делать греха» (3:9), и тем не менее, он, конечно, грешит (1:8). Бог дает ему прощение благодаря заступничеству Иисуса Христа, нашего «ходатая пред Отцем» (2:1). Христианин не может быть счастлив, постоянно думая о том, что сознательно грешит. Новая духовная жизнь, зародившаяся в его душе, постоянно ведет борьбу с его прежней греховной природой. Чем больше христианин пребывает и возрастает во Христе, опираясь на безграничные возможности Спасителя, тем успешнее он побеждает грех. Однако в земной жизни одержать окончательную победу в этой битве невозможно. Все сказанное в равной степени относится к нашему желанию соблюдать Божьи заповеди, любить Господа и Его детей. Однако не следует допускать ошибку и воспринимать замысел Иоанна искаженно, рассматривая Послание как серию контрастирующих между собой образов христиан, одни из которых заметно преуспели в духовной жизни, а другие в большей степени подвластны плотским желаниям. Эти стихи, включая оставшуюся часть Послания, говорят не только о том, как христиане должны поступать, но и о том, как они поступают уже сейчас. Контраст здесь, безусловно, присутствует, но лишь между верующими и неверующими, рожденными от Бога и нет, что бы неверующие не утверждали. Только осознав это в полной мере, мы обретем уверенность, которую Послание Иоанна призвано дать нам.