ГЛАВА 11. ПРОСИТЕ, ИЩИТЕ, СТУЧИТЕ
ГЛАВА 11. ПРОСИТЕ, ИЩИТЕ, СТУЧИТЕ
Когда б я, неотвязчиво молясь, Надеялся веленья изменить Того, Кто может все, — я день и ночь Вопил бы…
Джон Мильтон. «Потерянный Рай»
Наверное, притча Иисуса о человеке, который ночью стучится в дверь к другу, чтобы попросить хлеба, вызвала понимающие улыбки слушателей. Нежданный гость, нагрянувший к вам ночью, — не такое уж редкое событие в местах, где сухой и жаркий климат заставляет людей вести активную жизнь после захода солнца. И вот — гость на пороге, а в кладовой у вас пусто. В стране, известной своим гостеприимством, ни один порядочный человек не откажет страннику в ночлеге и не уложит его спать без угощения. Поэтому хозяин дома, которого гость застал врасплох, бежит к другу, чтобы взять взаймы хлеба.
Кеннет Бейли, миссионер-пресвитерианин, сорок лет проживший в Ливане, проливает свет на некоторые особенности культуры, относящиеся к этой истории. Палестинцы используют хлеб вместо столовых приборов: кусочки хлеба обмакивают в общее блюдо с мясом и овощами. Очень возможно, что герой притчи просил у своего соседа не только хлеба, но и другой еды. Односельчане часто выручают друг друга, если кому-то надо принять нежданного гостя. Вот что еще рассказывает Бейли: «Живя в ближневосточных деревушках, сохранивших традиционную культуру, мы с изумлением обнаружили, что на нас тоже распространялся обычай. У нас тоже по-соседски одалживали что-нибудь нужное для приема гостей — даже если гостями были мы. Нередко, приняв приглашение на ужин от кого-нибудь из жителей деревни, мы ели из нашей собственной посуды, которую хозяева на время взяли у нашего же повара».
Однако в притче Иисуса владелец хлеба упрямо отказывается удовлетворить просьбу человека, который должен принять гостя. Он уже лег спать, и вся семья расположилась на ночлег рядом с ним в однокомнатном домике на циновке, покрывающей пол. Да и дверь заперта сложным запором. «Отстань от меня! — кричит хозяин соседу. — Не дам тебе ничего, не вставать же мне из-за тебя!»
На Ближнем Востоке слушатели от души посмеются над такой хилой отговоркой. На самом деле Иисус спрашивает: «Можете ли вы представить себе такого соседа?» «Конечно, нет! — ответит Ему любой. — В нашей деревне никто так по-свински не поступит. А если бы поступил, на утро об этом знала бы вся округа».
И в таком вот контексте Иисус проводит Свою главную мысль: «Если, говорю вам, он не встанет и не даст ему по дружбе с ним, то по неотступности его, встав, даст ему, сколько просит». По неотступности — то есть по настойчивости, по дерзости. А дальше Господь сразу делает вывод о том, как надо молиться: «И Я скажу вам: просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам» (Лк 11:5–9).
В Евангелии от Луки Иисус рассказывает эту притчу сразу после того, как Он научил молитве Господней: Он словно проводит смелую параллель между ленивым человеком и Богом-Отцом. Если даже капризный хозяин хлебов, больше всего желающий, чтобы ты убрался прочь, и твердо решивший не обращать на тебя внимания, — если даже такой человек в конце концов встанет и даст тебе то, что ты хочешь, — то насколько же более отзывчивым к твоим упорным молитвам будет любящий Бог! И в конце концов, кто из земных, грешных отцов, когда сын или дочь «попросит у него хлеба, подаст ему камень? или, когда попросит рыбы, подаст ему змею вместо рыбы? Или, если попросит яйца, подаст ему скорпиона?» (Лк 11:11, 12).
Молитва Господня (которую мы так часто превращаем в ритуал, воспринимая ее почти как заклинание) в соседстве с этой притчей видится в новом свете. Мы должны быть так же настойчивы в молитве, как торговый агент, который просовывает ногу в приоткрытую дверь, чтобы ее не захлопнули. Или как борец, который взял противника в захват и не намерен его отпускать.
«Не воздремлет хранящий тебя» Господь», — таким обещанием утешает нас псалмопевец (Пс 120:3). Но все равно иногда, когда мы молимся, нам кажется, что Бог отмахивается от нас. Говорите громче, учит нас притча, рассказанная Христом. Не отступайте, как настырный сосед под дверью в полночь. Продолжайте стучаться в дверь!
Стучите в ворота изо всех сил!
В Евангелии от Луки записана и другая история — про настойчивую вдову-просительницу. Некоторые рассказы Христа заставляли учеников долго чесать в затылке, но смысл этой притчи раскрыт в самом начале: «Должно всегда молиться и не унывать» (Лк 18:1). Тут проводится еще более рискованная параллель: Бог сравнивается с черствым, коррумпированным судьей, которому приходится выслушивать громкие причитания вдовы.
Сегодня во многих городах США есть службы, которые безвозмездно помогают нуждающимся в юридической помощи беднякам ориентироваться в сложной системе судопроизводства. В дни, когда Иисус ходил по земле, все было по-другому. Вот как Кеннет Бейли описывает сцену, которую наблюдал западный путешественник в девятнадцатом веке в Ираке:
«На небольшом возвышении, весь обложенный подушками, восседал Кади, или судья. Вокруг него на корточках расположились разнообразные секретари и прочие чиновники. Перед ним теснился простой народ. Не менее дюжины голосов вопили одновременно, каждый настаивал, что его дело — самое неотложное. Более разумные поступали иначе: не ввязываясь в свару, перешептывались с секретарями, давали взятки, с помощью иносказаний называли размеры мзды для передачи в те или иные руки. Когда нижестоящие удовлетворяли свою алчность, один из них подходил к Кади, что-то шептал ему на ухо, и судья незамедлительно объявлял о решении такого-то дела. Казалось, все воспринимают как должное, что первым будут слушать дело того, кто предложил большую мзду. Однако время от времени процесс прерывался громкими возгласами бедно одетой женщины, которая топталась с краю толпы и взывала к правосудию. Ей строго велели молчать и укоряли, что она приходит сюда каждый день. «Я не перестану приходить, — всхлипнула она, — пока Кади меня не выслушает». Спустя долгое время, уже в конце дня, судья нетерпеливо потребовал: «Спросите, что ей надо». Скоро ему передали короткую историю вдовы. Ее единственного сына забрали в солдаты, а сама она не могла обрабатывать свой клочок земли. К тому же сборщики налогов принуждали ее платить подать, от которой она, как вдова, могла быть освобождена. Судья задал несколько вопросов и бросил: «Освободите ее от податей». Таким образом, настойчивость женщины была вознаграждена. Очевидно, если бы у нее имелись деньги, чтобы подкупить чиновников, ее дело могло бы решиться гораздо быстрей».
В притче, которую рассказал Иисус, гораздо меньше подробностей и только два действующих лица, но во всем остальном истории очень похожи. Судья в конце концов отвечает на жалобы истицы: «Хотя я Бога не боюсь и людей не стыжусь, но, как эта вдова не дает мне покоя, защищу ее, чтобы она не приходила больше докучать мне» (Лк 18:4–5). (Греческое слово, переведенное как «докучать» — это спортивный термин. В кулачном бою он означает «бить в одно и то же место».)
Эта притча также построена на контрасте. Во время молитвы мы вполне можем чувствовать себя как бедная вдова — одинокая, беспомощная, всеми обманутая и никем не почитаемая — в общем, с какой стороны ни взгляни, последний человек. Но истинная ситуация абсолютно противоположна описанной: наш любящий Отец не имеет ничего общего с черствым судьей из притчи. У нас есть прямой доступ к Нему и есть Заступник, Который ходатайствует за нас. Когда Господь медлит с ответом, нам может показаться, что Ему нет до нас никакого дела. И вот Иисус, желая поправить нас, заверяет: что бы нам ни чудилось, Божья милость — с нами. Если бедной вдове удалось добиться правосудия даже от бессердечного судьи, то «Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь?» (Лк 18:7).
И вот как только слушатели расслабились, исполнившись уверенности в Божьей милости, Христос делает резкий выпад: «Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» (Лк 18:8). Ученики должны были сразу понять, о чем идет речь: накануне они как раз говорили о Его втором пришествии. Несомненно придет день, когда воцарится справедливость. Сын Человеческий вернется, на сей раз — в силе и славе. И тогда Он все изменит, уничтожит все зло, царящее на этой жестокой планете, и сделает мир таким, каким его задумал Бог: без неправедных судей и обиженных вдов, без нищеты, болезни, смерти, страданий и бунтов. Но пока этот день не настал, мы подвержены искушениям: кто-то может усомниться или вовсе отпасть от веры, а кто-то — увидеть Бога бессердечным судьей.
Апостол Петр, лично слышавший эту притчу из уст Христа, напишет спустя много лет, что в последние дни некоторые будут смеяться над пророчествами о втором пришествии: «Где обетование пришествия Его? Ибо с тех пор, как стали умирать отцы, от начала творения, все остается так же» (2 Пет 3:4).
И сегодня, после двадцати веков ожидания, обстановка на грешной земле такова, что можно опустить руки и потерять веру во Всемогущего Любящего Бога. Иисус рассказал притчу о вдове, дабы мы продолжали «всегда молиться и не унывать» (Лк 18:1). История человечества — это испытание веры. Выдержит испытание тот, кто будет постоянно молиться.
В притче о вдове судья говорит: «…защищу ее, чтобы она не приходила больше докучать мне» (Лк 18:5)[39]. Действительно, иногда кажется, что своими надоедливыми просьбами мы докучаем Господу. Но давайте вспомним о том, как два столетия назад член британского парламента Уильям Уилберфос, настойчиво добиваясь отмены работорговли, год за годом выдвигал один и тот же законопроект. Или о том, как наш современник, сенатор-демократ Уильям Проксмайр (США) каждый день выступал в сенате с речью на одну и ту же тему — за девятнадцать лет он сказал 3211 речей — пока, наконец, его коллеги не приняли закон против геноцида. Я вспоминаю о католической монахине, сестре Хелене Преджан, которая без устали ездит по Соединенным Штатам, добиваясь отмены смертной казни. О Хелене был снят фильм «Мертвец идет».
И разве забудешь о чернокожем американском священнике, борце за гражданские права негров, Мартине Лютере Кинге, который, требуя справедливости, снова и снова взывал от имени манифестантов, пришедших к ступеням Капитолия: «Доколе?.. Доколе?.. Доколе нам еще ждать?..»
Да, есть подвижники, которые не хотят закрывать глаза на язвы этого мира — такие, как финансовые долги развивающихся стран, СПИД, бродяжничество, аборты, сексуальное рабство, расизм, преступления на почве ненависти, пьянство, несправедливые войны, загрязнение окружающей среды, порнография, жестокость в тюрьмах, терроризм, нарушения прав человека. В этот список можно включить еще сотню проблем. Несомненно, люди устают от борьбы. Может быть, иногда им хочется все бросить. Вероятно, Бог напоминает им черствого судью или капризного соню-соседа из притч, рассказанных Иисусом. Но Христос говорит, что Господь не такой. В отличие от судьи и соседа Бог с бесконечным терпением относится к нашим просьбам и требованиям, особенно когда мы выступаем на стороне Его Царства. Иначе почему в Библии так много псалмов-плачей и причитаний пророков?
Немецкий священник Хельмут Тилике в проповеди, посвященной притче о настойчивой вдове, подчеркивает: «Бог отводит Своей Церкви — Церкви, которая молится, — важную роль в управлении миром». Тилике утверждает, что гиганты истории (под ними он подразумевает своих современников — Гитлера и Сталина) стоят на авансцене, уверенные в том, что от них зависит исход спектакля. Но на самом деле они — лишь статисты, которым дозволено на пару минут предстать перед публикой. Подлинная сила — с теми, кто знает, что сценарий истории написан Богом. Сила даруется тем, кто просит, ищет и стучит. Молитвы открывают путь для Бога. Если мы молитвой и делом восстаем против мировой несправедливости, если отрекаемся от зла, мы доказываем этим, что, говоря словами Иисуса, еще осталась «вера на земле».
Бывает, что ответ на настойчивую молитву приходит лишь через несколько поколений. Сколько солдат погибло, прежде чем Бог ответил на молитвы Тилике о мире и справедливости на его родине, в Германии? Сколько евреев умерло с молитвой — с молитвой о будущем — в те периоды истории, когда, казалось, что весь этот древний народ близок к истреблению? Филиппинцы молились упорно и долго, прежде чем Народная Сила[40] сбросила коррумпированный режим. Миллионы невинных жертв десятилетиями гнили в тюрьмах, прежде чем под напором мирных демонстрантов рухнул железный занавес. А сколько христиан в Китае по сей день томятся в заключении и терпят пытки, в то время как за стенами тюрем набирает силу небывалое духовное возрождение?
Если же говорить об отдельных людях, то сколько жертв насилия молят об исцелении душевных ран, но день за днем просыпаются с чувством боли и стыда? Алкоголики и наркоманы молятся об избавлении от зависимости, но каждый день им приходится продолжать свою жестокую борьбу. Родители, чьи дети избрали путь саморазрушения, молятся со слезами на глазах, но не видят перемен к лучшему.
Не забуду, как мой друг, больной алкоголизмом, жаловался мне, что каждый вечер молит Бога избавить его от тяги к спиртному, но на следующее утро все равно просыпается с мыслями о бутылке виски «Джек Дэниэлс». Слышит ли его Бог? И вот однажды этот человек вдруг осознал: именно тяга к алкоголю была главной причиной, заставлявшей его прилежно молиться. Постоянное искушение побуждало к постоянной молитве.
Зло стоит перед нами, как гигантские стальные ворота, — Иисус назвал их «вратами ада» — а молитвы ударяют в них, подобно ударам молота. Ворота не угрожают и даже не наступают на нас. Они стоят, ожидая атаки. Кажется, наши молитвы со звоном отскакивают от них, словно дробинки от листа брони. Но с нами твердое обетование Христа, что «врата ада не одолеют» Церковь (Мф 16:18). Нет сомнения — однажды стальные ворота падут, рассыплются на куски, как Берлинская стена, разделявшая Германию, или как железный занавес, перегородивший Европу.
Мне есть с Кем поговорить
Сьюзен
Чтобы построить любые отношения — с супругом, с родителями, с детьми, с друзьями — нужны усилия. Неудивительно, что отношения с Богом тоже требуют определенного труда. Когда мне трудно, я, по примеру Иисуса, обращаюсь к Богу как к Отцу.
Мой муж полетел в Китай, чтобы забрать оттуда девочку, которую мы собирались удочерить. Оставшись дома, я почувствовала себя совершенно бессильной. Единственное, что мне оставалось — молиться о маленьком человечке, которому предстояло так круто изменить нашу жизнь. Вернувшись, муж рассказал мне, как он плакал в автобусе по дороге в сиротский приют. Он уже чувствовал связь с этой девочкой, хотя видел ее только на фотографии. Если мы, люди, чувствуем такого рода связь, то как же чувствует ее Бог…
Я научилась молиться вместе с мужем поздними вечерами. Путь нашего супружества был тернист, и нам было не к кому обратиться за помощью, кроме Бога. Сначала я была словно немая. Я никогда не молилась вслух на молитвенных группах, это меня страшно пугало. Но если рядом со мной был только муж, я могла просто сказать Богу о своих нуждах. Я думала о людях, которые занимаются в группах по программе «Двенадцать Шагов» — таких, как «Анонимные Алкоголики» и других, им подобных. Они молятся совсем просто, например «Боже, удержи меня от выпивки!», часто почти ничего не зная о Боге. Но, похоже, Бог отвечает на их молитвы.
Часто молитва помогает мне заснуть. Иногда я просто стараюсь успокоиться, говорю себе: «Я засыпаю… Я засыпаю…» Ничего, конечно, не происходит. Но теперь мне есть с Кем поговорить, когда не спится. Мне не нужно самой управлять своей жизнью. Бог не дает моему сердцу выскочить из груди.
Раньше я волновалась, как бы не уснуть во время молитвы. Но теперь, когда у меня есть ребенок, я кое-что понимаю. Какая мать не хочет, чтобы ребенок уснул у нее на руках?
Одного раза недостаточно
Христианский писатель Джерри Ситцер рассуждает о настойчивости отца. «Мои дети просили у меня множество разных вещей — CD-плеер, велосипед, лодку, кошку, экзотическую поездку на каникулы… Легче сказать, чего они у меня еще не попросили. Чаще всего я не отвечаю на их просьбы. Когда они начинают приставать ко мне, я бываю тверд как скала и бессердечен. Однако если какая-то просьба повторяется долго, раз за разом, я навостряю уши. Если дети просят о чем-то особенно упорно, значит это им действительно нужно».
В отличие от нас, земных родителей, Бог с самого начала знает наши истинные побуждения — чисты они или лукавы, благородны или эгоистичны. Размышляя над притчами Христа, я никак не мог понять, почему Бог так ценит упорство. Если уж мне надоедает повторять снова и снова одну и ту же просьбу, то, наверно, и Ему скучно меня слушать. Почему я должен часами колотить в дверь или проталкиваться локтями, чтобы пробиться к судье? Почему недостаточно одной искренней просьбы?
В поисках ответа я обратился к евангельским рассказам о жизни Христа. Некоторые из них показали мне, чем ценна настойчивость. Когда умер Лазарь, обе его сестры, трудолюбивая Марфа и задумчивая Мария, горько сетовали: «Господи! если бы ты был здесь, не умер бы брат мой» (Ин 11:21). Они так сокрушались, что Иисус, глядя на сестер, тоже опечалился, — а потом совершил одно из Своих величайших чудес, исполнив их сокровенное желание.
Героиня другого рассказа — женщина-хананеянка, которая упрямо просила Иисуса исцелить ее больную дочь. Даже ученики Иисуса устали от ее стенаний и «попросили Его: отпусти ее, потому что кричит за нами» (Мф 15:23). Христос сначала отмахивается от просительницы, а потом ставит под сомнение ее право просить Его о чем-либо. Однако женщина-иноплеменница продолжает настаивать, и тогда Иисус исполняет просьбу хананеянки, а ее веру ставит в пример израильтянам.
У колодца в Самарии Иисус ведет беседу с самаритянкой о ее образе жизни и религиозных взглядах. По пути в Иерусалим Он вовлекает богатого юношу в дискуссию об опасности богатства. Самаритянка проявляет упорство — и ее жизнь изменяется. Богатый юноша сдается — и уходит опечаленный.
Обдумывая эти истории, я понял: Богу важен путь, которым я иду. Он уважает свободу человека и не выкручивает нам руки. Мое упорство — знак того, что я действительно хочу измениться. А это — хорошая предпосылка для духовного роста. Когда я действительно хочу чего-то, я стараюсь и настаиваю.
Если я хочу покорить одну из вершин Скалистых гор, хочу прогнать дятлов с крыши или провести в дом интернет, то я делаю все необходимое для достижения цели. Буду ли я столь же упорен в молитве?
«Молитва не меняет Бога, но меняет того, кто молится». Кажется, это замечание принадлежит философу Кьеркегору, но я встречал его в разных книгах и статьях не меньше десятка раз. В предыдущей главе я уже говорил о том, почему не могу полностью согласиться с первой частью этого высказывания (прежде всего потому, что это не соответствует свидетельству Писания). Бог хочет, чтобы мы высказывали свои просьбы смело и без утайки. В противном случае мы, вероятно, лишаем себя удивительных сюрпризов. Что если бы десять прокаженных у дороги не закричали, не попросили Христа об исцелении? Что если бы хананеянка робко замолчала, вместо того чтобы и дальше просить об исцелении дочери?
Слишком часто тезис о неизменности Бога служит оправданием для нашего собственного непостоянства в молитве. «Если будущее предрешено Богом, зачем надоедать Ему?» Однако поддавшись подобному фатализму, мы лишаем силы и вторую часть формулировки Кьеркегора. Ведь яростно стучась в небеса своими молитвами, мы действительно изменяемся. Если я перестану верить в то, что Бог слышит мои просьбы — а это главный смысл двух притч Иисуса — я, скорей всего, перестану молиться и тем самым перекрою основной канал связи с Богом.
Постоянная молитва снова и снова вводит меня в Божье присутствие. Это дает мне несколько важных преимуществ. Изливая душу перед Господом, я снимаю тяжесть с сердца, перекладываю часть своего бремени на плечи Бога, Который лучше меня знает, что делать. Мало-помалу я узнаю Бога все лучше и понимаю, что Он вовсе не похож на неправедного судью или на капризного соседа, хотя так иногда может показаться. Проводя время с Богом, я начинаю глубже понимать, чего Он хочет, и видеть свою роль в Его планах.
Ради чего древние язычники молились своим богам? Цицерон ответил на этот вопрос грубо и откровенно: «Мы молимся не о том, чтобы Юпитер сделал нас лучше, а о том, чтобы он дал нам материальные блага». Христианский подход к молитве противоположен. Мы, конечно, можем обращаться к Богу с просьбой о материальных благах. Иногда по милости Божьей мы их получаем. Но процесс молитвы открывает для нас канал связи с Богом, дает Богу возможность изменить нас к лучшему. Постоянная молитва меняет меня, потому что помогает мне увидеть мир и мою собственную жизнь глазами Бога. Развивая свои отношения с Богом, я осознаю: Он намного лучше меня знает, что мне нужно.
Общаясь с человеком, я обычно хочу, чтобы он принял мою точку зрения. Я хочу, чтобы продавец машин согласился с моей ценой, чтобы сосед голосовал за того же кандидата, что и я. В молитве, особенно на первом ее этапе, я, вероятно, точно так же подхожу и к Богу. Но потом я неизбежно убеждаюсь в том, что Он мудрее меня. Я начинаю понимать: Господь тоже просит, ищет и стучит, но так деликатно, что я порой этого не замечаю.
«Не верю, что Бог оставляет без внимания хотя бы одну молитву, какой бы дурной или немощной она ни была. Но если бы Бог удовлетворял каждую просьбу каждого человека или каждой группы людей, это был бы не Бог, а бес», — сказал знаменитый английский писатель XIX века Джордж Макдональд. Молитва — это не монолог, а диалог, в котором обе стороны подстраиваются друг к другу. Я честно приношу Богу свои тревоги и заботы, но после общения с Ним я зачастую исполняюсь совсем другими заботами и тревогами. Когда апостол Петр «взошел на верх дома», чтобы помолиться, он думал главным образом о пище. Апостол еще не знал: прежде чем он спустится с крыши, Бог обличит его в национализме и законничестве (Деян 10). Если мы постоянны в молитве, то наши планы и желания приходят в согласие с волей Бога.
Что мы теряем — и что находим
«Зачем целый час молиться, если в это время я бездействую и лишь думаю о людях, на которых злюсь я и которые злятся на меня, о книгах, которые нужно прочитать, и о книгах, которые нужно написать, о тысяче других дурацких вещей, от которых раскалывается голова?» Генри Нувен, о духовном подвижничестве которого я упоминал в третьей главе, любит ставить этот вопрос то в одной, то в другой форме и искать все новые ответы на него. Иногда он делает упор на необходимость духовной дисциплины: нужно сохранять верность даже тогда, когда она, на первый взгляд, никак не вознаграждается. «Молиться надо не потому, что молитва помогает или вызывает духовный подъем, а потому, что Бог любит нас и хочет нашего внимания».
В конце концов Нувен приходит к такому выводу: «Если каждое утро в течении часа я нахожусь в присутствии Господа — день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем, пусть даже испытывая состояние полного смятения и отвлекаясь на миллион посторонних мыслей — это радикально меняет мою жизнь». Научившись смирению и послушанию, проведя многие часы в молитве, но не увидев при этом очевидных плодов, Нувен понял: все это время он все-таки слышал тихий и кроткий голос.
«Молитва не меняет Бога, но меняет того, кто молится»? Может быть, молитва производит в человеке такие изменения, которые наделяют его способностью услышать и принять ответ на свою молитву — ответ, которого он так долго искал. При желании это можно счесть «переменой» в Боге: постоянная молитва изменяет наше внутреннее состояние, наш дух, и тогда у Бога появляется возможность обращаться с нами по-другому. Может быть, именно из-за этого Авраам, Моисей, Иаков и другие герои веры вступали в столь яростные схватки с Богом. В сражениях, которые выглядели как богоборчество, у библейских героев развивались Божьи качества. В них происходили те перемены, которых как раз и хотел Господь.
«Когда ты борешься с Богом, то разве не самое большое несчастье — не быть побежденным?» — спрашивает Симона Вейль — глубокий религиозный мыслитель, француженка, которую Альбер Камю называл «несравненным правдолюбцем нашего времени». Другими словами, то, что сейчас кажется поражением, в свое время может обернуться безусловной победой. Обманщик Иаков бодро шагал по жизни на двух здоровых ногах, а хромой Израиль вошел в историю как отец великого народа. Главная ценность постоянной молитвы не в том, что ты получишь желаемое. Самое ценное — ты становишься тем, кем призван стать.
Карабкаюсь ли я в гору, пишу ли книгу — у меня есть цель, к которой я стремлюсь, задача, которую намереваюсь выполнить. А молитва заставляет меня сделать остановку в пути.
Я уже понял, что не могу «исправить» тех людей, о которых молюсь. Я также не могу получить все, чего хочу, и тогда, когда хочу. Я должен снизить скорость и ждать. Когда я приношу свои просьбы к Господу, на первый взгляд это выглядит как капитуляция. Я «сдаю» их Богу с готовностью принять Его волю. И благодаря такому послушанию Он начинает растить во мне «плод», то есть многие из тех качеств, которые перечисляет апостол Павел и которые мне нужнее всего: мир, долготерпение, доброту, милосердие, верность, кротость, самообладание и другие (Гал 5:22–23).
Блаженный Августин говорил, что человек молится, «чтобы созидать себя, а не для того, чтобы наставлять Бога». Оглядываясь на свою переменчивую молитвенную жизнь, я вижу, как Господь работал надо мной, как Он стесывал ненужные выступы и шлифовал шероховатости. Я вижу победы и поражения. Как ребенок, который долго выклянчивал у родителей желаемое, я иногда получаю ответ на свои настойчивые просьбы — после того как научусь обходиться без того, о чем просил. В таких случаях ответ Бога бывает сюрпризом, неожиданным и благодатным подарком. Я жажду подарка, а нахожу Дарителя — и получаю от Него подарок, на который уже не надеялся.
В Евангелии от Луки притча о капризном соседе заканчивается так: «Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, то тем более Отец Небесный даст Духа Святого просящим у Него» (Лк 11:13). Матфей повторяет эти слова с одним изменением: «Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, то тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него» (Мф 7:11)[41].
Мы, часто — по многу раз, высказываем в молитве свои просьбы, после чего ждем ответа и готовимся принять его. Мы молимся, чтобы Бог дал нам то, что Он Сам захочет дать. Это могут быть какие-то блага или Святой Дух. (С точки зрения Бога нет лучше ответа на настойчивые молитвы, чем дар Святого Духа. Так Господь дарит нам Самого Себя.) Мы можем, как Петр, молиться о пище, чтобы в итоге освободиться от националистических предрассудков. Мы можем, как Павел, молиться об исцелении, а в результате научиться смирению. Мы можем молиться об облегчении испытаний, а в ответ обрести терпение, чтобы выдержать их. Мы можем молиться об освобождении из тюрьмы и получить силу, чтобы плодотворно использовать время, проводимое в заключении. Просите, ищите, стучите, учил Иисус, — такое поведение влияет на Бога. А еще оно сильно влияет на самого человека, который просит, ищет и стучит.
«Ибо мы — Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела» (Еф 2:10), — писал Павел Ефесянам. В греческом тексте Послания стоит слово poiema, переведенное на русский язык как «творение», но совсем неслучайно созвучное другому слову — «поэма». Апостол подчеркивает, что мы — созданное Богом произведение искусства. В жизни Павла были тюрьмы и побои, мятеж и кораблекрушение. Он, как никто другой, знал, сколь упорно Господь трудится над нами — и какую роль в этом труде играет молитва. Молясь, мы даем Богу возможность изменять нас: отсекать лишнее, как скульптор отсекает лишние куски мрамора, наносить краски, подобно художнику, подбирать нужные слова, как подбирает их поэт. Пока мы живем на этой земле, мы еще несовершенны, не завершены. Поэтому Божья работа над нами продолжается до самой смерти.