25 «Прекращается действие чувств, и его восхищает созерцание»

25 «Прекращается действие чувств, и его восхищает созерцание»

То, что ты вкусил, дитя мое, в той твоей молитве ночью, есть действие благодати. Проси, чтобы Господь снова дал тебе его, когда Ему будет угодно. Знаю одного знакомого брата, который однажды встретился со многими искушениями и весь тот день провел в слезах, ничего не вкушая.

И когда заходило солнце, он, сидя на камне, смотрел на храм Преображения на вершине, и, плача, просил с болью, и говорил: «Господи, как Ты преобразился перед Твоими учениками, преобразись и в моей душе! Укроти страсти, умири мое сердце! Дай молитву молящемуся и удержи мой неудержимый ум!»

И когда он это с болью произносил, пришло оттуда, от храма, дуновение, как бы легкий ветер, полный благоухания, который, как он мне говорил, наполнил его душу радостью, просвещением, божественной любовью, и в нем начала со сладостью непрестанно изливаться из сердца молитва.

И тогда, встав, он вошел туда, где жил, ибо уже наступила ночь, и, склонив голову на грудь, начал вкушать сладость, которую источала данная ему молитва. И сразу был восхищен созерцанием, весь вне себя.

Его не окружают стены и скалы. Он за пределами всякого желания. В тишине, в ослепительном свете, безграничной широте. Без тела. И только одним занят его ум: чтобы не возвращаться больше в тело, а остаться навсегда там, где находится.

Это было первое созерцание, которое видел тот брат, и он снова пришел в себя, и подвизался, чтобы спастись.

Я сел и немного пришел в себя, и, вспомнив сказанное вначале, связываю порвавшуюся струну. И, взяв свою лиру, медоточиво восхваляю терния, которые собираю в пустыне. Итак, приди и снова отдохни под моей сенью. И я соберу тебе с терний благоуханную смолу. И когда к тебе придет скорбь, снова обоняй смысл сказанного, и мои слова покажутся тебе слаще меда.

Итак, оба образа молитвы хороши. Хотя второй, со словами, немного опасен, однако более плодотворен. Я использую их оба каждый вечер. Сначала — со словами, а когда устану и не нахожу плода, заключаю ум в сердце.

Я знал брата, который, когда был молодым, двадцати восьми–тридцати лет, на шесть часов опускал свой ум в сердце и не позволял ему выйти оттуда с девяти вечера до трех ночи (у него были часы, которые били каждый час). И весь делался мокрым от пота. И затем вставал, исполняя остальные свои обязанности.

Итак, вкратце: чтобы приобрести свободу, человек должен сгноить свое тело и презирать смерть.

Молитва, которая совершается со словами, совершается также умно, безгласно и называется прошением, мольбой. Итак, начинающий просительную молитву, начинает так: «Боже невидимый, непостижимый, Отче, Сыне и Святый Душе, Едина сила и помощь всякой души, Един благий и человеколюбец, жизнь моя, радость и мир…» И продолжает достаточно долго эту импровизированную молитву.

И если начнет действовать благодать, сразу открывается дверь и он достигает небесных врат; и как столп или огненное пламя восходит молитва; и в это мгновение происходит изменение. А если не содействует благодать и происходит рассеяние ума, тогда он заключает его в сердце круговращательно, и он успокаивается, как в гнезде, и не парит — и сердце как будто становится местом заключения и заточения ума.

А когда происходит изменение, оно совершается во время просительной молитвы. И от прилива благодати он наполняется просвещением и бесконечной радостью. Тогда, объятый благодатью, он не может удержать огонь любви, прекращается действие чувств, и его восхищает созерцание. До этого совершались движения собственной воли человека. После этого он более не властвует над собой и не знает самого себя. Ибо уже сам соединился с огнем, весь пресуществился, бог по благодати.

Такова божественная встреча, при которой исчезают стены и он вдыхает другой воздух, мысленный, свободный, наполненный благоуханием рая. Потом снова мало–помалу тает облако благодати и бренный человек застывает, как воск, и приходит в себя, как будто вышел из бани: чистый, легкий, светлый, приятнейший, сладкий, мягкий, как вата, и полный мудрости и ведения.

Но тот, кто хочет сего, должен каждое мгновение направляться к смерти.