Единоначалие власти – по подобию Божию

Единоначалие власти – по подобию Божию

Но Господь наш Иисус Христос сказал, что царство раздельшееся на ся… не станет (Мф. 12:25). Раз две власти, то получается уже многоначалие, а если есть многоначалие, то возникают и неурядицы, а неурядицы – причина гибели. Какую же беду вы навлекаете на себя тем, что и себя не держите в должных границах, и к нему не соблюдаете должных отношений? Я – человек грешный и блудный (скажу больше, я не имею никаких достоинств и только по своей дерзости занимаю это святое место) и в своей глупости (ср. 2 Кор. 11:1) все-таки осмеливаюсь сказать, что я ни ради братьев, ни ради сродников, ни матери, ни отца, ни ближних, ни ради чего-либо вообще плотского не отрекусь от должного, но если окажется нужным, то, с Божией помощью и с молитвою моего господина и отца, я не поколеблюсь отдать свои окаянные тело и кровь, чтобы только не сделать чего-либо вредного себе и вам. Един, как сказано, Господь и законоположник (Иак. 4:12), едина держава, едина власть и едино благоначалие (???????) над всем. Ибо это единоначалие – источник всякой мудрости, благости и порядка, простирается на все созданные Им и подвластные Ему твари, подобие же Его дано только одному человеку. Божественный Моисей в одном месте истории миротворения пишет, как бы со слов Божественного гласа: сотворим человека по образу Нашему и по подобию (Быт. 1:26). По образцу этого единоначалия далее устроено всякое управление и всякая власть, и прежде всего в церквах, как в высших их кругах, так и в низших: один патриарх, один митрополит в своей митрополии, один епископ в своем епископстве и один игумен в монастыре. То же самое и в миру: один царь, один начальник в полку, один капитан на корабле, один центр в круге, одно дневное светило. Обратим внимание на птиц: впереди стаи журавлей летит один. Посмотрим также и на воров: всей шайкой верховодит один, и если все его подначальные не будут слушаться его одной воли, то шайка не останется шайкой, предприятия пойдут неудачно и всё пойдет вразброд.

Да и чего много говорить? Нехорошо и неосмотрительно вы допускаете вышеприведенные речи; будучи плотью, вы хотите и меня заставить жить по-плотски. Вы не хотите посмотреть на главу нашу, именно на моего господина и отца [Платона], что после того как он (не знаю, по каким соображениям) согласился, по вашему избранию, поставить меня игуменом[754], то с тех пор он совершенно воздерживается от всяких приказаний, но следует моей воле. И я говорю сущую правду, а не лгу, ибо я ни с кого из вас не спрашиваю больше, чем с него, я предъявляю ему все свои требования, и он, несмотря на то, что он – господин, подчиняется всем моим распоряжениям. Так это вот относительно моего отца и господина. Укажу вам затем и на нашего пресвитера[755], который и телесно старше и духовно выше меня. Что мне сказать о нем? Вы сами отлично знаете, как смело я поставил его на эту должность, и он не противоречил и не возражал. Не переменил ли я его титула? Не перевел ли я его с должности эконома? Не перенес ли он все это совершенно молча? Так зачем же вы после этого представляете эконома моим противником и как бы не согласным со мной? Кто-то мне заявил, что он-де всех троих нас считает за одно лицо. Ах, какое невежество и какое непонимание! Ибо если он полагает, что мы трое действуем заодно, то тем самым он говорит то, что вы подчинены мне на других, сравнительно с теми двумя лицами, основаниях, а если глупец думает иначе (то есть что власть между нами поделена), то он вводит многоначалие или обвиняет меня в пристрастии и в плотских соображениях. Дело обстоит не так. Личность моего отца, а также мою, если вам угодно, вы можете (хотя я и недостоин этого) называть одним, как и сам отец наставляет вас. Но в отношении к личности духовника и эконома это отнюдь не должно иметь места, чтобы не сделать их равными мне заместителями игумена или главными начальниками. Их личности составляют одно с вашими всеми личностями, хотя при этом своим положением каждый из вас разнится от другого, но и только. Так-то вот я думаю пред Богом, такого же образа мыслей держитесь и вы, дабы, вредя и себе самим, и им, вы не погибли, как того не предполагаете. Думая по-своему, вы держитесь плотского образа мыслей и равняете их со мной, потому что один из них мне дядя, а другой – брат. Где же после этого дух? Где – отречение? Как можете вы называться моими чадами? Вы являете себя фальшивыми детьми. Если б я был настроен так, как вы думаете, то я не согласился бы стать во главе вас; а если я окажусь таким в будущем, то бегите от меня прочь, потому что, значит, я недостоин быть вашим игуменом, как недостоин быть и теперь, когда у нас происходят такие вещи. Одно только извинение этому – что, по-видимому, все это проистекает из вашего легкомыслия.

Посему вы должны утвердиться в этой злой (чтобы не назвать это иначе) моей мысли, дабы вас не поколебал не только какой-либо духовник или кто-либо другой, но даже и святой, и сам апостол. Если, поэтому, нападает на вас сатана, то вы своею ко мне любовью и верностью, как отточенным мечом, прогоняйте его, обнаруживая тем крепость вашего послушания; иными словами, если кто из старших, или, быть может, из средних, или из младших проявит в чем-либо упрямство или заведет неподобающие речи, обнаружит неповиновение, то вы удержите его резким словом, дабы и он исправился, и вы не испытали ущерба.

Не обижайтесь, чада, на мои слова, ибо они сказаны по любви и от скорби сердца (ср. 2 Кор. 2:4), дабы вы по неведению не наткнулись на жало смерти, то есть на грех (1 Кор. 15:56). Всякий из вас, кто делает что-нибудь по воле эконома или старшего без моего разрешения на это, да будет чуждым мне, смиренному, дерзаю сказать также – и Самому Богу. Всякий, далее, кто вместе с кем-либо из старших или из младших задумает какое-либо дело помимо меня, да будет вне истины; он напрасно вертится здесь, он не мое чадо. Если я, в свою очередь, полюблю, привяжусь и стану оказывать благоволение к кому-либо из своих родственников или вообще чем-либо близких мне лиц более, чем к вам, остальным, то да буду анафема (см. Гал. 1:8–9) я сам. Я этим навлекаю осуждение на самого себя, ибо я полон страстей и греха, однако что я утвердил, то пусть оно так и останется. Мое писание для непровинившихся пусть послужит к укреплению, для провинившихся – врачевством, и вообще, я говорил все это для пользы, дабы вы укреплялись. Господь же и Бог, по молитвам моего отца, да возведет, да возрастит, да усовершит вас в дальнейшем преуспеянии, в высшем разумении и твердейшей крепости и да сделает вас всех достойными Царства Небесного во Христе Иисусе, Боге нашем, Которому слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.