О рассуждении

О рассуждении

Святые отцы-подвижники выше всего в духовной жизни ставят «рассуждение». Что такое рассуждение? Это — особый дар Божий, дающий исполнителю заповедей Божиих способность познавать: как лучше и душеспасительнее делом совершить ту или другую добродетель, совершить дело доброе возможно согласнее с волею Божией. Сей дар дается Богом после великих подвигов в духовной жизни, а пока человек не удостоится получить его, он должен отсекать свою волю, даже свое смышление во имя послушания воле Божией, пред старцем или пред тем, к кому он находится в отношениях духовного подчинения, причем оба они руководятся опытом святых людей, имевших несомненно дар рассуждения. Вот почему св. отцы и говорят, что послушание есть матерь смирения и рассуждения.

Знают ли миряне-христиане эту мудрость духовную? Не впервые ли многие из них сейчас читают о ней? А между тем — для православных это должно бы быть азбучкой их духовной жизнедеятельности. Без рассуждения — все равно: будет ли сие рассуждение смиренным послушанием опыту святоотеческому или уже плод опыта собственного, а следовательно, — Божий дар, плод смирения, — без рассуждения, говорю, ни одна добродетель не имеет настоящей цены в очах Божиих. Будет ли то молитва, или пост, или милостыня — без рассуждения все это может обратиться даже во вред делателю сих добродетелей, ибо подо все это, без рассуждения, может быть незаметно подложено, как почва, как тайное побуждение, например, тщеславие или иная какая-либо другая страсть, и тогда вся ценность доброде-лания будет похищена врагом нашего спасения. Ведь сказано в Писании и о молитве: молитва его обратится в грех, а о посте и бдении сказал некогда бес одному подвижнику: «Ты постишься, а я никогда не ем, ты бодрствуешь, а я никогда не сплю». Без рассуждения самая любовь, сей верх нравственного совершенства, может обратиться или в буддийское непротивление злу, или же в туманный, расплывчатый, беспочвенный, холодный гуманизм... Самое смирение, сей воздух, коим дышат добродетели, может выродиться в смиреннолукавство. Так высоко ценится дар рассуждения, как основа христианской деятельности. Вот почему добродетель послушания, как одно из главных средств к приобретению рассуждения, так высоко ценится в духовной жизни святыми отцами и учителями Церкви.

Будучи по своей природе даром благодати Божией, стяжаваемым, однако же, личным подвигом человека, рассуждение делает человека, обладающего им, причастником общецерковной жизни. Церковь есть единый живой организм, имеющий своею главою Самого Господа нашего Иисуса Христа и объединяющий в себе всех во Христе спасаемых от первозданного Адама до последнего его потомка, имеющего восприять святое крещение пред пришествием Господа на суд всемирный — словом, все спасаемое во Христе человечество. Глава Церкви — Христос благодатию Духа Святого руководит духовною жизнию верующих в Него, а верующие, личным подвигом накопляя духовные опыты благодатной жизни, делятся ими со своими собратиями во Христе и таким образом не только единым сердцем и едиными усты, но и единомыслием дел в жизни во Христе исповедуют Его яко Главу свою и прославляют всемощную спасающую силу Его. Да иначе и быть не может в Церкви Христовой. Ведь все, что мы делаем доброго, исполняя святую волю нашего Господа, делаем не мы: Он в нас и чрез нас исполняет Свои же заповеди. Ведь это Его слово: «Без Мене не можете творити ничесоже». Таким образом, жизнедеятельность Церкви, каждого отдельного ее члена и всех вместе в сущности есть жизнедеятельность Главы Церкви — Самого Господа Иисуса Христа. Из сего видно, как для каждого члена Церкви должно быть обязательно сообразовать всю свою личную жизнедеятельность с волею Главы Церкви — Христа и с жизнедеятельностью всей Церкви — Его тела. Только то добро спасительно, которое вполне согласовано с сею Божественною волею, о котором и совесть наша свидетельствует, что оно не нами, не нашими личными силами, а благодатию Христовою соделано. Такое добро делает нас самих живыми членами единого тела Христова — Его св. Церкви, нашей матери, органами Христа в Его жизнедеятельности на земле. И в этом — наше счастье, в этом залог и начаток нашего вечного блаженства еще здесь на земле. И кто живо сознает это, кто живо в самом себе ощущает эту жизнедеятельность Христа, кто чувствует свое полное бессилие на доброделание без Его благодатной помощи, тот всегда с глубоким смирением будет благоговейно исповедовать силу Христову и все будет приписывать Ему единому, яко действующему вся во всех членах тела Его — Церкви. «Живу не ктому аз, — восклицал некогда в благодатном восторге великий Апостол Христов, — но живет во мне Христос. Вся могу о укрепляющем мя Господе Иисусе!» Отсюда — глубокое, для мира сего непостижимое смирение святых Божиих и всех вообще подвижников благочестия. В чувстве сердца все они ничего не видят в себе истинно доброго, что принадлежало бы лично им: «Наше — это грехи, а если что и делаем доброго, то — уже не наше, а Божие. Ведь сказано: «Аще вся поведенная вам сотворите, глаголите, яко ради неключими есмы: ежи должни бехом сотворити — сотворихом».» Для таковых становится уже безопасен и дар чудотворений с даром пророчества или прозорливости: чувствуя и сознавая себя орудиями, органами жизнедеятельности Самого Христа, они не смеют и помыслить что-либо о себе высокое, напротив, с благоговейным смирением все относят ко Христу и за все прославляют Его всемощную благодать. Мы, православные русские люди, имели великое счастье видеть своими очами высокое воплощение такого идеала смирения и вследствие смирения — чудодействующей благодати Божией в лице досточтимого и приспоблаженного старца Божия о. Иоанна Кронштадтского. Всем, кто имел счастие знать его, памятно, как он — так сказать, пугался всякой похвалы людской, с каким негодованием, или лучше сказать, — святою ревностию о славе Божией отвергал он всякую благодарность людскую, когда по его святым молитвам Господь совершал исцеление недугующих или проявлял иную какую-либо милость Свою... «Бога благодарите, а не меня грешного: я — ничего, по вере вашей Бог услышал нашу молитву!» Вот что неизменно говорил он, когда его слезно благодарили за его молитвы. Читайте его дневники и вы поразитесь его глубоким смиренномудрием, его всецелою преданностию Христу. Вот почему он и дневники сии дерзнул назвать своею «Жизнию во Христе». Это была воистину жизнь во Христе, потому что была жизнью в Церкви Христовой, потому что сам он сознавал себя живым членом этой Церкви, учил всех и исповедовал, что только чрез Церковь возможно соединиться со Христом, что кто вне Церкви, тот чужд и Христа. Живя в Церкви, а чрез Церковь и во Христе, он обладал и высшим даром «рассуждения духовом», как этот дар называет св. Апостол Павел. Но он же и свидетельствует, что все дары Божий стяжаваются усердным исполнением заповедей Божиих во смирении и послушании Церкви, в духе учения слова Божия и отеческих писаний, а также, само собою разумеется, и смиренным восприятием благодати Божией в таинствах Церкви. В сих таинствах Господь простирает Свою спасающую десницу к людям, а в исполнении заповедей Божьих люди простирают свою руку навстречу деснице Божьей, укрепляющей их руку. Так наша жизнедеятельность объединяется с жизнедеятельностью Божией в нас и чрез нас, и таким образом совершается наше спасение во Христе.

Из всего сказанного видно, как для всех нас, верных чад Церкви, важно быть в единении духа с Церковью веков минувших, на небесах уже торжествующей в единении не только учения веры, но и самых принципов нашей христианской жизни. А искание этого единения есть то, что мы называем «рассуждением». Со стороны Главы Церкви это есть — Его дар, а со стороны нашей — всецелое стремление во всем и всегда согласовывать волю свою с волею Его, внимая учению Церкви и ее благодатных, духовным опытом богатых пастырей и учителей духовной жизни. Господь не оставляет свою Церковь и в наше скудное верою и духовною жизнью время без живых руководителей в духовной жизни. Где они? Кто они? «Ищите и обрящете, — глаголет Господь, — толцыте и отверзется вам». Молитесь, просите, и дастся вам. Так молился св. Царь и пророк Давид: «Научи мя творити волю Твою, яко Ты еси Бог мой» (Пс. 142, 10). «Настави мя на истину Твою, скажи ми, Господи, путь, в онеже пойду, яко к Тебе от всякого житейского попечения и пристрастия взях душу мою» (Пс. 24, 5). Должно только помнить, что, по слову св. Иоанна Лествичника, тому, кто хочет познать волю Божию, прежде всего следует умертвить в себе всякое собственное желание, отречься от всякого своего смышления и только тогда вопрошать старцев или пастырей Церкви о том, в чем имеет он нужду. При этом он обязан принимать от них советы, яко от уст Самого Бога, хотя бы то и казалось противоречащим его желаниям и намерениям и хотя бы тот, кого он вопрошает, сам и не был строгим подвижником. «Несть бо неправеден Бог, — говорит великий учитель духовной жизни св. Иоанн Лествичник, — и не попустит, чтобы души, совету и суду ближнего с верою и незлобием (в простоте сердца) покоршияся, были обмануты, и хотя вопрошаемые, были и неразумны (недостаточно опытны), однако есть в них Дух Божий бестелесный и невидимый». На сем основывается так называемое старчество. Не для иноков только, но и для всех, внимающих делу своего спасения, оно необходимо. Сами старцы всячески отсекают свою волю и пред духовными своими друзьями, и пред лицом Божиим, молясь слезно, да скажет им Господь волю Свою, да подаст им слово благопотребное ко спасению вопрошающих. И как бы ни было иногда горько это слово, они говорят его небоязненно, невзирая на лица, единственно внимая голосу своей совести. И верующие миряне с любовью внимают слову их и иногда издалека идут к ним или же ведут с ними постоянную переписку. Известно, сколько томов писем уже издано разными лицами и особенно Оптиной пустынью, писем, заключающих в себе сокровища духовных советов, преподанных старцами по разным случаям духовной жизни. И строго следят старцы Божий, чтобы их ответы, их письма соответствовали учению св. Отцов-подвижников наипаче же слову Божию. Если их совесть колеблется, то они не дают никакого ответа, дабы не погрешить пред Богом и не подать вредного совета. И по мере их отречения от своей воли и смышления Господь дает им дар рассуждения на пользу ищущих их «окормления». И нередко вся судьба мудрого и ученого человека решается словом простеца-старца, Богом умудренного. И в этом порядке водительства Божия совершается та тайна, о коей некогда изрек Господь в молитве Отцу Своему Небесному: «Благодарю Тя, яко утаил еси сия от премудрых и разумных, и открыл еси та младенцем» — младенчествующим в простоте верующего сердца.

Наше время тем и опасно, что самое нужное для христианина и забывается. Толкуют и спорят о самых превыспренних предметах, а духовной азбучки и не вспомнят. Оттого и происходит та бесплодность даже в добрых начинаниях, какая иногда приводит нас в недоумение: отчего это? — от недостатка духовного рассуждения, от излишней самонадеянности, от самочиния. Рассказывал мне покойный о. архимандрит Леонид об одном афонском молодом иноке, который возмечтал быть мучеником за Христа. Обратился он за советом к своему старцу. «Доброе дело, чадо, — ответил ему авва, — но нельзя на это самочинно вызываться — это уж дело гордости духовной. Господь учил: «Аще гонят вы во граде, бегайте в другий».» — Но юный инок не убеждался сим советом аввы: «Сердце мое горит любовью ко Господу, хочу умереть за Него. Благослови, отче: я пойду к туркам, прокляну их Магомета и исповедаю Христа». Тогда мудрый старец говорит ему: «Нужно, чадо, прежде себя испытать: вынесешь ли страдания? Лучше сделать опыт». — «Готов, — говорит ученик, — на все». — «Вот тебе заповедь: если укусит тебя блоха или клоп — не смей чесаться». Ученик принял заповедь, но не прошло двух-трех дней, как прибежал к старцу с жалобой на самого себя: «Не могу, отче, вынести искушения, сними с меня заповедь!» Тогда старец сказал ему: «Видишь, как ты немощен: где же тебе вынести муки за Христа? Видишь, что твое неразумное желание мук сих есть искушение от врага». И смирился инок, и просил у старца прощения. Такого рода искушение, влекущее на подвиг выше меры, называется поруганием от врага и происходит от гордости. Св. Иоанн Лествичник говорит: «Часто у врагов наших сей бывает умысел, да нам представят к деланию то, что силы наши превосходит, чтобы мы чрез то, презрев и потеряв и возможное, подвергнули себя величайшему у них посмеянию». «Видел я, — говорит он, — некоторых и слабосильных людей, которые, по причине множества грехопадений своих, принимались за подвиги, силу их превышающие, но поелику понести их не могли, то я им сказал, что покаяние у Бога судится по количеству не трудов, а смирения».

Когда нет духовного рассуждения, то всякое доброделание подвергается опасности быть бесплодным для нашего спасения. Или человек берется за подвиг выше меры своих духовных сил; или берется за дело, которое не нужно, и не делает того, что нужнее и полезнее; или делает нужное не так, как бы подобало; или вовсе не замечает, как под его доброе дело подкрадывается враг и скрадывает его тщеславием, корыстолюбием, самомнением... И сколько таким образом тратится сил и средств людьми добрыми если не напрасно, то с потерею духовного плода в жизнь вечную! А иногда от мнимых добрых дел, даже от таких, как пост и молитва, получается великий вред для души, и все это от недостатка духовного рассуждения, от самонадеянности, от нежелания смиренно проверить себя: разумно ли, по уху ли Христова учения подвизается он? Видал я прельщенных, носивших тяжелые вериги, изнурявших себя постом, полагавших не одну тысячу поклонов в сутки, читавших грешные помыслы в чужой душе и обличавших их и, наконец, на воздух поднимавшихся во время молитвы... И — увы! Все таковые находились в прелести бесовской, в самом погибельном состоянии, все они были заражены духовною гордостью и находились во власти сатаны, все забывали, что в очах Божьих смиренный грешник, охаивающий свои грехи, неизмеримо выше всякого гордого праведника, любующегося на свои добродетели. Еще не потеряна надежда на спасение того, кто искренно заблуждается, кто самочинничает в духовной жизни по неведению: Господь вразумит его и изведет на путь смирения ими же Сам весть путями; но горе тому, кто знает этот Христов путь, но не хочет вступить на него; за то, что он в гордыне своей как бы презирает голос матери-Церкви за то, что он в самомнении своем сам отделяет себя от жизни Церкви, которая дышит смирением, благодать Божия оставляет его и предоставляет его своей гибельной участи, по реченному: накажет тя отступление твое... Вне Церкви Христовой — нет благодати, нет и спасения! Мы знаем ведь, что и магометанские факиры, и индусские йоги совершают такие подвиги, коим нельзя не изумляться: и постятся по нескольку недель, и истязуют свое тело всякими способами, но все это совершается вне благодати, скажу больше: все они, находясь в отчуждении от благодати, живущей только в Церкви Божией, находятся под влиянием врага рода человеческого, который не только помогает им в их лжеподвигах, но и других чрез то влечет к погибели... Но не столько виновны будут на Страшном суде Божием все сии, вне Церкви и в прелести находящиеся, сколько христиане, знающие путь Христов и идущие путем гордыни сатанинской.

Что я сказал сейчас о подвигах духовных, то применимо и к подвигам всякого доброделания. Путь смирения один и тот же: и для монаха, и для мирянина. Будет ли то подвиг молитвы и поста, или же подвиг милостыни, храмоздательства, или же всякого служения ближнему — все будет ценно в очах Божиих только тогда, когда будет совершаться в смирении, в отсечении своего смышления, при проверке своего доброделания церковным о нем учением, дабы действовать так, как подобает члену Церкви — в единении с Церковью и Самим ее главою — Господом Иисусом Христом. В этой проверке себя, в этом искании единения, как я выше уже сказал, и заключается добродетель «рассуждения», которая должна руководить всяким начинанием нашим, всяким нашим доброделанием.

Скажи же нам, Господи, путь в онь же пойдем и научи нас непогрешительно творити волю Твою!..