[Дехристианизация ]

[Дехристианизация]

Что мир стал христианским — это не повод для удивления. Такой повод, напротив, в том, что он им не стал и так от этого оторвался в наше время. Что мир стал христианским, при том (при том даре; вот случай это сказать), что такое христианство, при всем том, что было у него в чреве, что было у него в сердце,

Воозу снился сон, что у него из чрева

Растет огромный дуб — его потомков род,

при тех обещаниях вечности, при том обещании вечности, которое он получил, — что оно овладело миром, что мир стал христианским, это не удивительно, не это было, не это было бы удивительно, не это создает какую-то историческую проблему. Проблема — диаметрально противоположная (проблема). Проблема в не-христианизации, в незавершенности, в колоссальной незавершенности христианизации; и в дехристианизации, в нынешней, современной дехристианизации; не-христианизация: что такие огромные пласты человечества не были затронуты и даже отрезаны; что в тех кусках, тех пластах, которые затронуты, заполнены, еще столько пробелов; дехристианизация, проблема бесконечно более жгучая, в каком-то смысле, потому что терять (столько, до такой степени) — это проблема бесконечно более жгучая, более загадочная, более таинственная, более свербящая, чем не получать; терять, терять во времени ту малость, что ты приобрел, что, казалось, ты (уже) приобрел, этот клочок земли, этот кусочек земли, который, казалось, ты получил, приобрел во времени для временной вечности, для вечной вечности; можно еще не задумываться, если ты легкомысленный, если ты ветреный, если ты поверхностный, почему ты не все получил, не все приобрел (хотя это естественно, нормально, просто (как ребенок), это в порядке, в логике, в самой природе вещей) (это в каком-то смысле закон) (это само собой разумеется); но самый глупый, самый опрометчивый из людей, самый легкомысленный, самый ветреный, самый поверхностный не может не задумываться, почему, как так случилось, что ту малость, которая у него была, он потерял; почти все; вот проблема; это проблема, которая встает перед вами, хотя вы ничего для этого не делаете, она встает, возникает перед вами, напрасно вы закрываете глаза, она является сама собой, стоит неотступно; вот проблема: как из этого народа, который был так глубоко христианским, у которого христианство было в крови (через впрыскивание, через уникальную операцию, так сказать, метафизическую, но и физиологическую тоже), из этого народа, глубоко, внутренне христианского, христианского как в тринадцатом и пятнадцатом веке, христианского в сердце и до мозга костей можно было сделать (это уж слишком, вот она, проблема, и вот (где) успех), как можно было за это взяться, как надо было потрудиться (и каким трудом), каким чудом (так) удалось сделать (из него) го, что мы видим, этот народ, который мы знаем; (он стал) так глубоко не христианский, глубоко, внутренне дехристианизированный; (Я говорю стал нехристианский, а не стал вновь; это вовсе не одно и то же; нынешнее нехристианство, это антихристианство бесконечно хуже, это виновное и, как говорится у Корнеля, преступное нехристианство, чем нехристианство былое, чем, так сказать, невинное дохристиансгво; это совсем другое, гораздо серьезней, не получить (еще) и (затем) потерять); как из этого народа, самого христианского, так глубоко, внутренне, по-домашнему христианского, христианского не просто в душе, но если можно так выразиться, христианского в самом сердце и до мозга костей, можно было добиться того, чтобы сделать (из него) тот народ, который мы знаем, который видим, короче, этот сегодняшний народ, нынешний народ, современный народ, так глубоко, внутренне, по-домашнему нехристианский, дехристианизированный, дехристианский, такой дехристианский в душе и в сердце и до мозга костей. Такой дехристианский в крови.