2.3. Экклезиологический[41] аспект милосердного сестринского служения. Статус сестры милосердия XXI века, содержание, место, форма и объем ее служения[42]

Сестринская милосердная деятельность должна рассматриваться в контексте более широкой темы – женского служения в Церкви. И хотя во Христе нет мужеского пола, ни женского (Гал. 3, 28), но особенности именно женского служения Церковь всегда подчеркивала, о чем свидетельствует церковная история.

В апостольское время существовали различные виды служения, каждый верный находил в Церкви свой чин, свое место служения. Начало социального служения было связано с избранием диаконов. Тогда же встал вопрос о служении женщин в Церкви, его поднимает св. ап. Павел в своих посланиях. К III веку складывается особый вид именно женского служения – это служение диаконисы. В обязанности диаконис входила, в основном, подготовка взрослых женщин ко крещению, посещение больных и неимущих христианок, а также в некоторых общинах они следили за поведением женщин и девушек во время богослужения. В послеконстантиновскую эпоху государственности диаконисы стали все менее востребованы, и, постепенно вытесняемое иподиаконским служением женское диаконство превратилось в почетное церковное звание. Вся милосердная деятельность, осуществляемая в древней Церкви диаконами и диаконисами, сосредоточилась в монастырях, поэтому к XII веку наблюдается постепенное упразднение в Православной Церкви чина диаконис. Русь не знала диакониского служения, хотя глухое напоминание о нем можно услышать в таких наименованиях, как «обетные девы» и «чернички». На Западе милосердная деятельность женщин не прекращалась. В средневековье возникали церковные общины, осуществлявшие социальное служение. Но оно, вслед за обществом, все больше секуляризировалось и гуманизировалось. И как итог этого процесса, к XIX веку древнее церковное понимание женской миссии как служение жен-мироносиц, благовествующих миру весть о Воскресении, сменилось на образ сердобольной женщины, жалеющей больных и убогих. Именно в обмирщенном виде женское милосердное движение к этому времени приходит в Россию.

Одновременно с появлением первой общины сестер милосердия встает вопрос о возрождении древнего чина диаконис в Русской Церкви. Среди первых ревнителей этого начинания необходимо назвать имена арх. Макария (Глухарева) и свят. Филарета (Дроздова). Первый, как миссионер, остро нуждался в женской самоотверженной помощи в деле просвещения в Алтайской Миссии.

Второй, святитель Московский, сам поставил диакониским чином несколько игумений для монастырей[43].

В дальнейшем, вплоть до Собора 1917–1918 гг., вопрос об активном участии женщины в жизни Церкви широко обсуждался в церковных и общественных кругах.

Особо следует выделить труды на этом поприще священника Александра Васильевича Гумилевского, автора Устава первой Крестовоздвиженской общины сестер милосердия. Разрабатывая этот документ, он пришел к выводу, что такие общины – неправославный институт. Вместо них он предлагал восстановить статус диаконис. «Диаконисы должны образоваться в приходских церквах под ведением священников и ближайшем ведении местных епископов»[44], а затем формироваться в епархиальные общины и иметь единый всероссийский центр.

Великая княгиня Елизавета Феодоровна, учредившая Марфо-Мариинскую общину в Москве, также выступила за возрождение церковного чина диаконис. Она понимала это как дело чрезвычайной важности для всей Церкви. «Мы просили, – писала преподобномученица императору Николаю II, – о присвоении имени "диаконис", что по-гречески означает "служительницы", то есть служительницы Церкви, чтобы сделать наше положение в стране возможно более ясным: мы – организация Православной Церкви»[45].

Итогом обсуждения возможности привлечения женщины к служению стала рекомендация Предсоборного Присутствия от 20 марта 1906 г. будущему Всероссийскому Собору: «Переживаемое нами время в положении Церкви, некоторыми чертами напоминающее первые века христианства, побуждает, вспомнив о полезном служении диаконис в древней Церкви, призвать верующую русскую женщину к особливому служению ее Церкви, в звании диаконис»[46].

К сожалению, Собор не успел рассмотреть этот вопрос в силу известных обстоятельств. Канонически неразрешенная тогда проблема места женщины в Церкви, ее церковного статуса в деле милосердного служения с новой силой встает в наши дни. Эта проблема усугубляется и тем, что многие ревностные женщины, желающие послужить Богу и успешно совершающие социальную деятельность, не знакомы со святоотеческим учением о служении. Это практически лишает эту деятельность благодатного характера. Часто сестра выходит на послушание не во имя Христово, а во имя свое, возрастая в самомнении и тщеславии.

Жизнь в Церкви, к которой призывается каждый христианин, есть непрестанное служение Богу и Церкви. «Кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом, ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мк. 10, 44–45). Это был новый, неизвестный человеческому обществу принцип, положенный Иисусом Христом в основание жизни Церкви: служить другому, жить для другого, умирать за другого…

После Вознесения служение Христа в мире не прекратилось, но продолжилось в новом Своем Теле, члены которого оживотворились Духом Святым в день Пятидесятницы. Эта животворящая сила Св. Духа подается каждому новокрещенному в личной Пятидесятнице – в Таинстве Миропомазания. Поэтому в Церкви все благодатны, все получили дары Духа. На каждое служение преподается особый дар в зависимости от того служения, к которому призываются. Одному, – говорит св. ап. Павел, – дается Духом слово мудрости; другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцеления, тем же Духом… Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно (1 Кор. 12, 8-11).

Каждое служение в Церкви осуществляется силой Христовых добродетелей. «Сам Господь наш Иисус Христос и является существом всех добродетелей», – говорит прп. Максим Исповедник. – Не человек служит своими «силами» Богу, а Христос дарует человеку силы и совершает в нем служение. Только потому и возможно милосердное служение в Церкви, что есть добродетель милосердия, источник которой, по слову св. Григория Нисского, «Бог – всесовершеннейшая добродетель»[47].

«Все и во всем Христос. Итак, облекитесь, – призывает св. ап. Павел, – как избранные Божий, святые и возлюбленные, в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение… в любовь, которая есть совокупность совершенства» (Кол. 3; 12, 14).

Таким образом, служение – это момент «чистого звучания» добродетелей Христовых в человеке, это сотрудничество с живым Богом, Который пришел к человеку совершить свое служение в мире.

Необходимо различать служение от деятельности. Если служение имеет синергийный характер и совершается дарами Св. Духа и усилиями самого человека, то деятельность осуществляется через реализацию только его способностей. Сколько способных, талантливых, гениальных людей вне Церкви совершают свою деятельность! А если они и входят в Церковь, то их развитые естественные способности части становятся серьезным испытанием для них. Прп. авва Дорофей учит, что само исполненное дело составляет одну восьмую, остальная же часть – действие Бога в нем и устроение самого человека, привлекающее Божию благодать[48].

Вот почему свт. Игнатий (Брянчанинов) говорит: «Добродетели христианина должны истекать из Христа, из обновленного Им человеческого естества, а не из естества падшего… Падшее естество наше имеет свойственные ему добрые дела и добродетели, чуждые Христа. Добрые дела и добродетели эти, как оскверненные примесью зла, недостойны Бога, препятствуют общению с Ним, противодействуют спасению нашему. Отвергнем это мнимое добро, или, правильнее сказать, величайшее зло!»[49]

Из вышесказанного становится ясным, что приоритетным трудом для служащей сестры милосердия является облечение в Христовы добродетели, соработничество Христу, собирание общины сестер милосердия, как церковную структуру, во имя Его. А где будет совершаться это собирание в Церковь, где будет происходить встреча со Христом – это укажет сама Церковь, откликаясь на запросы современности. Поэтому место и формы служения могут быть различными. Например, наряду с традиционной формой служения в больнице, в нынешнее время кризиса института семьи и прогрессирующего увеличения числа сирот и беспризорников возникло милосердное педагогическое служение «Синий Крест». Объем служения также различен в каждом конкретном случае и зависит от возможности и степени готовности сестры всецело посвятить себя служению Церкви.

В XXI веке сестра милосердия должна явить церковным людям и обществу образ служащего Христу, личным примером, самоотверженным подвигом призвать современных теплохладных христиан к служению для раскрытия и приумножения даров Духа.

«Сестра! Употреби… все силы твои, чтобы явить на деле силу религии Христовой; покажи, что еще жива вера Христова, что еще действенна любовь Христова, что учение и благодать Христовы действительно преображают душу, тело и всю жизнь отдельного христианина, семьи и общества; покажи на себе, что эту силу Христову не могут поколебать ни соблазны мира, ни злоба, ни зависть, ни раны и болезни, ни сама смерть. Она, эта сила, велика и вечна, как велик и вечен Христос»[50].

Для общества же сестра милосердия должна быть не просто социальным или медицинским работником или альтернативой профессиональным кадрам. Она – «соль земли», «свет миру», призванная осолить разлагающийся от безбожия мир. Сестра должна преодолеть, с помощью Божией, опасность секуляризации ее подвига со стороны безбожного общества, которое на сестру милосердия смотрит как на человека младшего и среднего медицинского персонала, призванного облегчить решение кадровых вопросов. Как правило, ничего большего государственные структуры от нее не ожидают. Да и само понятие милосердия заменяется понятиями психологической и психотерапевтической помощи. Поэтому сестра милосердия «делегируется» Церковью в больницы, детдома, хосписы, тюрьмы для освящения и наполнения истинным содержанием ныне выхолощенные понятия добра, милосердия, любви.

Однако, даже в облике сестры милосердия, но без духовного руководства, предоставленная сама себе, не борясь со страстями и не стремясь к обретению добродетелей, женщина в Церкви может стать разрушающей силой, чем был обеспокоен в свое время св. ап. Павел.

Об этом говорилось и на Соборах (70-е пр. VI Вселенского Собора, 11-е правило Лаодикийского Собора), об этом говорится и в настоящее время священнослужителями на конференциях и епархиальных собраниях.

Только под омофором Церкви, при архипастырском и пастырском окормлении сестринского движения, личном духовническом сопровождении каждой сестры милосердия, церковном объединении в сестричества (или братства) при приходах и придании понятию «сестра милосердия» общецерковного официального статуса с определением ее места и роли в Церкви, можно надеяться на позитивные плоды и перспективы милосердного сестрического движения.