КОМУ ТИАРА?

КОМУ ТИАРА?

Бенедикт третий взошел на престол после смерти папессы Иоанны. Его избрание возмутило Анастасия, священника, у которого было много сторонников среди сановной знати. Честолюбивый соперник ворвался в Латеранский дворец; осыпая его ругательствами, сорвал священные одежды с Бенедикта и даже, прошу прощения, избил его своим кардинальским крестом, после чего сдал его на попечение двум священникам. Священники в свою очередь, чтобы снискать милость нового хозяина, обвязали несчастного Бенедикта веревками и, погоняя палками, выгнали из дворца.

Анастасий недолго наслаждался победой: в Риме вспыхнул мятеж, на улицах начались свалки между папистами и антипапистами, и в конце концов Анастасия с позором выгнали из дворца.

Тиара вновь перешла к Бенедикту, и он сохранил ее до своей смерти, последовавшей через три года.

ОМЕРЗИТЕЛЬНЫЕ ПОДРОБНОСТИ.

Может быть, только латынь способна пристойно передать глубину гнусностей, которыми полна история папства, и тех преступлений, в которых наместники святого Петра лично или косвенно были замешаны.

По предложению архиепископа Реймсского Гинкмара Бенедикт третий собрал церковников для суда над диаконом Губертом, братом Теутберги – жены короля Лотаря.

Почтенный диакон Губерт превратил женский монастырь в лупанарий и собирал огромные доходы с этого позорного промысла.

Помимо всего прочего, Гинкмар обвинял Губерта в преступной связи с королевой – его сестрой.

По сему поводу Гинкмар направил первосвященнику письмо, где подробно рассказал о кровосмесительной связи красавицы Теутберги с братом. По словам архиепископа, королева призналась, что Губерт в порыве самых нежных чувств соблазнил ее, в результате чего она забеременела, и брат, чтобы сохранить в тайне роковое происшествие, убил плод их любви. «Никогда, – добавляет ученый прелат, – женщина не способна зачать, не находясь в интимных сношениях с мужчиной… Пресвятая дева понесла плод только по особому разрешению господа и, сделавшись матерью, сохранила девственность нетронутой девушки…» Исписав немало страниц на эту тему, прелат просил извинения у первосвященника за непристойности, которых он, если учесть его сан, должен был бы избежать, но не сумел этого сделать.

Несомненно, было бы гораздо умнее подумать об этом в начале письма и смягчить свой стиль; но тогда потомство лишилось бы превосходного литературного памятника, свидетельствующего как о деяниях, так и об образе мыслей церковников.

Будем считать, что нам повезло!