Сиротские деньги

Сиротские деньги

Плохо, горько им жилось. Молодая вдова с тремя детьми выбивалась из сил. Но и у них бывали счастливые минуты. Измучается, вдоволь наработавшись, мать, но всегда приголубит, приласкает своих деток — и им хорошо. Вот один сядет у ее ног и радостно улыбается, другой сидит у нее на коленях, запрокинул свою курчавую головку и смотрит в ее глубокие, задумчивые глаза. А третий обвил своими худыми ручонками шею матери и все твердит:

— Мама, милая мама.

Славно было в эти минуты детям. Отдыхала с ними и мать от своих непосильных трудов.

Но вдова совсем выбилась из сил, слегла в постель и… сошла в могилу. Помнит Ваня, как потом положили их матушку в гроб, как выносили ее из дома, как отпевали в храме, как страшно застучали мерзлые комья земли о крышку гроба. Мама, их дорогая мама была в могиле, скрылась от них навсегда.

Пришли сиротки домой, обнялись все трое, да так и замерли. Наконец опомнились. Вот кто-то из них сказал:

— А ведь послезавтра у нас Рождество.

Грустно было сироткам, а прежде, при матушке, они с восторгом по-детски кричали:

— Рождество! Рождество!

Проводы покойника. 1865 г. Худ. Василий Перов

Сироток отдали родственнику, а у него самого была куча ребятишек. И началась жизнь, которую знают только сироты. Их дядя и его жена не были злыми людьми, но они сами едва содержали свою семью. И сироткам часто приходилось голодать, потому что голодали их родственники.

— Эх! Доля наша горькая! — скажет иной раз дядя. — А тут еще навязали этих.

Чувствует Ваня своим детским сердцем, что дядя не сердится на них, а от горя говорит такие слова. В ответ на мысли Вани отвечает дядина жена:

— Ты что, Филиппыч. Грех роптать на свою судьбу, а сирот еще хуже обижать — они Божьи дети, — и она ласково погладила Ваню по голове.

Дядя от слов жены повеселел, взял своего младшего сынишку на руки, поднял его высоко и сказал:

— Эх вы, малыши, вырастайте скорей, заживем тогда, Бог даст.

В избе дяди Филиппыча случилось горе — пала лошадь, а крестьянину остаться без лошади — все равно, что остаться без рук.

— Бог не оставит нас, Филиппыч, — сказала жена.

— Как же я теперь без лошадушки-то?

— Станешь в город ходить в поденщики.

— Это плохая работа.

— Дядя, а я теперь умею корзинки плести, будем продавать, — сказал Ваня.

— Ай да молодец, — сказал дядя и, махнув рукой, вышел из избы.

Стал Филиппыч работать в городе. День работает, а вечером идет домой в свою деревню, которая всего в трех верстах от города. Весь свой дневной заработок Филиппыч тратил на хлеб своим деткам и сироткам. Племянник сдержал слово и стал продавать в городе сплетенные им корзинки. Но заработка дяди и племянника хватало лишь на пропитание, а уже подходила зима. Тому надо шубенку перешить, этому шапчонку купить, одному — то, другому это. Филиппыч шел из города и думал:

«Зима пришла, надо дров запасти, вот лошадушка-то и нужна. Жене вот не в чем к колодцу за водой сходить, шубенка совсем развалилась. Эх ты, нужда».

А дома его ждала новая беда. От плохого ли корма или так уж тому быть — пала последняя корова. Опустил Филиппыч руки — беда не приходит одна.

«Теперь по миру придется пустить малышей», — подумал Филипыч. И действительно, как ни бился Филиппыч, как ни усердствовал племянник в плетении корзин, а пришлось малышей пустить по миру. И снова плакала семья и горевали отец с матерью. Одели они потеплее своего десятилетнего сынишку Петю и племянника сиротку Ваню, перекрестили их и пустили в город просить у православных Христа ради милостыньку.

Подходило Рождество. Филиппыч целую неделю работал в городе, даже не приходя домой. Он хотел побольше заработать к празднику и накупить подарков. За день до Рождества Филиппыч со своими покупками возвращался домой.

Дома ребятишки с нетерпением ждали его. Вот старший сынишка напялил на себя поношенный тулупчик, который ему выше колен; вот младший сынишка надел шапчонку, а она чуть нос ему не закрывает. Девочка примеряет полусапожки, которые годятся на ногу ее матери. Плохие обновки к празднику, но бедняки и этому рады, они поблагодарили Бога и спокойно уснули.

Канун Рождества Христова. Петя и Ваня в городе за милостынькой. Под великие праздники обычно ее хорошо подают. Да, добрые православные люди жалеют нищую Христову братию и дают ей, кто что может. Вон в богатой булочной щедро раздают нищим белый хлеб. Там, у подъезда богатого дома, раздают деньги. Везде, на всех улицах и углах вы увидите прохожих, торопливо сующих монетки в протянутые руки бедняков. Подавали добрые люди и Пете с Ваней. Петя уже давно ушел домой в деревню с полным мешком. А Ваня опоздал. К вечеру поднялась непогода. Мальчик поспешил домой. В дороге он устал, мешок оттянул плечи, руки затекли. Ваня присел отдохнуть.

Стемнело, вьюга совсем разыгралась. Мальчик поднялся и снова пошел. Выбился он из сил, вот-вот упадет. Вдруг сильный порыв ветра свалил его с ног. «Замерзну, — подумал Ваня, — а ведь осталось немного, уже показались огоньки».

Попробовал он подняться, а сил нет.

«Как спать-то хочется, — подумал Ваня. — А если усну, занесет снегом, замерзну, а завтра Рождество Христово».

Но вдруг он услышал звон бубенцов. К нему во всю прыть мчалась лихая тройка. Зоркий взгляд ямщика заметил Ваню.

— Барин, — обратился ямщик к седоку. — Там кто-то лежит на дороге.

— Поехали. Мы опаздываем!

— Успеем, барин, троечка донесет, позвольте посмотреть, не человек ли это.

— Ладно, смотри.

— Так и есть, — послышался голос ямщика. — Мальчонка бедный, к Рождеству, должно, шел.

Барин встрепенулся.

«Там, дома, дети в тепле», — подумал он.

— Давай сюда, скорей, — закричал он кучеру.

Барин завернул Ваню в свою теплую шубу и крикнул:

— Поехали!

Лошади полетели. Барин стал тереть Бане виски, руки, чтобы отогреть его. Лошади влетели на улицу.

— Стой! В первую избу.

Барину отворили дверь, и он внес мальчика в теплый дом. Через час Ваня открыл глаза. Женщины, хлопотавшие тут же, все время повторяли:

— Да ведь это Ванюша-сиротка. Бедный. Под Рождество-то, Бог спас.

Барин узнал, где живет Филиппыч, и сам повез туда мальчика. Пока Ваню везли на другой конец деревни, он все время смотрел вверх. Там ему виделась чудесная женщина, и на руках у нее был прекрасный ребенок.

«Как это он, такой маленький, не замерз, — думал Ваня, — я вот большой, а чуть было не замерз».

Барин посадил Ваню на теплую печь и ужаснулся бедности Филиппыча.

— Завтра Рождество Христово, прими же Христа ради, милый, вот это, — и барин протянул ему сторублевую бумажку.

Филиппыч повалился было ему в ноги, а тот уже вылетел из избы и мчался на лихих конях к празднику, к своим милым детям, которым он завтра, в день Рождества Христова, расскажет, как спас от смерти бедного сиротку. «Сегодня, — думал барин, — для меня самый радостный день в моей жизни. Бог дал мне спасти человеческую жизнь».

В день Рождества Христова Ваня рассказывал, как хороши были барыня и ее прекрасный ребенок.

— Да ведь барин был один, — говорили ему.

— Нет, — уверял Ваня, — я видел барыню и ребенка.

Потом он задумался и сказал:

— А как барыня с ребенком похожи на Божью Матерь с Христом, что у нас в церкви.

Тогда все поняли, Кого видел Ваня.

Филиппыч благодаря помощи барина живет теперь хорошо. Его детки и сиротки подросли и стали ему помогать. Филиппыч, откладывая понемногу, отложил сто рублей.

«Это сиротские деньги, — говорил он жене. — Это им Бог послал, а через них и мне, грешному. Как станут на ноги, так и отдам им эти сто рублей».

— А ты еще вздумал было роптать на свою судьбу. — говорила ему жена.

— Да, грешен я в этом. И кто знает, что было бы с нами, если бы не сиротка Ваня.

Каждый год в день Рождества Христова семья Филиппыча служит молебен о здравии своего благодетеля.