День 10. Нет такой вещи, как правильное или ложное

День 10. Нет такой вещи, как правильное или ложное

Молчанье разговоров, тишина бесед,

Врата деяния раскрыты без остатка.

Пусть кто-то спросит, что за принцип я толкую,

И я отвечу: «Силу Махапраджни».

Никто не знает, прав я или нет,

И даже боги не поймут, согласен я иль возражаю.

Я практике на много кальп предался;

Не лгу я вам, как ловкачи иные.

Эти строки описывают поведение человека, обретшего Великое Просветление. Он ведет себя так, как есть. Не важно, что другие люди говорят о нем или как они к нему относятся. На него нельзя оказать влияние или заставить измениться каким-либо образом. Подобный последователь – величайший из благодетелей, величайший подноситель высшей Дхармы.

Есть три типа подношений: подношение материальных вещей, подношение Дхармы и подношение не-деяния. Обычные люди делают подношения материальными вещами. Понимающие люди делают подношения Дхармой. Обладатели великой мудрости и заслуг делают подношения не-деянием.

Человек, описанный в этих строках, принадлежит к третьей категории. Понимающие люди должны говорить, чтобы сделать подношения Дхармой, но не важно, говорит великий чаньский наставник или нет. Он все равно делает подношение. Говоря, он делает подношение; не говоря, он делает подношение.

Просветленный человек с большими заслугами может дать людям все, что им нужно. Иисус Христос был чрезвычайно беден, и все же у тех, кто следовал за ним, было что поесть. Если вы ничего не имеете или ничего не хотите, то когда вам что-то понадобится, вы получите это. Если бы вы спросили великого практикующего о том, как ему удается делать такие вещи, он бы ответил: «Я не знаю и не понимаю частностей. Это не моя сила; это сила Махапраджни, или великой мудрости». Великая мудрость не принадлежит практикующему. Он ничего не имеет и ничего не хочет. Если бы он заявил, что у него есть какая-то сила, это была бы гордость, а не мудрость. Мудрость не принадлежит ему, мне или вам. Если бы это была ваша мудрость, она была бы так же ограниченна, как вы сами.

Великий последователь Чань может казаться правым, неправым, непостижимым, даже безумным. Один проповедник Дхармы однажды пожаловался мне на чаньского наставника. «Этот человек сумасшедший, – сказал он, – Когда вы говорите о существовании, он говорит о несуществовании. Когда вы говорите о «я», он говорит о «не-я». Если вы начинаете говорить о несуществовании, то он говорит о существовании. Вы не можете выиграть. Каждый раз, когда вы что-то говорите, он говорит совершенно противоположное. Если бы я был Вами, я бы не обращал на него внимания. Он не в себе!»

Этот конкретный чаньский наставник не обязательно ведет себя таким образом со всеми, не ведет он так себя и все время. Это зависит от ситуации. Иногда он может казаться нормальным. Он может говорить обычные веши. В другой ситуации он может казаться совершенно иррациональным. Вы не можете судить о таком человеке.

Днем вы можете увидеть его простирающимся перед статуей Будды, а ночью – разрубающим ее на растопку. Он может освободить животное, которое должно быть вот-вот убито, а затем сесть за тарелку с горячим куриным супом. Нет стандарта поведения, по которому вы можете судить о нем.

Был современный чаньский наставник по имени Живой Будда Золотой Горы. Богатый человек попросил его помочь его дочери, которая умирала от туберкулеза. Врачи отказались от нее. Когда наставник подошел к ее кровати, он поднял ее на руки и сильно поцеловал в губы. Она попыталась вырваться, и другие тоже пытались остановить его, но он не отпускал ее десять минут. Затем он выпустил ее, повернулся и изверг из себя множество отвратительной черной слизи. Люди были потрясены и исполнены отвращения. Они спросили, как он мог выдержать и высосать все это из нее. Он сказал: «А что в этом ужасного. На самом деле, это достаточно вкусно». Он собрал слизь, поджарил и съел ее. Таким образом девушка была излечена.

Я не думаю, что вы приняли бы его за обычного человека. То, что он говорит и делает, может казаться лишенным смысла, но вы не обладаете силой практики, чтобы понять его. Его действия опираются на опыт долгих занятий практикой. Вы не можете понять его, не говоря уже о том, чтобы подражать ему. Если бы вы поцеловали человека, умирающего от туберкулеза, вы. наверное, тоже умерли бы.

Воздвигнув знамя Дхармы, главный принцип указав,

Завета Будды Цаоци держался очевидно.

Светильник первым взял Махакашьяпа;

И двадцать восемь поколений в Индии его хранили,

К востоку Дхарма устремилась и проникла к нам,

Где первым патриархом Бодхидхарма стал.

Передавали одеяние друг другу шесть поколений, как известно среди нас,

А те, кто позже к Дао обратился, не могут быть сосчитаны никак.

В этой строфе описывается передача Дхармы в школе Чань – передача без помощи слов. Знамя Дхармы – это длинный круглый сверток ткани, свисающий с карнизов крыши храма. Знамя – это знак, сообщающий людям о том, что происходит в таких местах. Юн-цзя использует это как символ того, что Чань полагается не на слова или язык, а на непосредственное восприятие.

В строфе говорится, что Чань передавался через непосредственное восприятие со времени Будды вплоть до шестого патриарха, который был современником Юн-цзя. В Индии было двадцать восемь поколений патриархов, начиная с Махакашьяпы. Двадцать восьмым патриархом был Бодхидхарма, и он стал первым патриархом в Китае. Хуэй-нэн (Цаоци) был шестым патриархом в Китае. Это не означает, что только патриархи достигали просветления. И до, и после Бодхидхармы было много последователей, которые достигли цели Чань.

Не остается истина сохранной, а ложь пуста всегда.

Когда мы устраним существованье с несуществованьем, то, что не пусто, сразу опустеет.

Все двадцать врат пустых провозглашают непривязанность.

Всех Татхагат – одна природа; и сущность их одна.

Нет такой веши, как истина или ложь. Они суть одно и то же. Для Татхагаты истинное и ложное в равной степени заключают в себе сущность его природы. Нельзя говорить об истинном и ложном как о самостоятельных вещах.

Неверно говорить, что истинное и ложное существуют вечно, и неверно говорить, что истинное и ложное существуют только в сознании. Чтобы понять это, вы должны сначала познать пустотность истинного и ложного. Затем вы должны познать отрицание пустотности истинного и ложного. На этом этапе слов больше нет. Если вы можете по-прежнему говорить об этом, то все еще есть пустотность, которую предстоит опустошить.

Вы можете подходить к пустотности под разными углами зрения. В стихотворении упоминается о двадцати типах, но Юн-цзя не называет их. Возможно, Юн-цзя заимствовал эти двадцать типов пустотности из восемнадцати пустотностей, описанных в «Махапраджняпарамита-сутре», которые суть: 1) внутренняя пустотность; 2) внешняя пустотность; 3) и внутренняя, и внешняя пустотность; 4) пустотность пустотности; 5) великая пустотность; 6) окончательная пустотность; 7) пустотность существования; 8) пустотность несуществования; 9) бесконечная пустотность; 10) безграничная пустотность; II) пустотность неоспоримого; 12) пустотность изначальной природы; 13) пустотность всех элементов существования; 14) пустотность формы; 15) пустотность недостижимого; 16) пустотность «ничто»; 17) пустотность собственной природы; 18) пустотность отсутствия собственной природы.

Есть много таких категорий, но все они представляют собой различные способы выражения одной веши – пустотности. Собственная природа пуста. Ваша собственная природа – это пустотность собственной природы.

Сознанье – это орган чувств; его объекты – дхармы.

Подобны оба пятнам на зерцале.

Как только стерта пыль, блистает свет.

Когда забыты и сознание, и дхармы, то истинная сущность.

В этой строфе Юн-цзя говорит о процессе практики. Сознание не движется само по себе. Сознание движется потому, что входит в соприкосновение с внешними явлениями. Явления можно разделить на две категории: ментальные дхармы – те, что внутри сознания; и материальные дхармы – предметы с формой и очертаниями. Сознание взаимодействует с внешними, материальными дхармами при посредстве органов чувственного восприятия. Движение сознания само по себе является ментальной дхармой, но здесь в стихотворении речь идет о внешних дхармах, или форме.

Внешние дхармы иногда именуются чувственными объектами. На самом деле, буквальный смысл китайского термина – это «чувственная пыль». Как только сознание воспринимает внешние дхармы, в действие приводится цепочка ментальных дхарм – которые являются чувственными объектами шестого сознания. Ментальные дхармы сами по себе также приводят в действие другие ментальные дхармы. Любая ментальная деятельность или внешний объект, воздействующий на сознание, может рассматриваться как чувственная пыль. Именно эта чувственная пыль накапливается и скрывает под собой зерцало сознания.

Когда нет взаимодействия с внешними дхармами, нет и ментальных дхарм. Когда форма ведет к ощущению, а ощущение – к восприятию и пониманию, то в сознании образуется цепочка ассоциаций, или ментальных дхарм, и внешний объект остается позади. Как только сознание придет в движение, оно будет продолжать двигаться, подтачиваемое своей собственной активностью. Если сознание не движется, исчезает как внутреннее, так и внешнее. Когда прекращается взаимодействие между внутренней ментальной активностью и внешней формой, появляется мудрость. В это время невозможно обнаружить ни сознания, ни дхарм.

Если сознания и дхарм больше нет, то с чего же они должны начинаться? Это не что иное, как природа Будды.