СТРАСТИ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

СТРАСТИ

В том?то и состоит весь наш подвиг, чтобы побеждать страсти, а они многоразличны. Главных святые отцы полагают восемь (св. Кассиан, св. Нил Сорский), а св. Иоанн Лествичник, соединяя гордость со тщеславием, считает их семь. Сии же святые отцы научают нас, как против какой страсти бороться и чем их побеждать. Читай оные показанные тебе места и принимай их себе в руководство. Но надобно знать, что все страсти от гордости нашей получают силу нас побеждать, а, напротив, смирение их низлагает. Однако бывает, по слову св. Иоанна Лествичника (в 26 Степени), и то, что от некоторых все страсти удаляются, кроме одной гордости, которая заменяет собою все прочие страсти; и потому надобно иметь осторожность, чтобы вместо плодов не принести плевел. Потому?то и нужно нам отсечение своей воли и разума, что от сего рождается смирение; да и борьба со страстьми нас смиряет (III, 54,138).

…Страсти не могут нами господствовать, когда мы противляемся им и призываем на них помощь Божию. Укрепляет же на нас страсти и подает им над нами победу наше самолюбие и гордость. Против сих?то наиболее должна ты вооружиться и противляться им, тогда и другие удобно побеждены быть могут. Когда же мы падаем какою?нибудь страстью, то явно предварила оному падению гордость, по слову св. Лествичника. Посему надобно всего больше поучаться смирению… (IV, 232, 519).

Внутрь лежащие страсти обнаруживаются смотрением Божиим

Удивляешься, откуда берется: зависть, злость, нетерпение и все, что только можно себе представить дурное! Все это суть твои страсти, внутрь тебя лежащие, но до времени утаивающиеся; а когда чуть явится какая вина, страсть и воздвизает свою главу и шипит; тут?то и надобно на них ополчиться, не убегая вин<причин>, а сопротивляясь и укоряя себя, — также призывая помощь Божию; а Господь силен подать тебе оную… (VI, 26, 42).

Точно, для истребления страсти не нужно желать, чтобы никто не трогал; но обличения полезны; а когда будешь себя укорять и смирять, то исцелишься. Конечно, причина искушению оному — гордость, ибо от нее ревность и зависть происходят (III, 165, 292).

Удивительно, как такой велий столб паде, как ты, поползнувшись страстью сребролюбия? ну, ежели б не пробежал сей лукавый помысл, не коснулся бы тебя, то ты, может быть, мечтала бы о себе, что чужда сей страсти; а теперь и невольно скажешь: окаянен аз человек! не еже бо хощу доброе, творю: но еже не хощу злое, сие содеваю (Рим. 7, 24, 19). Все роды страстей в нас еще сокрыты суть, и мы не знаем оных до тех пор, пока явятся вины их пред нами, а мы — быв в оных неискусобранны — смущаемся от малых поползновений; а когда будем помнить, что всякое падение предваряет гордость, то и попечемся о снискании противного оной — смирения, губительного страстей (III, 245, 409, 410).

Главные наши страсти: гордость, самолюбие, а от них гнев, ярость, зависть, злопомнение, поречение ближних, презрение своего сердца; оные страсти лежат в нас сокрыты до случая: кто нам их покажет? а мы, вместо того чтобы благодарить тех людей и стараться об искоренении оных (страстей), воздвигаемся на них (оскорбивших) яростью, укоризною и злопомнением; и сами себя наветуем якоже беси. А надобно бы, чтобы борьба со страстьми нас смиряла и, видя свою немощь, прибегали бы к Богу, прося помощи Его, и получили бы оную несомненно. А мы, напротив, истязуем от других исполнения заповедей, себя оправдывая и тем мир нарушая… (IV, 66, 156–157).

Где бы ты ни жила, но борьба со страстьми необходима, ибо в нас хранится оных залог, и надобно попещися об истреблении их; а как мы узнаем оные? Тогда, как другие нам показывают, нас обличают, укоряют или другим каким образом. А ты, читая книги святых отцов, познавай, что имеешь страсти, как им противляться и как искоренять их; на все оное надобна Божия помощь (IV, 227, 509).

Не надобно отвергать обличения правильного или неправильного, но понести от ближних уничижение, смотреть свои грехи, а не чужие и не судить их. Но как видно из сознания твоего, что ты делаешь все противное оному, то и наказуешься собственными своими страстями, совокупльшимися на тебе и томящими тебя, доводящими даже до отчаяния и лишающими надежды спасения (IV, 232, 519).

Страсть, если лежит, то не действуется; а при открывшемся случае увидев ее, когда стараемся противляться, то по времени и истребится. А у вас нет о сем старания. Вы довольно знаете учения отеческие, когда подвигнется в нас страсть от действий ближнего или слов, то ведь не он вложил ее в нас: она лежала, имела залог, и ближний нам показал ее смотрением Божиим — да исцелимся; то надобно паче благодарить ближнего, что его ради имеем случай к любомудрию о исцелении страсти и также средство к получению оставления грехов наших — прощением ближнему, если точно им обижены; но при сознании и самоукорении не будем видеть его согрешений пред нами. Читайте почаще «о еже укоряти себя, а не ближняго» у св. аввы Дорофея (IV, 134, 343).

Не от снисхождения к нам ближних исправляется наше устроение, но от нашего внимания и стережения своих страстей и старания исторгать оные. Как ты познаешь себя, если кто не покажет тебе отвне твоей немощи? Не от противления других она родилась в тебе, но она была уже залогственна в тебе; а ближние только показали смотрением Божиим, чтобы потрудилась исторгнуть оную (IV, 235, 524).

Что и с тобою случилось: ты была мирна, спокойна, занималась духовным чтением и прочее, но благодать Божия приуготовила тебе испытание и обличение твоего устроения. Читавши отеческие книги, ты питала свою душу и ум теоретически; и была спокойна. Но спокойствие оное было ненадежно — не от вне, а от внутрь лежащих в тебе страстей: самолюбия и прочих. Явилось обличение, ты смутилась; отчего же? Явно оттого, что прежде никто тебя не трогал.

Перейди от теории к практике и научайся, как поступать при возмущении страстей и как приобретать терпение. И что ж надобно терпеть? то ли, когда мы бываем поносимы и укоряемы по вине нашей, или то, когда невинно нас поносят и уничижают? Кажется, в этом?то и состоит терпение: когда мы невинно страждем; да и Бог это знает, но посылает. Не сомневаюсь, что ты веруешь сему. Опять же, когда страсть ярости и гнева подвигнулась в тебе, то она не от них вложена, а они тебе только показали ее смотрением Божиим, дабы постаралась об исцелении ее самоукорением, и смирением, и любовью. Но как можно любить оскорбляющих: они нам злодеи? Господь знал это, а приказал: любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас и молитеся за творящих вам напасть и изгонящыя вы, и: аще бо любите любящих вас, коя вам благодать есть, не и язычницы, ли такожде творят (Мф. 5, 44,46,47). Вот как спасительно нам сие заповедание: оно отъемлет от нас всякое оправдание и дает средство к излечению наших душевных болезней. Итак, случай этот, мало потрясши тебя, показал тебе твое устроение… (V, 87,158—159).

Ты вспоминаешь прежнюю твою жизнь и скорбишь об ней, а не знаешь, что в тебе скрывалось множество страстей, которые открываются только при случае; и потому надобно было, чтобы огнь искушений и скорбей показал тебе их и испепелил оные (V, 185,289).

Нас мучат не люди, а страсти

Страсти наши суть для нас немилосердые мучители; и они?то мучат и наказуют человека, преданного им или бывшего в их власти, но познавшего мрак оных и оставляющего их, пока совсем память их изгладится из сердца их покаянием и сопротивлением. Ежели не читали жития преподобной Марии Египетской, то прочтите, 1 апреля: как она по обращении своем, находясь в пустыне семнадцать лет, боролась с страстьми, как со зверями, пока благодатию Божиею изгладилась память их из сердца ее (I, 53,119).

…Она, когда смирится и познает, что мучат ее не люди, а страсти, коими она действует добровольно, то, обвиняя себя, получит облегчение и успокоение в совести. Труды же не пропадут, когда смирится; ибо Бог ценит труды, но смиренных; а гордых отвергает (V, 26,55).

Рассмотри получше, что причиняет тебе скорбь? Твои страсти; а ты не хочешь им противляться, говоришь: чувствую обиду; ищешь моего окормления; сколько ж я тебе писал и говорил и отеческими книгами снабжал, которые бы тебя вели к истинному благу спасения. Ты пошла искать спасения, а сбиваешься с пути. Знаешь, что надобно повиноваться и отсекать свою волю, а хочешь, чтобы я повиновался тебе и отсекал бы свою волю. Если не будешь видеть своей немощи и не будешь себя укорять, то какая ж будет польза? Ты скорбишь, да не венчаешься (VI, 188, 300–301).

Пишешь, что была покойна, но после некоторые случаи тебя возмутили: так это не есть покой, что тебя возмутили; не люди, не случаи, а непобежденные твои страсти: самолюбие, славолюбие, тщеславие, гнев, ярость и прочие. Неужели же это и покой, когда никто нас не трогает? Но хотя бы и никто не трогал, и то страсти сами по себе, возмутившись, не дадут покоя. Но страсти побеждаются и истребляются, при Божией помощи, нашим подвигом тогда, когда нас тронут и покажут нам их; сердце тронется, смутится, а мы думаем, что оттого смутилось, что люди нас тронули; но нет, люди только нам показали, повелением Божиим, что страсть в нас лежит, и чтобы мы старались истребить оную: терпением, самоукорением и смирением (VI, 163, 265–266).

…Мы, бедные, любим свои страсти, уважаем их; и какое ж воздаяние от них получаем? Мучение совести и томление духа… (IV, 107, 271).

Ты, поживши в монастыре, могла познать от чтения святых отцов писаний, от духовного собеседования и чрез сообращение, от собственного опыта, отчего нам трудна кажется жизнь: ясно видно, что страсти наши, а паче гордость, причиняют нам труд (IV, 230, 514).

Не ропщи на сестер, якобы они тебя расстроивают или твое устроение не может переносить их немощей: все это строит Бог к познанию тебе своих немощей и к смирению. Будь уверена, хотя бы никто не трогал и ни слова не говорил, но страсти и сами дадут знать свое действие (V, 250, 371–372).

…Ты так запуталась в сети вражии, что и не видишь сего, и как выбиться из них, не стараешься, а винишь людей в том, в чем твои страсти тебя беспокоят. Главная твоя — самолюбие, а за нею честолюбие, которые не истребляются тобою, но более и более умножаются и возрастают. Есть ли у тебя хотя малая воня смирения? А мы должны всеми силами стараться о стяжании сего сокровища, а при оном и любви; какие бы мы ни делали добродетели, но без сих ничтоже есмы. Вместо того, чтобы себя всегда укорять в нетерпении, ты укоряешь ближних, зазираешь их, а сама в себе теряешь мир; никто не может у тебя оного отнять, кроме вин твоих. Не ищи любви от других, но сама оную покажи и сотвори; Господь не сказал нам, что любящих вас любите, но, напротив, с утверждением заповедал: «аще любящих вас любите, кая вам благодать есть, ибо и язычники такожде творят; Аз же глаголю вам: любите враги ваша…» (Мф. 5, 44, 46, 47). Ты же, напротив, ищешь любви от других и подозреваешь против себя в худом расположении, но тем самым и подаешь повод к холодности к тебе; тебе уже кажется всякое их слово стрелою: видишь, как враг тебя обольстил, и чрез все это ты лишилась покоя, от себя, а не чрез них. В долгое время накопилось у тебя этой страстной дряни, о которой ты нимало не пеклась, чтобы вычищать из своего сердца, а все прибавляла их на радость врагу, а не на свое неустроение. Надобно приняться за исправление своего устроения, и просить Бога со смирением, и считать себя последнейшею и худшею всех, и просить у них прощения, с изъяснением всей своей немощи, и положить начало благое; тогда получим помощь Божию и успокоимся… (VI, 27, 43–44).

Есть три устроения: «действуяй страсть, противляющийся оной и искореняющий», увидишь, что находишься в числе действующих страсти. О, как это страшно! «Под адом суть, пока действует страсть» (Ш, 58,146).

Самолюбие, гордость тобою командуют: «я не раба!» Да свободна ли от страстей? — а ты мнишися быть барыней. Да, раба страстей! У нас нет ни рабов, ни господ, а все о Христе братия и сестры; и кто смиреннее, тот и ближе к Богу и спасению (III, 67,160).

Действие страстей происходит от нашего произволения, невнимания и самооправдания

Вы очень понимаете, что действие страстей происходит от вашего произволения и невнимания; не имеете самоукорения, а самооправдание. Кажется, довольно испытали, какую делает тягость душе, где есть самооправдание: ну, пусть вам каждой кажется, что вы обе правы, а пред каждой другая виновна, — и плод этого: смущение, памятозлобие, камень лежит на сердце и лишение совершенного спокойствия. А когда каждая сознает свою вину без оправдания и укоряет себя, тогда водворяется мир, согласие и спокойствие. Вот какая сила смирения; ибо на оное Бог призирает и успокоивает… Сколько вы потерпели в это короткое время от действия ваших страстей! а ничего бы сего не было, если бы себя укоряли; если и в настоящее время не видим в себе вины, то прошедшие неисправности и вины пред Богом должны нас смирять; да то беда, что каждая видит правою и не хочет сознаться и уступить одна другой: «когда я ей покорюсь, то она возьмет надо мною верх», и прочие подобные гордые прилоги и мысли не допускают иметь места ни любви, ни смирению; за то и терпите раны от стрел вражиих, пока не призовете Бога и смиритесь (IV, 176, 435—436).

Борьба со страстями приводит к познанию своей немощи и смирению

Уклонения в страсти тщеславия, самомнения и зависти показывают тебе твое убогое устроение и к смирению ведут; а смущение удаляй от себя (III, 156, 280).

Вы пишете: чем смиреннее одеяние, тем более дает чувствовать страсти, скрывающиеся под его покровом. Сие?то и нужно, чтобы оные видеть в себе и чувствовать. Когда вы их чувствуете, то уж, верно, не вознесетесь своими исправлениями, а будете иметь смиренное мудрование и самоукорение, за гнусность оных, и старание о исправлении, на что призрит Господь и подаст Свою помощь. Исправив же что, уже не будете себе иписывать, зная свою немощь (V, 5,31).

Кресты, посылаемые нам Промыслом Божиим, приводят нас к истинному любомудрию, очищают от грехов и свобождают от страстей, приводят к смирению, а о коих вы пишете крестах: похоть плоти, похоть очес и гордости житейской, я разумею действие страстей; при благоразумном рассмотрении увидите, что они смиряют нас, но когда оставляем без внимания, то бываем пленники страстей и разве наказанием Божиим отводимся от них (I, 93,199)

Вы жалуетесь на хлопоты свои, чрез кои допускаете себя до раздражительности и безумной ярости; а мне кажется напротив, когда бы не было вам хлопот и никакого развлечения, вы не были бы кроткими, а только казались бы таковыми; страсти же лежали в вас сокровенными, до первого открывшегося случая. Развлекаясь и трогаясь неправдами других, вы видите более свою неправду, выскакивающую от своего сокровища и имеете полное право на истребление оной. Самоукорение, смирение, покаяние и прошение помощи Господа на упразднение оной; все сии действия суть действия находящихся в борьбе со страстьми. Вы теперь еще находитесь в числе действующих по страсти, однако не похваляетеся сим, а скорбите, и Бог даст, что будете противляться страсти; теперь же и поневоле рог гордости сломляется; нечего мнеть о себе, когда рабы страстям, и других лучше извиним (I, 18, 51—52).

Слава Богу, даровавшему вам чувство к уразумению и познанию сокровенных страстей, — а от них и своей немощи… когда мы не познаем действующих нами страстей, а следственно, и не приемлем против них должного сопротивления, то они берут над нами власть и повелевают нашим сердцем; мы думаем отразить сопротивлением какую?нибудь обиду или неприятность, но вместо того еще более запутываем себя и смущению предаемся; страждем сие, пока не смиримся, а как прибегнем к сему надежному средству — самоукорению и смирению, то проницает на нас луч благодати, и успокоиваемся, по мере нашего устроения (I, 41, 78–79).

Страсть усиливается и становится естественной у тех, кто не понуждает себя на борьбу с ней

…Бог посылает скорби людям по силе каждого (1 Кор. 10, 13); а что мы не переносим, вины должно искать в себе; как я тебе и заметил св. Исаака 51 Слово… Но, я вижу, тебе все кажется, что ты не можешь переносить от нежности чувств своих; поэтому уже не нужно и укорять себя, что ты якобы такая по естеству. То неужели же Бог неправеден, что посылает тебе непосильные скорби? да не будет! К сему не мешает прочитать тебе у св. аввы Дорофея «о еже несомненно и благодарно терпети искушения»… Но мы разберем еще от примеров, часто находящихся пред глазами нашими; например, возьмем яростную часть: кто сначала подвизается против оной законно, помалу–малу приходит и в устроение кротости, то есть понуждает себя к кротости, самоукоренню, терпению обид, досад, приражений и прочего, от сего и смягчается яростная часть. А ежели, напротив, ни в чем никогда не понудить себя потерпеть и удержать ярость, но воздает напротив, или в себе не подавляет самоукорением и терпением, то, с течением времени, она еще более в нем усиливается и бывает как бы природною или естественною, еже есть во обычаи злое, и уже никак не может ни слова понести, а раздражается и винит, но не себя, а других; а между тем всегда лишен мира и спокойствия (III, 269, 475—476).

Страдающие страстью честолюбия никогда не насыщаются

Рассматривая же здравым разумом, увидим, что страсти наши никак не могут быть удовлетворены и успокоить нас, а надобно им противиться и истреблять. Положим, так (я пример видел): постригут кого в рясофор, удовлетворяя его желанию; долго не может быть покойна страсть; постригают других в мантию, — он уязвляется и страдает; но ежели и это исполнится, то у нас на саны, а у вас — на начальство страсть влечет; и до такой степени бывает болезнь, что не только не довольны бывают образом монашеским, но и жизни своей не рады. Не о всех сие можно заключить, но о страдающих страстью честолюбия; а другие другими страстьми мучимы бывают… (V, 475, 643–644).

Одни страсти нас смиряют, другие – возвышают

Страсти нас смиряют; а от неборения страстей приходим в возношение и гордость. Хотя и все страсти вредны, но, по Лествичнику, овии страсти нас смиряют, овии возвышают. Возношение и зависть не могут смирить, то просить о избавлении их не мешает; да и о всех страстях можно просить избавления, а не дерзостно думать, что могу бороться. Это не наше дело дознавать, какая страсть нужна и какая нет; но быть готову, которая возникнет, против той и бороться. Это устроение великих людей, которые допускали страсти и боролись, а мы должны стараться от прилога отсекать помыслы (III, 151, 275).

Три страсти, владеющие нашим сердцем и умом

…Главные три вражеские исполина: славолюбие, сластолюбие и сребролюбие, самолюбием укрепленные, стараются наблюдать и взять власть свою над бедными нашими умом и сердцем; а за ними уже нетрудно и весь собор злых страстей и грехов невозбранно пленяют душевный наш град; и, лишая нас многовожделенного мира и спокойствия, соделывают смятения, неустройства и крамолы в убогой душе нашей, что вы видите и в своем устроении, не имея мира и спокойствия душевного (I, 261, 508).

«Если бы не было борьбы и победы над страстями, увлеклись бы одним пороком — гордостью»

Ты описываешь свои страсти и немощи и что ты с трудом боролась с ними; а когда не было бы искушения и борьбы, то считала бы себя бесстрастною и других бы осуждала. Всем нам предлежит брань духовная к побеждению страстей и врагов невидимых, воюющих на нас и возбуждающих наши страсти к греховным действиям, и паче на тех восстают, которые желают идти путем спасения. А если бы не было борьбы и победы над страстями, то увлеклись бы одним пороком — гордостью, который все прочие может навершить; и потому Господь и попускает нам боримым быть, чтобы познали, что в нас есть страсти, потрудились бы против их и, с Божиею помощью истребив оные, сподобиться плодов Духа и дарований; однако не должно искать сего, но считать себя недостойными оного. Но мы, при борении страстей, видим побеждение от них, и сие показывает нам нашу немощь и приводит к смирению, губительному всех страстей (V, 557, 740).

Ты говоришь, что страсти превозмогают на тебя и не дают произрасти доброму прозябению. Что делать, брате, — мы не бесстрастны; должны это помнить и быть готовы на брань с ними. Да они?то нас и смиряют. Кажется, Иоанн Лествичник пишет: «когда борют нас страсти, то знак есть, что мы благоугождаем на сем месте», без борения же страстей очень немудрено стяжать совершенную гордыню (II, 130, 201).

Страсти ослепляют ум и душевные очи

Страсти наши, возбуждаемые врагом, действуют не к пользе нашей, и мы ими ослепляемся (VI, 246,385).

Приключение ваше доказывает вам немощь вашу и смиряет приносящееся о себе мнение; страсти до такой степени усиливают наши чувства и помрачают ум и душевные очи, что, забыв страх Божий, увлекаемся, как бурною волною, стремлением страсти; и только тогда познаем, в какой находились бездне, когда благодать Божия коснется очию сердца нашего и просветит оное видеть где мы, и от Кого удалились (I, 311, 573).

Мы не можем быть свободны от страстей, а должны всегда им противоборствовать и не быть праздными… а так как всякая страсть ослепляет человека, то просить Господа, чтобы не попустил помрачиться зрению душевному от страстей (III, 5, 38).

…Все гимны и тропари канона выражают величие и любовь к нам Божию. Если бы не были помрачены наши сердца и чувства страстьми, то как бы живо и ясно все сие выражалось или отражалось в душах наших? Но мы, грешные, или я (о других не знаю), читаем и поем букву; а дух оной не могу ощущать. Потому?то и надобно нам очищать сердца наши от страстей. Мы видим из писаний отеческих, как святые ощущали действия благодатные, понимаем разумом, но не ощущаем. Страсти суть покров, лежащий на сердцах наших, не допускающий увидеть ясно Солнце Правды. Помолимся Господу во смирении; а идеже смирение, там и Слово Божие воссиявает (IV, 123, 313).

Падение нравов — от страстей

…Надеемся получить от вас тетрадь, где говорится о наших внутренних язвах или порче нравов русских: лихоимстве и грабительстве. С сердечною болезнью всякий верный и благоразумный сын отечества смотрит на это. Но отчего наиболее оная вкореняется? Славолюбие и сластолюбие, сии нравственные страсти, вообще подвижут к сребролюбию и расстроивают нравы людей. Но главное, вкоренившаяся до безумия безмерная роскошь и утонченность во всем, которые нахлынули к нам вместе с учителями западными: модами, поварами, гастрономами, кондитерами и магазинами их; всякий старается подражать в этом богатому, а чтобы успевать в этом, надобно изобретать средства непозволенные. Если бы можно истребить сей корень, то, может быть, ветви сами собой иссохли бы. Когда бы всякий жил по мере своего состояния и звания и доволен бы был оным, а не подражал модам по тщеславию и сластолюбию, то и язвы оные могли бы излечиваться и зарастать… Хотя же и особенно сребролюбие назвал св. Апостол корнем злых и идолослужением (1 Тим. 6, 10; Кол. 3, 5), но роскошь еще более умножает оное и себе покоряет (II, 158, 250—251).

Страсти искореняются постепенно по мере нашего смирения

…Не смущайся за сие, что волнуется в тебе море страстей: оно утихнет, но не вдруг; надобно побороться с ними, познать свою немощь, нищету и смириться. Смириться не в слове только, но залог в душе стяжи, что ты дурна; зри свои грехи, как песок морской; когда сие будет, то знай, что начала приходить во здравие души (VI, 131,214).

…Но не думать, чтобы можно было скоро свободиться<от страстей>; уже многим подвигом, трудом, временем и помощью Божиею истребляются страсти, и пока совершенно смиримся; а ежели нам скоро от них дать свободу, то войдем в гордость, и больше Бога прогневаем (VI, 26,42).

…Вы думаете, к побеждению страстей довольно того, чтоб жить в монастыре. Как, не читали в Добротолюбии, что Дух Святой не исходит на человека, не очищенного от страстей? Но как вы думаете сие очищение стяжать, — легко ли? скоро ли? Многого труда, подвига и времени на сие требуется, и искушения от различных помыслов и искушающих человек; многажды падет и восстанет и познает свою немощь, смирится, и отнюдь не смеет мечтать, что достиг бесстрастия: то, может быть, и получит некоторое успокоение в совести. Но вы от слуха ушес и чернила писем уже течете в путь, исполненный мраков и стремнин, мечтая о достижении бесстрастия. Не вступая в сражение, уже победу возвещаете. Новоначальным не полезно знать о устроении, превышающем их меру; когда вступите на путь сей, тогда увидите искушение и борьбу, и познаете свою немощь (V, 513, 686—687),

Ты думала, что уже свободна от нее<от страсти>, но после показалось при открывшемся случае, что нет; о чем нельзя удивляться, а готовой быть надобно к сопротивлению страсти и, познавая свою немощь, смирять себя. Когда смирение и любовь воцарятся, то и страсти исчезнут!.. (III, 155, 279).

…Земля, которая заросла тернием и разными дурными травами, может ли принести какой?либо плод? А когда потрудятся, вспашут или взроют получше, вычистят корни дурные, тогда бывает удобна к принятию хороших семян и плод приносит; когда же и опять вырастают дурные травы, их не перестают истреблять. Так и земля сердца нашего, запущенная от нашего нерадения, произрастает терния и волчцы страстей: если будем исторгать их помалу, то они истребятся, и земля сердца нашего может принимать семена добродетелей и приносить плод — исполнение заповедей Божиих, которые повелевают не только терпеть обиды и молиться за оскорбляющих, но даже и врагов любить (II, 120,185–186).

Врачевание страстей — смиренномудрие сердца

Опять принимаюсь за беседу с тобою. Господь учит нас: блажени нищии духом, яко тех есть Царство Небесное. Блажени кротции, яко тии наследят землю (Мф. 5, 3, 5). Смотрим в себе, как мы далеки еще от смирения и нищеты духовной и кротости, когда страсти имеют свободный вход в сердце наше? Однако не печалься, что они не умаляются, а еще лежат в твоем устроении: будь уверена, Божиею помощью, твоим старанием и произволением, они умалятся, времени текущу; только при всяком оных на тебя восстании притекай к твердыне смирения и кротости, которая, как камень от волн, не сокрушится, и в чести, и в бесчестии, и в похвале, и в поношении равно пребывает; не достигше же еще сего, укоряй себя, находя вину, и страсть ослабеет… Ты просишь рассмотреть, не запала ли какая страсть тайная в тебе, подобно червю, точащая твое сердце? В письмах моих довольно писал тебе, показывая твои страсти; повторять не нужно, а только скажу словами св. Исаака: «врачевание всем им есть смиренномудрие сердца». Как хочешь так скоро стяжать сей бесценный дар? Подвизайся видеть себя худшею всех, имея вину свои же страсти и падения и неисправления, то и приидешь в доброе устроение; а не тотчас можно быть смиренною (III, 254,437—438).

Страсти искореняются соблюдением заповедей Божиих

…Подвизайся искоренять страсти деланием святых Его заповедей, в коих является любовь к Богу и к ближнему; и при всем оном стяжавай смирение… (IV, 200,480).

Ты знаешь, что врачевство оным душевным недугам суть заповеди Божии, которые исполнять мы имеем всегда случаи при сообращении с ближними: досады, укоризны, поношения, от других бывающие, служат обличением нашего устроения и посылаются смотрением Божиим к нашей пользе, дабы при возмущении нашем познали мы свое бедное устроение и смирили бы себя, укорив за смущение, чрез что полагается начало к искоренению страстей. Но нельзя, чтобы скоро могли оные исцелиться, а по мере нашего старания надо принимать с самоукорением и смирением. Взирая на заповеди Божии, повелевающие любить даже врагов, и видя, сколь еще далеки мы от исполнения оных, мы должны считать людей, оскорбляющих нас, своими благодетелями, а не укорять их, хотя бы и неправильно на нас нападали, ибо Бог попустил так быть к нашей пользе душевной; возмущение же сердца своего считать душевною своею болезнью, а слова их досадительные — врачевством; и по времени, понуждая себя, получишь помощь Божию (IV, 230, 514–515).

Против каждой страсти надо бороться противоположной ей добродетелью

Против каждой страсти надобно бороться и противопоставлять ей добродетель; против гордости — смирение, против чревообъядения — воздержание, против зависти и злопомнения — любовь; но когда этого нет, то поне будем укорять себя, смиряться и просить помощи от Бога (III, 113, 231).

В борьбе со страстями уповайте на Бога

…Читайте сами отеческие книги и вразумляйтесь, как противляться страстям; эти наши злодеи до конца жизни борют нас, не та, так другая; но горе нам, когда возуповаем на себя и подумаем, что можем сами противостать им; а то, чем стяжавается смирение, презрим (IV, 137,349–350).

«Безмолвие неискусных повреждает»

…Ты знаешь или, может быть, читал, что безмолвие в свое время полезно, а безвременное вредно; прежде научиться должно жить с людьми и сотворить брань со страстьми своими; но где же ты увидишь страсти? — в удалении ли от людей? Но это невозможно: в этом ты можешь увериться от аввы Дорофея, когда говорит он — для чего должно половину времени быть в келлии, а прочее употреблять на посещение братии. Также св. Иоанн Лествичник и св. Кассиан пишут, что безмолвие неискусных повреждает (II, 97,148—149).

Не победив страсти, не успокоишься

Вы жалуетесь на суету и молву и блажите безмятежную жизнь; как же не ублажать оную? Да только страсти наши лишают нас наслаждаться оною; ибо не борясь со страстьми и не победив их, нельзя иметь истинного покоя в безмолвии; а нас беспокоят страсти: тщеславие, славолюбие, сластолюбие и сребролюбие, — от них же весь собор страстей ополчается на нас бедных… (IV, 180, 445).

Покой наш — победа над страстьми и почитие от оных. Где только явится возмущение сердца, то уже это и есть подвигнувшаяся наша страсть, а нисколько не виновен в оном ближний наш, показавший нам смотрением Божиим, чтоб мы постарались об исцелении оной; а если разобрать, какие более господствующие наши страсти, то найдем, что это — самолюбие, славолюбие и честолюбие, совокупляющиеся от одного корня гордости, от которой и все прочие происходят: зависть, ярость, гнев, злоба, ненависть и вся злая. Смирение одно сильно противоратовать, истреблять все страсти; о сем мы довольно знаем; только надобно понудить себя к деланию; и Господь пошлет Свою помощь (V, 85,156).

Не унывай от действия страстей, их претерпели все, желающие спастись

Паки повторяю тебе, не унывай от стужения страстей; не одна ты, но и все мы, и прежде бывшие нас отцы и матери, прошли сей тернистый путь страстных прилогов, многажды падений; и по восстании смиряли свое мудрование. Св. Нил в предисловии о молитве к просившему его о сем, пишет: «жегома мя пламенем нечистых страстей, благоприязненне прохладил еси, прикосновением боголюбивых твоих писаний изнемогающий мой ум в срамнейших утешив» (Ш, 121, 242).

Доколе будем увлекаться страстьми?

…Горе нам, страсти наши помрачают наши ум, сердце и чувства; а мы, вместо того чтобы подвижнически стать противу их, волею предаемся в их рабство и не только не искореняем страсти, но ниже противляемся им. При каком?либо возмущении против ближнего не укоряем себя за то, что подвигнулись страсти в нашем сердце, но виним его; забываем, что оскорбивший нас показал нам нашу гнилость и должно благодарить его и пещись о исцелении страсти. Самолюбие и гордость не попускают сего исполнить, а бедному смирению недоступно к нашему сердцу; но когда бы допустили его, то оно обогатило бы нас. Доколе тако будем? Начнем отселе, и рех: ныне ночах, и сие не нашею силою, и сие — измена десницы Вышняго (Пс. 76, 11) (IV, 71,175).

Для того было и Господне пришествие, чтобы мир даровать нам, но мы оный погубляем своими страстями, действуя оными против естества; и знаем, что должно подвизаться против них, но при случае все в сторону, — и разум помрачается, и сила изнемогает врагу возмущающу, а помощь Божия не действует за гордость и возношение наше. Зачем же мы и вышли из мира, как не для того, чтобы очищать сердца от страстей и входить чистотою в таинство оного мира; теперь мы читаем чернила и букву, а тогда узрим в Писании дух его, и бываем, или можем быть превыше мира, как видим многих святых, достигавших таковых устроений, в различных степенях. Потецем, братия и сестры, не будем тратить данного нам времени на приобретение вечного блаженства; доколе будем увлекаться страстьми? Я уже не говорю о телесных потребах и немощи в служении; это есть немощь телесная, хотя и оная должна нас смирять; но о душевных страстях гордости, тщеславия, от коих рождаются ярость, злоба, зависть, смущение, неустроение и разорение всякого порядка и благого устроения. Вот каков этот диавольский недуг! сколько же мы имеем, против оного врачевства? Но увы! туне оставляем и не прилагаем благовременно к язвам нашим (IV, 126,320).