§ 15З. Учения и практики джайнизма

§ 15З. Учения и практики джайнизма

О личности Махавиры почти ничего неизвестно: мифы о его рождении и некоторых эпизодах его деятельности, как и легенды вокруг имени Будды, соответствуют индийской мифотворческой традиции. Канонические книги джайнизма были написаны в IV–IП вв. до н. э., однако некоторые фрагменты имеют более раннюю датировку и, возможно, в них включены подлинные высказывания основоположника джайнизма. Создается впечатление, что для начального образования Махавиры характерен интерес к миру природы и пристрастие к классификации понятий и нумерологии. Его системой, можно было бы сказать, управляла цифра (Шубриг). И действительно, его учение повествует о трех примерах сознания и пяти видах истинного знания, семи принципах или категориях, пяти видах человеческого тела, шести оттенках или цветах (лешья) — показателях совершенства или несовершенства души, о восьми типах "кармической материи", четырнадцати стадиях духовных качеств и т. д. С другой стороны, Махавира прославился — в отличие от Паршвы и от Будды — жестким аскетизмом, требовавшим от его адептов отказа от ношения одежды во всех случаях жизни и других многочисленных запретов.

Махавира отрицал существование Бога — но не божеств. Последние наделялись святостью — но не бессмертием. Космос и бытие не имеют, по Махавире, начала и не будут иметь конца; космические циклы бесконечно повторяются. Также бесконечно число душ. Всем в мире — кроме освободившейся души — управляет карма. Панпсихизм — характерная особенность философии джайнизма с его ярко выраженной архаической структурой. Все в мире одушевлено — не только животные, но и растения, камни, капли воды — вот первая и главная заповедь джайнизма. Вера в панпсихизм порождает множество трудностей в жизни джайнов. Так, монах-джайн всегда подметает метелкой землю на своем пути, и ему строжайше запрещено выходить на улицу после захода солнца: он рискует раздавить букашку.

Трудно понять, почему в учении, постулирующем панпсихизм и призывающем уважать всякое проявление жизни, человеческая жизнь кажется полностью обесцененной, а самоубийство джайна рассматривается как наивысшее деяние. Почему уважение жизни, т. е. всего сущего в трех царствах мира, не возводит в святость человеческое существование или, по крайней мере, не придает ему некий религиозный смысл? Принимая заповеданные упанишадами пессимизм и добровольный отказ от жизни, джайнизм ценит только духовное и транскосмическое блаженство (но: см. ниже, § 190). Действительно, освобожденная от "кармической материи" душа стрелой устремляется к вершине Вселенной, там, как в эмпиреях, встречается и общается с себе подобными, присоединяясь к чисто духовной, даже божественной, общности. О таком же внекосмическом пессимизме и «спиритуализме», похоже, говорят гностики некоторых школ (§ 228) и — с небольшими отличиями — классические йога и санкхья (§ 139 и далее).

Карма играет в джайнизме решающую роль: она создает кармическую материю, род психотелесного организма, сопряженного с душой и вынуждающего ее трансмигрировать. Освобождение (мокша) завершается полным отчуждением души от материи, т. е. отвержением ранее накопленной кармы и остановкой нового кармического притока. Можно предположить, что это освобождение достигается комплексом медитаций и концентрации йогического типа, которые суть конечное достижение аскезы и уединенного размышления.[169] Разумеется, только монахи и монахини могут надеяться на освобождение. На монашеский путь разрешается вступить уже в восьмилетнем возрасте при условии крепкого здоровья ребенка. Через несколько лет учебы новичок проходит инициацию под наблюдением учителя и дает пять зароков: бережно относиться ко всему живому, говорить только правду, не иметь собственности и ничего не приобретать, оставаться целомудренным. Затем новичок получает чашку для сбора подаяния; короткую метелку, чтобы сметать насекомых со своего пути; лоскут муслина — прикрывать им рот при разговоре (возможно, чтобы не проглотить насекомое). Странническая жизнь монахов в течение всего года, кроме четырех месяцев муссонных дождей, во всем напоминает жизнь Махавиры.

Согласно преданиям, к моменту смерти Махавиры у него было — кроме большой мирской общины — 14 тысяч монахов и 36 тысяч монахинь. Цифры, возможно, преувеличены, но более удивительным кажется преобладание женщин среди адептов джайнизма, в монастырях и в миру. Это тем более странно, что, по свидетельству некоторых учителей-джайнов, монахиням не дано достичь освобождения: им не разрешается практиковать монашеское обнажение. Однако столь большая численность женщин, монахинь и мирян, возможно, объясняется глубинной архаической традицией: считается, что Махавира проповедовал преимущественно равным себе, военной и светской знати, и можно предположить, что женщины этого круга находили в учении Махавиры — учении, уходившем корнями в архаическую индийскую духовность, — тот религиозный путь, в котором им отказывал ортодоксальный брахманизм.