Г

Г

ГАД, ГАДАЛА, ГАДАЛЬ, ГАДАТЕЛЬ — тот, кто гадает; отгадчик, прорицатель; знахарь. ГАДАЛА, ГАДАЛКА, ГАДАЛЬЩИЦА, ГАДАВКА — гадающая женщина, ворожея; знахарка.

«Гад не гад, а сказал впопад» (Яросл.); «Схожу к бабушке-гадалке» (Пск.).

В новгородской быличке (записанной сравнительно недавно) упоминается, что гадатели, к которым по разным поводам обращались крестьяне, занимались своим ремеслом без свидетелей (в частности, уходя в другую половину избы): «И вот, значит, чтобы не слышали, как он там гадает, — там про себя погадает. А потом придет хозяину скажет, что он на картах-то видел». В этом же сюжете гадателю подсказывают ответы черти из подполья: «Пришел этот, гадатель, там оставил старика, а сам прибежал, подпол открыл и спрашивает: „Скажи мне, хто деньги у старика унес? Молодуха?“ А грех (черт. — М. В.) из подпола отвечает: „Ой, молодуха не тронула, а корова, говорит, рыжая съела деньги. Корова съела их, а молодуха не взяла. А ты не говори хозяину, <…> она хочет давитца, пускай она задавитца. Нам нада молодая лошадь, мы будем ездить на ней! <…>“

А мальчик-то (внук старика. — М. В.) слышал. Вот старик приехал домой — опять на молодуху. А мальчик говорит: „Не, дедушка, не ругайся. Я слышал, какой-то дяденька под полом ему сказал, что корова рыжая съела деньги. А мама не трогала денег“. А кабы не был этот мальчик взят. <…> Мальчик-та безгрешный — греху-та нельзя уже было таить, чтобы никто не слышал бы. <…> Немножко дед задумался: „Задавитца, дети останутца“. Взялся, собрался корову резать. Требух когда вывалил, стал искать и нашел деньги».

ГАДУНИЦА — ведьма, которая доит чужих коров и может превращаться в сороку (Арх.).

ГАРКУН — леший.

Название «гаркун» характеризует одну из существенных черт лесного духа — громкий, «гаркающий» голос, а также шумное поведение, любовь к выкрикам (гаркать — «кликать», «звать»). По поверьям разных районов России, леший подражает голосам животных или птиц, «ржет как конь», свистит, хлопает в ладоши, поет, хохочет, кричит (причем, часто повторяя «эхом» последние слова встреченного человека). Леший не говорит, но часто и громко хлопает в ладоши и гагайкает (Яросл.); в ночное время леший «кричит и поет, как человек, плачет, как ребенок, свищет, гавкает, хлопает в ладоши и тем заводит людей в совершенно незнакомые места» (Симб.); леший с огромной дубиной в руках гагайкает вдали и аукается (Костр.).

Шумом сопровождается появление лешего в одном из крестьянских рассказов севера России: «Идет кто-то, да гаикат, да свишшит». Увидели сперва черную собачку, а потом кто-то в белой рубашке, «смотрит, смотрит, да как захохочет. Только по лесу раздалось, покатилось. Потом повторилось и пошло опять той же дорогой. Пошло, пошло и ушло» <Померанцева, 1975>.

ГЛУМИЦА — привидение; тень на стене; домовой.

«Глумица показался однажды» (Волог.).

Глумица сходен с домовым или домовым-пастенем, стенью, которые «глумятся» — чудятся, мерещатся, проказят, «пугают», в том числе появляясь и исчезая тенью или неопределенного облика видением (см. ПАСТЕНЬ, СТЕНЬ, ТЕНЬ). Упоминания о глумице единичны, хотя глагол «глумиться» в значении «мерещиться, видеться, баловаться, пугать» распространен во многих районах России и относится крестьянами к целому ряду мифологических персонажей: к лешему, черту, неясного вида нечистой силе. «В нашей старой избе глумится» (Твер.); «В лесу или в бане глумится» (Волог.); «В этом лесу, говорят, леший часто глумится: иногда так скрадет дорогу, что крестьянки по целым суткам не могут выйти на свой путь к дому» (Волог.); «Семен слышал, как черт глумится в лесу» (Волог.).

ГЛУХЕЯ — лихорадка (см. ЛИХОРАДКА).

ГНЕТЕНИЦА, ГНЕТНИЦА, ГНЕТИЦА, ГНЕТЕЯ, ГНЕТУНИЦА, ГНЕТУХА, ГНЕТУХА СПЯЩАЯ, ГНЕТУЧКА, ГНЕТХЕЯ — лихорадка; персонификация болезни.

«Гнетея, та буде всех проклятее: в нощи спать не дает, многое бесы к тому человеку приступают и с ума его сбрасывают и спать не дают — на месте не сидит» [из заговора]; «Заря-зарница… избавь раба Божия [имя] от летучки, от гнетучки <…> и от всех двенадцати трясовиц» [из заговора] (Сарат.).

Гнетея, гнетуха — персонификация болезни, лихорадки в облике наваливающейся на человека, «гнетущей» его женщины.

В заговорах гнетея — имя одной из лихорадок, «дщерей Иродовых» (см. ЛИХОРАДКА); это четвертая дочь Иродова, которая «под ребрами разбивает утробу и сердце давит» (Арх.); гнетея «ложится у человека на ребра и взвивает утробу; а если кто хочет есть, пусть ест, только из души у того человека вон идет» [из заговора] (Влад.).

По поверьям разных районов России, подобное «гнетущее» существо вызывает заболевания разной тяжести: гнетница — легкая лихорадка (Нижегор., Самар.); гнетуха — перемежающаяся лихорадка (Новг.); «гнетущая лихорадка» (Пск., Смол.); гнетуница — изнурительная лихорадка (Вятск.). В Вологодской губернии гнетеница — болезнь вообще.

В Олонецкой губернии гнетеница (гнётка) — дух, давящий по ночам спящих, вызывающий кошмары, что дает основание соотнести его с гнетком, домовым (см. ГНЕТКА).

ГНЕТКА, ГНЕТКЕ, ГНЕТКО, ГНЕТОК — домовой, который по ночам «гнетёт», давит людей.

«В доме <…> есть свой хозяин это — гнетке» (Олон.).

Согласно общераспространенным представлениям, домовой ночью может «наваливаться» на человека, предвещая какие-либо перемены в его жизни или вызывая кошмары, заболевания (см. ДОМОВОЙ).

Такой «давящий» мифологический персонаж в северных и северо-западных районах России (по имеющимся материалам) именуется гнеток, гнетко, это «нечистый, вроде домового, который принимает облик домашних животных» (Лен.) и душит, «гнетёт» по ночам.

В Заонежье гнетка — мохнатый, с длинными волосами; «если не залюбит — всю ночь промучит»; «которо любит — кряхтит и двери открывает, которо не любит — гнетет» <Черепанова, 1983>, гнетке «всегда горячий, весь в шерсти, маленький, но наружный вид его неизвестен, никто его не видал» (Олон.).

ГОВОРУХА — лихорадка; икота.

«Золовка не залюбида ее и посадила говоруху» (Свердл.); «Икота говоруха менее сильная, в которой больные не выкрикивают, но на вопросы не отвечают» (Арх.) (см. ЛИХОРАДКА, ИКОТА).

ГОЛБЕЧНИК — домовой, обитающий в голбце (у печи или под печью).

Печь (с запечьем и подпечьем), как и подполье, — традиционное местообитание домового. В ряде районов России домового «селят» в голбце (голбчике, голубце) — небольшой пристройке, форма и назначение которой варьируются в разных губерниях, или чуланчике возле русской печи; крыша такой пристройки нередко используется как лежанка, внутри же находится лестница, ведущая в подполье. По поверьям Тамбовской губернии, в отдаленные времена домовой жил в избе, а спал вместе с хозяином на казенке, пристройке возле печи. «Домовой живет под голбцом и любит спать на нем, поэтому никому другому тут спать нельзя, защиплет ночью» (Влад.).

Дух дома, обитающий в голбце, может и прямо именоваться голбечник: он «живет в избе под печью, именно в деревянном срубе печи со стороны подполья. Ведает домашним хозяйством» (Волог.).

Местообитание голбечника характеризует его как существо, связанное с миром покойников-предков не только потому, что он связан с печью (подпечьем) (см. ДОМОВОЙ). В ряде районов России голбцом (голубцом) называли и пристройку возле печи, и надгробный памятник. Донские казаки, к примеру, строили голубец «из камней, а чаще из дерева, со стенами и крышею, на вершине которой утверждался небольшой крест. Внутри голубца ставили в переднем углу небольшую икону, а около стен скамьи» <Буслаев, 1861>.

ГОЛИК-ЗВЕЗДА — комета (см. ЗВЕЗДА С ХВОСТОМ).

«Явление комет бывает непременно пред великой войной. Поэтому, говорят, пред двенадцатым годом явился голик-звезда, пред австроитальянской войной явилась звезда с хвостом» (Арх.).

ГОРНЫЙ, ГОРНЫЙ ДЕД (БАТЮШКА, СТАРЕЦ) — дух, властитель земных недр, гор; «хозяин» приисков; шахтерский родоначальник.

Представления о горном «хозяине», Горном, распространены там, где ведутся горные, подземные разработки, в шахтерских районах, на Урале, Алтае, в Западной и Южной Сибири. «Горный Батюшка — хозяин земли» (Урал).

Горный — старец или человек «ростом с лесину», который, подобно лешему, появляется с ветром, бурей, любит шум, свист. «Он пугает людей свистом и страшным ревом», но, кроме того, любит петь, плясать.

«А я была еще в девчонках, — вспоминает дочь горнорабочего. — Один раз забегаю в избушку и говорю: „Тятя, мужик идет большой, ох и плачет!“ Отец поглядел в окошко: „Дура, — это горный. И житья не стало“» (Урал).

Появляющийся на поверхности земли Горный огромен — ростом до потолка; с домну; со скалу о двух головах (Урал).

Горный может быть и обычным человеком, но с горящими глазами, напоминающими блеск подземных сокровищ, минералов. По мнению горняков-угольщиков, Горный маленького роста, с седой короткой бородой, черным лицом и красными глазами; одет в черную или темно-серую рубашку. У обитающего в медных рудниках Горного «и волосы, и тело, и одежда все сзелена», он поднимает вокруг себя «зернистый туман» (Урал). Иногда он походит на черта — «черный, лохматый как черт» или даже «добрый, но вроде черта» (Урал).

Горный принимает обличья горнодобытчика, станового урядника, нарядчика и, кроме того, облики знакомых, прохожих, а также покойников: «А было ввечеру летом. Стемнялось уже. Будто бы идет наискось так, луговиной, смотритель Тисяников, старичок. Мы шапки сняли. А уж давно он умер, Тисяников-то. Это — Горный» (Урал).

В образе Горного батюшки объединены представления о «хозяине» земли, связанном с природными стихийными силами, и о шахтерском родоначальнике, знатоке подземных глубин.

Горный, по поверьям, собирает богатства земли в одно место и ограждает их заклятием. Он допускает или не допускает к сокровищам подземных недр, преследует не уважающих его, прогоняет не понравившихся ему людей.

Горный показывается на прииске перед бедой: его появление может вызвать закрытие прииска, он способен предупредить об обвале, вызволить из беды. «Только начали новую шахту — ночью сделался шум. Выскочили из бараков — шахта ходуном ходит. Горный Батюшка пришел. Ворочает, ломает, только крепы трещат. Все изломал, всю шахту. Потом ушел. Стали думать, как быть, — Горному шахта неугодна. А место богатое, начали новую шахту строить. Добили до плавунов — вода! Еле вытащили забойщиков. Еще бы немного — потонули бы все. Старики-то говорили: „Не послушали Горного, а ведь он, Батюшка, нам знак подавал, что робить нельзя“» (Урал).

Предсказывает (вещает о грядущих бедах) Горный и на поверхности земли: «Приходим — ребятишки в угол забились, прижались. „Вы чего?“ „Тятя, мужик приходил, до потолка ростом. Нам сказал: „Вы чего посередь избы, в угол идите“, — и зубами щелкнул“. Я думаю, Горный приходил, дело опасно» (Урал). Иногда появление Горного в избе трактуется как преследование им неугодных людей: «Приходим (домой. — М. В.), ребятишки все заплаканы, прижались в углу на лавке. „Вы чо?“ — Петров спрашивает. „Дяденька вот такой большущий плаху выворотил, из-под пола вылез. Твое все надел, пиво достал, пил, плясал и нас щипал. Потом разделся и в подпол улез“. Смотрим, ребятишки все исщипаны до крови. „Это что?“ — спрашивает Кирюха Петров. „Горный приходил, опасно тебе жить, не угодил ты ему“» (Урал) (отметим, что эти сюжеты отражают не только представления о Горном как о «хозяине» судьбы горнорабочего — Горный Батюшка выступает здесь и в роли «детского пугала») <Рудак, 1981>.

В подчинении у Горного деда находятся маленькие, уродливые, шаловливые, очень подвижные духи («старые люди») — человечки, «знающие все пути земли», которые передвигаются под землей «по одним им ведомым ходкам» <Бажов, 1952>.

Горный может являться людям и в облике человека, занимающегося обычной шахтерской работой, озорничает, любит табак и водку, подарки и приношения. «Работают, бывало, в хорошем забое, водку приносят, пьют и в забой льют: „Пей, Батюшка Горный, да нас не оставь“. Нас Горный пугал: <…> только легли, заходит в избушку человек. Мы говорим: „Чего тебе надо?“ Ничего не говорит, как немой. Берет нашу лопотину, собирает всю, надевает на себя. Надел и ушел. Мы заголосили. За ним! К порогу подбежали, а наша лопоть, где лежала, там и лежит. Взяли семь фунтов табаку, высыпали в просеку. Больше пугать не стал» (Урал). Не любит Горный священников и православного богослужения: «В работе попа не поминай, Горный не любит. Было Нагорелово… Когда рудник работал, приехал поп, отслужил молебен. На другой день золота нет» (Урал).

С Горным можно заключить соглашение, и тогда (за подношения или часть добычи) он укажет путь к подземным россыпям сокровищ, наделит чудесными предметами для работы (лопатой и т. п.).

Изредка Горный сам предлагает помощь: «Робили артельно. Задолжали сто рублей. Отдать нечем. Там и хлеба не стали давать. Я сон увидел. Приходит человек большого роста, говорит: „Возьми фунт вахромеевского табаку, трубку хорошую и положи в укромное место в забое. Покажу золото“. Так и сделал. Золото открылось. Долг отработали, вышли чистыми, а то бы под суд» (Урал).

ГОРЯЧКА — болезнь; персонификация болезни.

В крестьянском быту горячками чаще всего именуются тифы и вообще болезни с повышенной температурой <Попов, 1903>. Иногда горячку представляли в облике вредоносного существа, вызывавшего болезнь, иногда — смешивали с лихорадкой. Так, жители Калужской губернии полагали, что горячки — двенадцать отвратительных старух.

По наблюдению Н. Иваницкого, когда в деревне появляется горячка, «то обыкновенно из того дома, где есть больные, не позволяют выходить никому и других туда не пускают, так что остающиеся здоровыми люди чуть что не должны умирать голодною смертию. <…> Причиною горячки, как и вообще всех острых заразительных болезней, признается: наказание Божие или „злое поветерье“». Дом, где появлялся больной горячкой, «обарывали», т. е. (в тайне, ночью) обносили вокруг него соху, останавливаясь и роя землю сошниками три раза; или — сохой — проводили «вокруг дома борозду. И в том и в другом случае верили, что болезнь не переступит черту обхода» <Иваницкий, 1890>.

При появлении горячечного больного зажигали среди поля, на заслонке, огонь из лучинок, через которым переходили все здоровые (Новг.) <Попов, 1903>. «„Деревянным огнем“ (добытым при трении двух поленьев и т. п. — см. КОРОВЬЯ СМЕРТЬ) выгоняли иногда из дома горячку, разводя его под окнами, и через этот же огонь проводили выздоровевшего» <Попов, 1903>.

Согласно обычаям Казанской губернии, больного горячкой парня «целует невзначай для него до трех раз перворожденная в семье девица, отчего он будто бы поправляется. Для этого девица подбегает верхом на палке, в белой рубашке, с распущенными волосами. А про горячку существует поверье: умрет от нее женщина — много уведет с собой народу». «В Томской губернии, во время горячки, прикладывают ко лбу лист капусты, смоченный в теплой квасной гуще, или в квасе, а для очищения воздуха в избе накуривают порохом, или вересковой хвоей, сложив ее пирамидкой и сжигая в виде фейерверка» <Демич, 1894>.

ГОСПОЧКА — оспа; персонификация болезни (см. ОСПА).

Название «госпочка» может отражать веру в «божественное» происхождение болезни оспы: «Население считает „грехом“ противиться воле Божьей. Приходится слышать такое рассуждение: „Бог дал утеху родителям поласкать детей, а потом посылает „госпочку“ (оспу), спешит в назначенное время убрать лишних, чтобы не стало тесно остальным“» (Забайк.) <Болонев, 1978>.

ГРЁЗА — нечистая сила; видение, привидение.

Упоминание о грезе встречаем в заонежской быличке. Она повествует о парне, убежденном в том, что девушка, которую не выдают за него замуж, приходит к нему по ночам. Однако девушку эту никто, кроме него, увидеть не может: «Ну мать и пошла по ворожеям. Одна ворожея и говорит ей: „Это он в грезу влюбился, в нечистую силу. Возьми девять пачек иголок, да понатыкай от порога ему до кровати, да все иголочки крестом зааминь. Она как наколется, подаст голос человеческий, тогда и пропадет“.

Да и купила девять пачек иголок, да понатыкала от порога до кровати, острым концом вверх. Ночью-то он лежит да поджидает, а мать не спит — слушает. Вдруг, как дверь открылася, ступила та через порог, да как закричит, ступила второй, да как заплачет, завопит: „Ах, ты, говорит, остудник негодный, я тебя все одно сгублю!“

Да пропала. А на другой день, вдруг, как вдарило что-то в угол, так угол и расселся. Выбегли, а там робенок лежит раздернут, да весь окровавленный. Это она его об угол и раздернула. Да не настоящий робенок это, а нечиста сила. Такая это быль была».

ГРЕХ, ГРЕХОВОДНЫЙ, ГРЕШНИК, ГРЕШОК — злой дух; черт, бес; Дьявол; леший.

Грех, грешок — одно из многочисленных наименований черта, отражающее представления о нем как об искусителе, который вводит в грех (см. ЧЕРТ). Реже это название распространяется на иных представителей нечистой силы — злых духов, лешего.

ГРЫЖА — болезнь; персонификация болезни.

В России XVII в. грыжу, по-видимому, могли представлять в облике живого, «грызущего существа», как это видно из послания царя Алексея Михайловича к патриарху Никону, о кончине патриарха Иосифа. «Ввечеру, пишет царь, пошел я в соборную церковь проститься с покойником, а над ним один священник говорит псалтырь, и тот… во всю голову кричит, а двери все отворил; и я почал ему говорить: „Для чего ты не по подобию говоришь?“ — „Прости де, государь, страх нашел великой, а во утробе де, государь у него святителя безмерно шумело… Часы де в отдачу вдруг взнесло живот у него государя [усопшего патриарха] и лицо в ту ж пору почало пухнуть; то-то де меня страх и взял! Я де чаял — ожил, для того де я и двери отворил, хотел бежать“. И меня прости, владыко святый! продолжает царь, от его речей страх такой нашел, едва с ног не свалился; a се и при мне грыжа то ходит прытко добре в животе, как есть у живого, да и мне прийде помышление такое от врага: побеги де ты вон, тотчас де тебя вскоча, удавит… да поотстоялся, так мне полегчало от страху» <Высоцкий, 1911>.

Согласно поверьям русских крестьян XIX–XX вв., грыжу можно изгнать, уничтожить, но «облик» этого заболевания почти не обозначен.

ГУМЕННИК, ГУМЕННЫЙ ХОЗЯИН, ХОЗЯЙНУШКО ГУМЕННЫЙ, ГУМЕНЩИК, ГУМЕННЫЙ — дух, «хозяин» гумна; домовой, обитающий на гумне.

«Как увидел отчаянный мужичек нелюдское лицо еретика, и зубы его, взмолился он не своим голосом: „Дядя гуменник, не продай, дядюшка, в бедности, побратайся с поганым еретиком; за эту службу весь я твой, душой и телом!“» (Арх.); «Овинны, баенны, гуменны, стройте царю мост!» (Онеж.); «Собирается хозяин хлеб молотить, скромно метет овин и курит в нем ладаном для умилостивления хозяинушка гуменного» (Арх.).

Гуменный (как и овинный, рижный) — один из духов крестьянских хозяйственных построек, в которых сушат, молотят, хранят снопы, хлеб.

«По народным представлениям, на гумне живет гуменник, дух двора, которого часто отождествляют с овинником. Русские Лужского уезда Петербургской губернии 14 октября (Покров Пресвятой Богородицы) ставят на току ведро пива и оставляют его там на несколько дней; можно рассматривать это как жертву гуменнику» <Зеленин, 1991>.

Иногда гуменный отождествляется и с домовым, но, по-видимому, это самостоятельный персонаж. Он связан и с хлебными злаками, соломой, растительностью, и с помещением, в котором обрабатывается, хранится урожай, составляющий достаток семьи, залог ее благополучного будущего.

Сведения о гуменнике немногочисленны. На севере России его представляли человеком с ярко горящими глазами. Он может явиться в виде барана (Смол.). Гуменник может быть мохнат, с лапами, и его мохнатость соотнесена с достатком крестьян: «Гуменник мохнат — крестьянин богат». Как и овинник, рижный, гуменный хозяин участвует в святочных гаданиях: он должен погладить гадающих на гумне. Если он погладит голой лапой, то это «к худу», шерстистой — «к добру». «На Новый год на гумне ходили слушать: как хорошо будет жить, так метлой гребут, а как нет, так разметают. Только надо очертиться» (Лен.). В одном из рассказов гуменник защищает мужика от покойника-еретика (Арх.).

Крестьяне Архангельской губернии верили, что гуменник «мужику, дружному с ним, заправляет, Бог весть откуда, хлеб, так что мужик в течение зимы и весны, не прибегая к купле, сам еще продает лишний хлеб на базарах»; кроме того, считали, что гуменник «не любит ночлежников», поэтому в овине старались не спать, «чтобы не задавил гуменник».