Конфликт с другими

Конфликт с другими

Наш список ужасных последствий греха все еще неполон, нам нужно рассмотреть еще одно — влияние греха на наши отношения с другими людьми.

Мы видели, что грех — это глубоко сидящая в нашей натуре болезнь. Она укоренилась в самом центре нашей личности. Она управляет нашим эго. Вообще, грех — это мы сами. И все грехи, которые мы совершаем, представляют собой утверждение себя либо против Бога, либо против человека. Хотя десять заповедей и носят характер запретов, они провозглашают наш долг перед Богом и другими людьми. Эта мысль становится еще более ясной в утверждении Иисуса, когда Он суммировал Закон, добавив к стиху из Левита (19:8) стих из Второзакония (6:5): «И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всеми силами твоими: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же, подобная ей: «возлюби ближнего твоего, как самого себя»: на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки».

Важно заметить, что первая заповедь говорит о нашем долге перед Богом, а не о нашем долге перед ближним. Мы должны прежде всего любить Бога, а потом должны любить ближнего своего, как самого себя. Таким образом, по слову Бога мы ставим Его первым, затем — других, а себя — последними. Грех — это обратный порядок. Это значит ставить себя первым, следующим — ближнего, а Бог остается где–то на заднем плане. Человек, написавший свою автобиографию и озаглавивший ее «Дорогой Я», лишь выразил то, что мы все думаем о себе. Когда на детский праздник приносят мороженое, поднимается крик: «Я первый!» По мере того, как мы растем, нас учат не говорить подобные вещи вслух; но думать мы продолжаем именно так. Определение первородного греха, данное архиепископом Уильямом Гемплом, как нельзя лучше выражает эту истину:

«Я — центр того мира, который вижу; мира, где расположение горизонта зависит от того, где я стою… Возможно, образование сделает мою сосредоточенность на себе менее ужасной, если расширит горизонт моих интересов; пока это похоже на то, как я забираюсь на башню, и горизонт расширяется для моего зрения, но тем не менее я остаюсь центром и тонкой отсчета»

(«Христианство и социальный порядок», 1942).

Эта общая сосредоточенность на себе влияет на все наше поведение. Нам нелегко приспособиться к другим людям. Мы склонны либо презирать их, либо завидовать им, чувствовать либо свое превосходство, либо свою неполноценность. Ибо мы редко думаем о себе с тем трезвым осуждением, к которому Павел побуждал своих читателей. Иногда нас заполняет жалость к себе, в другое время — тщеславие, своеволие или любовь к самим себе.

Все отношения в жизни сложны — отношения родителей и детей, мужа и жены, начальника и подчиненных. У юношеской преступности, без сомнения, много причин, возникающих из–за недостатка безопасности, надежности в семье, но в действительности преступники (по какой бы то ни было причине) восстанавливают себя против общества. Сотни разводов можно было бы предотвратить, если бы люди смирились настолько, чтобы винить себя чаще, чем своего супруга. Когда супружеские пары, чей брак пошатнулся, приходят ко мне, я всегда замечаю, что супруги описывают ситуацию по–разному. Иногда настолько по–разному, что почти нельзя догадаться (если не знать заранее), что ситуация одна и та же.

Большинство ссор происходят из–за непонимания, а непонимание — из–за неумения уважать точку зрения другого. Для нас также естественнее говорить, нежели слушать, спорить, нежели подчиняться. Это так же верно для промышленных диспутов, как и для семейных ссор. Многие конфликты между рабочими и администрацией можно было бы уладить, если бы обе стороны сначала критически посмотрели на себя, а затем благосклонно посмотрели на другую сторону. Вместо этого мы всегда милостивы к себе и критичны по отношению к другим. То же самое можно сказать и о сложной, неспокойной международной ситуации. Современное напряжение во многом вызвано страхом и безрассудством. Наше мировозрение односторонне. Мы преувеличиваем и свои добродетели, и чужие пороки.

Очень легко вот так писать в осуждение современных социальных отношений. Единственная причина, почему это делается, — показать, как человеческий грех или сосредоточенность на себе вызывает все наши проблемы. Именно отсюда возникает конфликт с окружающими. Если бы можно было заменить дух самоутверждения духом самопожертвования, все конфликты прекратились бы. А самопожертвование и есть то, что в Библии понимается как «любовь» Грех присваивает, а любовь отдает. Греху свойственно желание получать; любви — желание отдавать.

Все, что нужно человеку, — это радикальное изменение его природы, которое профессор Х.М.Гваткин назвал «перемена из «сам» в «не сам» Человек сам не может произвести эту перемену в себе. Он не может действовать сам по себе: ему опять же необходим Спаситель.

Мы обнажаем грех таким образом лишь с одной целью. Это необходимо для того, чтобы убедить нас, что нам нужен Иисус Христос, и чтобы приготовить к пониманию и принятию всего, что Он предлагает. Вера рождается из нужды. Мы никогда не доверимся Христу, пока не отчаемся в самих себе. Он Сам сказал: «Не здоровые имеют нужду во враче, но больные. Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Матфей 9:12–13). И только когда мы лицом к лицу столкнемся с тем, как серьезна наша болезнь, только тогда мы признаем срочную необходимость лечения.