Библия и наука
Библия и наука
(Епископ Нафанаил Львов)
Полного единства в Библейских и научных знаниях нет и никогда не было. Наибольшее сближение Библейских и научных представлений было достигнуто в святоотеческое время, когда такие великие христианские учители и отцы Церкви, как Василий Великий, Иоанн Златоуст, Григорий Нисский, Иоанн Дамаскин, были в то же время и научно образованнейшими людьми своей эпохи.
Попытки же достигнуть полного единства религиозных и научных знаний в позднейшее время — в Средние века, когда и религиозность потускнела, и научный уровень понизился, не принесли ничего, кроме вреда и религии, и науке.
Это не значит, что наука и религия несовместимы, но значит, что религиозные и научные знания находятся на разных слоях человеческого познания, так как у них различные цели и разная методика. Священное Писание имеет одну Цель: спасение человеческих душ, приготовление их к восприятию Царства Небесного. Поэтому Священное Писание предназначено равно для всех времен. Равно во все времена человеку необходимо знать, что он, как и все в мире, сотворен Господом Богом, но в противоположность всему прочему тварному миру — материальному и душевному, он духом своим сотворен по образу и подобию Божиему, что все люди произошли от одной пары или даже от одного существа, что первая пара людей тяжко согрешила, но она же и положила начало покаянию и исправлению.
Антропологических же и археологических сведений Священное Писание не дает. Они не нужны для дела спасения человеческих душ.
Поэтому на твой вопрос, как по Библии надо представлять себе первых людей: красавцами ли, как их рисуют в Библейских иллюстрациях, или теми обезьяноподобными уродами, как они изображаются в популярных книгах по антропологии, ответа в Священном Писании мы не найдем, так как знание всего этого не нужно для душе пастырских задач Церкви.
Но это никак не значит, что такой вопрос незаконен и что ты не имеешь права его задавать.
Всеми вопросами имеет законное неотъемлемое право интересоваться христианин. Неправо говорят те, кто утверждает, что надо верить просто, не задавая вопросов. За такими утверждениями часто таится равнодушие и холодность к истине.
Но ответа на этот вопрос, как и на все внешние для Церкви вопросы: научные, экономические, государственные — надо искать не на строках Библии, а в свободных выводах человеческого разума, которому Господь предоставляет свободу, не предписывая, ни как вести научные исследования, ни как торговать, ни как строить государство.
Церковь при этом требует от христианина только одного, чтобы каждое из этих дел он совершал честно, т. е. чтобы в научной области он стремился к отысканию научной истины, а не к навязываемым ему посторонними соображениями выводам.
Современная материалистическая наука и на нашей Родине, и в западном мире тяжко грешит не тем, что ставит вопросы и утверждает гипотезы, иногда кажущиеся несовместимыми с христианскими истинами, а тем, что рассматривает эти противоречия недобросовестно, стремясь не к установлению истины, а к нанесению как можно большего вреда христианству.
При этом такие борцы антихристианства проявляют часто вопиющее невежество в Священном Писании и вообще в делах веры.
Нельзя проводить соединяющие нити между неподвижной скалой и быстро текущей рекой. Будем помнить, что, если преступны лживые, богоборческие утверждения материалистической науки, то, отнюдь, не полезны и противоположные, навязываемые науке представления, якобы, диктуемые интересами защиты Библии.
Библия в защите и «подтверждении» не нуждается. А науке необходима полная свобода в своих выводах.
Конечно, домыслы, приводимые в защиту и «подтверждение» Библии, гораздо менее плохи, чем злоухищрения безбожников, но и они могут нанести вред.
Сколько вреда в свое время принесло осуждение теории мироздания Коперника или теории эволюции Дарвина. Никак нельзя было торопиться с их осуждением, тем более, что сами создатели этих теорий были людьми верующими. Коперник был церковным старостой в своем англиканском приходе.
Но вернемся к твоим вопросам: какой вид имели первые люди, и кого именно из известных науке предчеловеков и ранних видов человека можно назвать с нашей христианской точки зрения людьми?
Как я уже дважды говорил, сопоставление научных сведений и истины Священного Писания небезопасно. Но, если мы сделаем это смиренно, осторожно и не навязчиво, то, может быть, мы не согрешим, а, наоборот, поговорим с пользой.
Изыскивая метод, который можно тут применить, я вспомнил, что, по существу, ту же проблему должны были решать европейцы в эпоху великих открытий. И тогда этот вопрос: кто из новооткрытых человекообразных существ — люди, а кто не люди, приходилось решать не только теоретически, но и практически.
В Африке встретили они горилл и шимпанзе, в Азии — гиббонов и орангутангов (что по-малайски значит «лесной человек»). Люди это или обезьяны? По телу они (особенно новооткрытый вид Бонобо) до чрезвычайности близки к людям. Но они не говорят — бессловесны, никакой духовной жизни в них не обнаруживается. Значит они — не люди.
Когда в Америке испанцы и англичане встретили краснокожих индейцев, они тоже не сразу поняли, кто перед ними: люди или нет?
Испанцы применили верный метод: они стали расспрашивать индейцев, верят ли те в Божество и в загробную жизнь? Убедившись, что индейцы верят в то и другое, испанцы признали их людьми и стали прилагать всяческие старания, чтобы обратить их в христианство.
Англичане же, основываясь на физическом внешнем несходстве индейцев с белокожими европейцами и на враждебности их к пришельцам, отказались признать их людьми, не проявляли стараний обращать их в христианство и охотились на них, как на зверей.
Этот метод неверный.
Вопрос о том, кто из данных существ люди, и кто — не люди, решается не по внешним, а по внутренним признакам. С этим согласятся и все зоологи, и все антропологи. Но если для зоологов и антропологов внутренними признаками являются подробности строения скелета, пищеварительной и нервной системы, то для нас, христиан, и эти признаки являются внешними, и поставленный вопрос мы будем решать не по ним. Для нас решающими являются признаки духовные.
Применим испанский метод к доисторической антропологии. И если мы не можем спросить древних ископаемых предчеловеков и людей: «как ты веришь?» то мы можем внимательно приглядеться к их останкам, именно, с этой точки зрения.
Дриопитеки, австралопитеки и подобные им существа, конечно, не люди, несмотря на их бесспорное телесное сходство с людьми. Бонобо немногим дальше от человека по строению тела, и тем не менее он не человек, а обезьяна.
Решающим для нас соображением является то, что ни у дриопитеков, ни у австралопитеков не обнаружено никаких следов духовных процессов.
То же самое можем мы повторить и относительно питекантропа и синантропа (ныне и тот, и другой именуются Хомо Еректус), и даже о гейдельбергском человеке. Обо всех них в американском учебнике по палео-антропологии М. Дейя говорится: «Их мозг был объемом от 850 до 1200 куб. см. (мозг современного человека в среднем 1300 куб. см.), и насколько можно судить по структуре их ног, они ходили прямо… По-видимому, у них были все данные, чтобы приступить к выработке начатков языка. Но нет никаких признаков, чтобы кто-либо из питекантропов обладал речью».
Следующей за перечисленными стадиями предчеловечества является неандерталец. Человек ли он? Он употреблял огонь, он делал каменные орудия. Все это как будто заставляет нас предполагать в нем человека. К. Маркс и Энгельс утверждают, что именно выработка орудий производства делает предчеловека человеком. И тем не менее, окончательной уверенности в том, что неандерталец — человек, у нас нет.
Никаких признаков духовности или одухотворенности в нем не замечается: ни произведений, хотя бы самого примитивного, искусства, ни каких-либо попыток украсить свои орудия или свое жилище мы не видим в сравнительно многочисленных останках неандертальцев.
А примитивные орудия делают и шимпанзе (даже не бонобо), как свидетельствует Дж. Гудолл, которая наблюдала шимпанзе 9 лет.
И только при наступлении следующего периода, при переходе от нижнего палеолита к верхнему, при смене неандертальца кроманьонцами, мы можем не колеблясь утверждать, что перед нами есть человек. У него наличествует чувство прекрасного.
Он рисует иногда высокохудожественные изображения на стенах пещер, в которых обитает, он украшает свои орудия, он погребает мертвых, значит, верит в загробную жизнь. Пред нами бесспорные признаки уже не только душевных, но и духовных движений. На основании всего этого мы, следуя нашему методу, можем без тени сомнения утверждать, что кроманьонец — обладатель сотворенного по образу и подобию Божию бессмертного духа человеческого.
Если это так, то на первый твой вопрос можно ответить вполне удовлетворительно. Первые люди имели очень привлекательный вид. Все научные исследователи рисуют кроманьонца прекрасным. Средняя величина его мозга никак не меньше, а может быть даже больше средней величины мозга современного человека. А его искусство в пещерах Франции и Испании вызывает единодушное восхищение всех людей, сколько-нибудь любящих красоту. Недаром пещеры Ласко и Альтамиру часто именую Сикстинскими капеллами палеолита.
Но не будем торопиться утверждать, что наш домысел абсолютно верен. Несколько раз я говорил и снова повторю, что сопоставление религиозных и научных фактов очень спорно.
Джиордано Бруно католики сожгли не за то, что он предполагал возможность обитания людей на других планетах, а за то, что он утверждал это, как абсолютную истину, по своей логике: раз Бог сотворил множество миров, значит Он обязан населить их разумными существами. И он требовал признания этой истины, как абсолютной, и от римского папы, и от всех католических епископов.
Его учение было признано еретическим, и он был сожжен. Но мы теперь ясно представляем себе, какой вред могло бы принести его утверждение, если бы оно было принято христианским сознанием, как абсолютная религиозная истина.
Нас за наши утверждения не сожгут. Сейчас сжигают за другое. Но вред церковному сознанию абсолютизацией своих утверждений и мы можем принести.
Итак, будем смиренны, не будем абсолютизировать нашего домысла, того, что Адам и Ева и первые поколения людей были той расой, которую доисторическая антропология называет кроманьонцами.
Тем более, что мне представляется и другая возможность сопоставления Библейских и научных данных в этой области.
Пред эпохой кроманьонцев господствующим и самым распространенным видом людей или предлюдей были неандертальцы. Рядом с ними жили и предшественники кроманьонцев. Из находок на горе Кармил мы знаем, что эти два вида человеческого рода смешивались между собой и давали вполне полноценное потомство.
Неандертальцы делали орудия, владели огнем, но не обнаруживали никаких духовных процессов. Первоначально они были гораздо многочисленнее кроманьонцев. Но внезапно и совершенно необъяснимо с научной точки зрения, как неандертальцы, так и помесь их с кроманьонцами исчезает бесследно. Ни малейшего признака примеси неандертальской крови в последующих поколениях нельзя найти.
Итак, было время, когда на земле было два вида человеческого рода одновременно. Это может кое-кого смутить. Но если мы вглядимся в библейские строки, мы заметим, что и там говорится о двух видах первоначального человеческого рода: о сынах Божиих и сынах человеческих, о потомках Сифа и потомках Каина.