Заключение об Учительных Книгах
Заключение об Учительных Книгах
«Вера», «надежда», «любовь», «радость в Господе», «кротость и смирение»— не новая ли струя по сравнению с далеким прошлым, входит в религиозное сознание писателя иудея? Разве не чувствуется приближение к Новому Завету в самих этих словах?
Еще важнее для нас прозрение в истину Пресвятой Троицы, как оно отражается в двух образах Божественной Премудрости, данных в книге Притчей и в книге Премудрости Соломоновой, — а также идея бессмертия.
В предложенном здесь материале мы видим, что мысли писателей исходят у каждого из собственной души, как принадлежащие уже от природы их разуму.
В то же время они сопровождаются сознанием, что истины, в них выраженные, суть выше собственного разума, что они исходят свыше, от Божественной Премудрости.
– Мы видим у разделенных сотнями лет между собою писателей тысячелетнего ветхозаветного периода единство идеи, единство точки зрения религиозной, и это всегда соединено с нравственным началом; только вера дает основание достойному моральному образу жизни. Если мы мыслью нашей вернемся еще на полтысячи лет назад, к данному Божественной Премудростью чрез пророка Моисея закону Божию, во всей его почти первобытной простоте и плотности, и сопоставим его содержание с содержанием последних книг Ветхого Завета, пред нашим умом предстанет процесс совершенствования и углубления религиозных идей.
– И, наконец, в дни Нового Завета, разум человеческий приводится к стопам с нисшедшей на землю Премудрости — Сына Божия, к великой тайне любви Божией. Мы проповедуем Христа распятого, для иудеев соблазн, для эллинов же безумие, для самих же избранных, иудеев и эллинов, Христа, Божию силу — Theu Sofian — и Божию Премудрость», — как возгласил апостол Павел в своем послании, и в другой раз:
«О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия»
, и еще:
«Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?… Все сие преодолеваем силой Возлюбившего нас»
(1 Кор. 1:23-24; Рим. 11:33, 8:35-37).
В эпоху Нового Завета мы родились и живем, и это составляет для нас благодеяние милости Божией. Но, увы! наше время оказалось временем активного похода против веры христианской, да и против религии вообще. Наше время — период «рационализма». Что значит само это слово «рацио» с понятием «разум?»
Латинский словарь дает нам значение его. «Ratio»— подсчет, счет, план, способ, точка зрения, рассудок». «Рассудок» обозначает житейский практический ум; слово «рацион» употребляется в самом практическом смысле: «рацион пищи», «дневной рацион». Ясно, что и сам римский народ применял слово «рацион» — в практическом, житейском, общем значении. Ему противопоставлялось понятие — слово sapientia, как принципиальная разумность, мудрость. Вот этот «рацио» овладел главным течением современной мысли. На нем основано практически удобное, не простирающееся высоко мировоззрение, оторванное от идеи Промысла Божия. Таким образом, связь человеческого разума с Разумом Божественным устранена. И в современной литературе даже не популярно само слово «мудрость».
Человеческая мысль обитает вообще в трех сферах. Низшая ее сфера — круг личных забот, труда, житейских нужд. Средняя сфера — общественные и интеллектуальные интересы широкого круга. Высшая сфера — самоопределение, самооценка, мировоззрение, сюда относится и религия.
Еще в недавнее время русский крестьянин жил трудовыми заботами, не достигая широких «общественных» интересов; но ему не была чужда высшая сфера, сфера разума, а иному — близка, легка и дорога. Помнится из детских лет слова человека из этого сельского круга в простой беседе: «яко Бог святые дадут» — слова спокойно обнадеживающие (в грамматическом множественном числе, как выражение почитания, как принято по отношению к родителям). Простота, и вместе полнота и гармония в душе.
Но позже, из того же сельского круга, парень, только что вернувшийся домой по отбывании воинской повинности, кратко изрек свое мировоззрение: «та — то все природа»: все ясно, и никаких проблем, и высшая сфера в его сознании пустует.
Но нужно твердо верить и в человеческий разум. Ибо он воистину исходит из Божественной Софии, Премудрости.
Не можем себе представить, чтобы этот разум мог остановиться на том мифе, что в мире происходит слепое соревнование между «количеством» и «качеством» в течение миллионов лет, и в нем, мол, качество естественно одерживает победу над количеством.
Мы верим как в силу, так и в честность науки. И она скажет в свое время свое твердое слово: в мире господствует Высший Разум. Подтвердит то, что нам говорит простое наше сознание. Что, например, не появился бы сам собой, неоткуда было бы его достать, материал нужный для моего глаза: светлый, белый для белка глаза, особенная жидкость для нескольких капель его зрачка, некий «мягкий хрусталь» для хрусталика в том же глазу. Равным образом, аппарат такой сложной конструкции, какой входит в орган моего слуха, столь нужный для моего разума, для моей связи с жизнью, не сложился бы сам собою и за тысячи лет из таких материальных частей странной формы: за наружной мембраной, как учат нас, идут: молоточек, наковальня, стремечко, полулунные каналы, наполненные слуховой жидкостью, — своими колебаниями передающей звуки, тона и прочее со всеми их разнообразными качествами, — улитка и Евстахиева труба, — и этим путем легко наружное ощущение передается нервами в мозг и в нем соединятся с моей душой.
Слепая природа создала мое зрение? Глухая природа придумала мой слух? Хватит ли силы, чтобы этому поверить?
Некогда Господь Иисус Христос в беседе с фарисеями по поводу исцеления Им слепого, на их вопрос:
«Неужели и мы слепы?»
ответил им:
«Если бы вы были слепы, то не имели бы греха; но как вы говорите, что видите, то грех остается на вас»
(Иоан. 9:40-41).