В поисках гармонии

В поисках гармонии

Так мучилась! Так близко подошла

к скончанью мук! Не молвила ни слова.

А это просто возраста иного

искала неокрепшая душа.

Б. Ахмадулина.

Законы природы обойти невозможно: когда на дворе зима, надевай теплое, а то замерзнешь, так и с природой пола: ей безразлично, нравится она тебе или нет; чтобы в ней плодотворно и радостно жить, надо ее понимать, к ней приспособиться и ей соответствовать.

Мужчина устремлен к свершениям; он в каждый период жизни ставит перед собой определенную цель и на ее достижении умеет фокусировать умственные и душевные усилия. Женщина устроена иначе: для нее всего на свете важнее гармония: необходимо, чтобы разные аспекты и направления ее бытия органично сочетались, ни в коем случае не противореча друг другу, а пребывая в согласии и взаимном одобрении. Верно подметил популярный некогда писатель: «в мужчине полезное можно отделить от идеального, например, великий художник остается пошлой личностью, несмотря на высокие стремления в своих произведениях; а женщина с прозаическими чувствами, лишенная гармонии, не может быть опорой мужчины, воспитывать ребенка, освящать и облагораживать семью; она не выполняет своего предназначения» [79].

Г., заботясь о богатой оправе к бриллианту своей красоты, вышла за человека из весьма обеспеченной семьи, хотя нравился ей нищий студент; Н. хотела выращивать розы, но по настоянию родителей стала медсестрой; С. прекрасно рисовала, но предпочла надежный кусок хлеба и пошла в юристы; они поступали рассудительно, но выбранное благоразумное не совпало с желанным, результат – хроническое внутреннее истощение, которое не компенсирует никакой материальный достаток.

Женская душа мучается в поисках твердого основания, жаждет красоты и поэзии, ее больно ранят грязь и жестокость окружающего мира; привыкнуть к этой боли значило бы согласиться с закономерностью хаоса; но святая мышца, сердце, упрямо свидетельствует о необходимости и даже неизбежности гармонии.

«О чем ты мечтаешь?» – «О счастье!» – отвечает Д.; коренастая, полная, она одета словно на смех, по моде, подчеркивающей изъяны ее нестандартной фигуры: всё в обтяжку, из-под топа свисает голый в жировых складках живот, из-под короткой юбки колоннами выступают толстые бедра; на голове кошма выбеленных волос, глаза густо обведены черным, багровый рот, длиннющие с зеленым блеском ногти, словом, карикатура. Как выясняется, счастьем она считает непрерывный праздник: чтоб музыка, весело, красиво, автомобили, наряды, поклонники, чтоб было всё, чего захочется, чтоб везло в любви.

Подобные представления типичны. Елена Г.: «Чем я становилась старше, тем дороже одежду я хотела носить, хотела фирменный парфюм, а мама мне не позволяла, она покупала куртку за две тысячи, а я хотела за четыре»… Елена О.: «Хотела, чтоб у меня была волшебная палочка, чтоб с ее помощью я могла сделать всё, хотела жить счастливо и благополучно»… Наталья Р.: «Мечтала стать принцессой, жить в красивом замке, иметь белую лошадь, любить принца»… Валентина Т.: «Мечтала быть врачом, играть на пианино, водить машину, иметь мужа и троих детей»… Светлана П.: «Хотела быть актрисой»… Юлия П.: «Мечтала стать актрисой, до сих пор мечтаю. Мечтала выступить в Большом театре. Мне нравилось курить, выпивать»… Людмила С.: «Мечтала быть артисткой»… Надежда К.: «Мечтала стать врачом, ходить в белом халате, спасать людей». Ирина Н.: «Мечтала, как и все красивые девочки, стать знаменитой актрисой».

Приведенные изречения взяты из анкет, заполненных обитательницами женской зоны, т.е. девушками, осужденными за грабеж, разбой, убийство [80].

Как видим, их понятия о жизни не имеют ничего общего с реальностью; они думают, что счастье тождественно богатству и исполнению любых желаний, хотя всем известно, как нередко звезды на пике славы упорно разрушают себя спиртным и наркотиками, а миллионерши без всяких заметных причин во цвете сил прибегают к самоубийству. Девушки не учитывают, что творческая профессия, как и обеспеченное существование, зарабатывается годами и муками учения, напряжения сил, жестокого самоограничения; только так достигнутое обретает вес, а жизнь цену.

Общество через средства массовой информации, главным образом телевидение, навязывает такие эталоны моды, красоты, успешности, востребованности, которым вряд ли кто способен соответствовать в действительности. Следуя по наивности этим меркам, девочки либо тянутся за экранными образцами, любой ценой стремясь приблизиться к хотя бы отдаленному внешнему подобию, либо, воспринимая себя нищими, некрасивыми, обойденными, мстят равнодушному миру за свою ничтожность и бессилие, сбиваются с пути, попадают в дурное окружение, становятся жертвами чужого влияния, обмана, принуждения.

И падение происходит большей частью по той же наивности, за компанию, из любопытства: «испытала шок во время преступления, ничего не понимала»… «даже за полчаса до преступления если бы кто-то сказал, что я сяду, никогда бы не восприняла всерьез»… «в момент совершения у меня было какое-то необъяснимое состояние, не могла поверить, что это сделала я»… «старалась не думать о плохом и думала, что всё обойдется»… «мне было на тот момент всё равно, я вообще не понимала, что со мной, мне кажется что это не я, а кто-то другой»… «в момент преступления чувствовала азарт, мне не понятный; посещали мысли, что наказание за это будет, но я их отгоняла»… «мое легкомыслие затмевало разум»… «мне просто было интересно, как это делают другие люди»… «в тринадцать лет начала пить водку; была как марионетка и флюгер, мною управляли и пользовались»… «когда находишься в опьянении, хочешь, чтоб все считали тебя взрослой, делаешь глупые поступки и не думаешь о последствиях» [81]. Они совершили тяжкие, жестокие, циничные преступления, из которых самое бескровное – сбыт наркотиков.

Психологи, исследуя в школах Санкт-Петербурга нравственные ориентиры старшеклассников, обнаружили: с одной стороны, большинство тянется к хорошему и стихийно предпочитает христианские ценности. Но мало кто получает в детстве правильные установки; покинув школу, подростки, при весьма расплывчатых убеждениях, скорей всего пойдут по той дорожке, на какую толкнут условия жизни, и станут поступать не по долгу и совести, а по выгоде и грубым инстинктам.

Самым слабым местом в опросе оказались отношения между полами: запутанные дети, как правило, не понимают, какая польза от ограничений в интимных отношениях. Характерно, что приверженцы легкости жаждут свободы во всем, например, считают возможным и даже «иногда полезным» нарушение супружеской верности, допускают аборты и суицид. Наоборот, сторонники добрачной девственной чистоты не одобряют измену, прерывание беременности и самоубийство [82].

Юности свойственно отвергать нравоучения и предупреждения; боимся опоздать на праздник, отстать, не успеть, поддаемся минутному соблазну, а в не столь отдаленном будущем обнаруживаем, что сели не в тот поезд, поспешив выбрать любовь, профессию, мужа, судьбу. С поезда спрыгивать страшно, поэтому остается помахать ручкой своим идеалам, мечтаниям, надеждам и согласиться коптить небо в чужой коже, во вражеском стане, жить по лжи, таясь, скрываясь и постепенно продвигаясь через неуверенность и зажатость к бесчувствию, пустоте и омертвению.

С., например, с детства имела целью выбраться из родного захолустья в столицу, поэтому старалась в школе, долбила английский, после института устроилась в туристскую фирму, объехала все заграницы, купила квартиру в Москве, недавно открыла собственную контору по продаже путевок. Но завидовать не стоит: работая без выходных, она так и не научилась пользоваться плодами усердных трудов; после сорока ее личная жизнь состоит из коротких «случайных» связей, корпоративных девичников и одиноких вечеров с телевизором; детей, по-видимому, уже не будет, стала попивать, жаловаться на здоровье и больше не вспоминает отроческую любовь, покинутую в маленьком уютном райцентре.

«Я совершенно не знаю, что со всем этим делать», – с ожесточением констатирует измученная, издерганная Т., подразумевая ребенка и мужа; они вполне обеспечены, родители подарили к свадьбе хорошую квартиру, одевают-обувают, заваливают продуктами, оплачивают няню. Но вместо ожидаемого благоденствия в доме сплошной ад: Т. ежедневно с криком и слезами выясняет отношения с мужем, набрасывается на малыша, страдающего «эмоциональными отклонениями» и аллергией на всё кроме кислой капусты; «не то, не то», – растерянно приговаривает она, а когда семейному кораблю угрожает окончательное крушение, ложится отдыхать в клинику неврозов.

Бог дал нам особенное, обостренное чутье, которое не зависит от происхождения, образования и материального положения; интуиция, весьма развитая у представительниц прекрасного пола, не позволит забыться до конца; если гармония нарушена, внутренний голос ропщет, вопит, рыдает в отчаянии. С. и Т. поторопились с выбором; С. руководствовалась будто бы здравым деловым расчетом, а Т., совсем еще не готовая к браку и материнству, страшилась миновать общепринятый рубеж брачного возраста и упустить удачную партию; обе, находясь во власти навязанных норм и заблуждений, пренебрегли предостережениями сердца и внутри образовался опасный для души сбой, разлад, кавардак.

С горечью приходится признать: даже воспитание в религиозной, христианской семье далеко не всегда защищает от растлевающего влияния в школе, институте, в молодежной компании; тут прав был товарищ Ленин: жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Что уж говорить о девицах из категории легкомысленных: путая счастье с удовольствием, влечение с любовью, они без оглядки пускаются в приключения, расплачиваясь за «сто часов счастья» абортами, болезнями, ранним старением тела и катастрофическим опустошением души.

В крайностях прорывается тоска по смыслу бытия: алкоголь, наркотики, пляска на острие ножа, скоротечные романы, истерики – обычный способ сбежать от кошмара не своей жизни туда, где позволяется топать ножкой, кричать, бить посуду, проливать реки слез, словом, протестовать, нарушая правила. Велик риск заиграться, подобно Эдит Пиаф, Мэрилин Монро, Джуди Гарланд, Нике Турбиной и довести саморазрушение до необратимой точки и преждевременной трагической кончины.

Отклонения типа невроза определяются медициной как нежелание соответствовать требованиям окружающей среды, иными словами, как способ избежать проблем и вызываемых ими неудобств. По мнению К. Г. Юнга, невротик это человек без amor fati, любви к судьбе, т. е. осознанного стремления к исполнению жизненного предназначения; правда, с помощью невроза, иронически замечал он, многого можно достигнуть: безнаказанно тиранить близких, принимать благородный ужас любящих родителей, тревогу озабоченных врачей, наслаждаться потоками сострадания; окружающим невроз обходится дорого.

Чуть ли не в каждой из нас гнездится эдакая то ли истеричка, то ли артистка: отчаянная бравада, закусывание удил, сжигание мостов: ну и пусть, прочь от меня, я сама! А внутренний человечек забился в угол и дрожит от страха и невысказанной боли. Раньше били по щекам, теперь дают лекарства, которые выключают тревожную кнопку, заглушают эмоции и мысли, сигнализирующие о тупике; с таблетками удобно избегается опасный поворот, кризис. Между тем кризис – это счастливый шанс, дар небес, Божья встряска с целью отрезвить, привести в чувство, повернуть лицом к живой жизни.

Чудеса случаются не так уж редко. Не обязательно запылает куст, расступится море или прогремит голос из облака; кризис счастливо разрешится катарсисом, если понять, что гармония, как и красота, любовь, мир, радость приходят только из одного Источника. Воздушные замки обрушиваются не без пользы; горестное ощущение абсолютной погибели знаменует наступление величайшей в жизни минуты, когда Господь протягивает Свою спасающую руку, когда из пучины греха в муках хочет родиться новый человек, который вскоре поймет: есть вещи много важнее и дороже всякого мыслимого земного счастья.