* * *

* * *

С наступлением весны в отделе начались оживленные приготовления к полевым работам, а это значит — опять таежные звериные тропы и заоблачные горные вершины.

Владыкина назначили помощником к одному опытному инженеру и они, распрощавшись с Усть-Омчугом, выехали в тот район, куда его отправили в 1940 году, на открытие прииска "Пионер".

Комарова, по состоянию здоровья и крайней нужде в его способностях, оставили пока в отделе. Расставшись, они условились с Павлом, помнить друг друга и переписываться.

Отряд, где был Владыкин, расположился в пяти километрах за прииском "Пионер", на остроге, изредка поросшим стлаником и оленьим мхом. По дороге они с удивлением наблюдали, как долина р. Омчаг, три года назад бывшая пустынной, теперь была застроена несколькими приисками и изрядно покрыта отвалами отработанного грунта. По соседству с одним из приисков около трассы, среди рощицы молодой лиственницы, расположился разведрайон, который был передан в распоряжение прежнего начальника, у которого с первых дней работал Владыкин. Узнав в путешественниках своих старых коллег, начальник убедил их остановиться у него на обед и любезно угостил всем самым лучшим из своих запасов.

Оказалось, что причиной этого, было прибавление в его семье — новорожденного сына.

Павел, воспользовавшись этим случаем, сердечно отблагодарил начальника, что тот посодействовал его переселению в Усть-Омчуг, и он (в ответ) поздравил его с новым назначением по служебной части.

На новом месте отряд устраивался около трех недель, обследуя окружающую местность и устанавливая связь с жизненными объектами, ожидая, кстати, пока обсохнут горы и долины, чтобы приступить к работе. Павел, закончив приготовления, стал сильно тревожиться, не получая никаких сведений от Комарова и домашних. Но однажды вечером в их расположении остановилась знакомая автомашина с новым оборудованием и людьми. К его великой радости, среди них оказался Женя Комаров, и они, охотно согласившись на совместное жительство, разгрузились и оказались рядом. Как милость от Бога, приняли оба эту встречу. И хотя род занятий их был разный, но они изредка, уже поздними вечерами, находили время предаваться воспоминаниям и беседам. За все лето они один раз отделились от отряда Владыкина, с целью: приблизиться к объектам своей работы. Но нападение разбойников их так напугало, что они немедленно возвратились под защиту прежнего дружеского соседства. Возвращение с полевых работ было уже поздней осенью, и их к этому торопило не столько окончание плана задания, сколько ранние заморозки и обильный снегопад.

По возвращении в поселок Усть-Омчуг скитальцам пришлось выдержать настоящий бой за вселение в зимнюю квартиру. Дело в том, что изыскатели, уезжая на лето в тайгу, многие комнаты оставляли пустыми. Пользуясь этим, оставшиеся жители, заимев широкий выбор жилой площади, на основании частных соглашений с теми или иными влиятельными лицами управления, располагались в комнатах. Зимой же они, учитывая, что возвращающиеся из тайги люди, в большинстве состоят из "директивников", т. е. людей, которых многие вольнонаемные рассматривали как неравноправных, с запачканной репутацией; бывших заключенных, пренебрежительно обрекали на нечеловеческие условия. Обиженные, в свою очередь, доказывая юридическое полноправие, добивались иногда своих прав, применяя физическую силу. Такой бой, правда без физического воздействия, пришлось применять и жителям того общежития, куда по праву поселились Павел и Женя.

Арбитрам пришлось тревожить и привлекать работников управления в Магадане по телефону, но зато уж место было закреплено прочно. Так Владыкин и Комаров, оказавшись вместе, были бесконечно этому рады. Вместе они делили радости и горести, боролись с недостатками полуголодного существования, утешая друг друга. Но духовная жизнь по-прежнему оставалась на низком уровне. Нужно было духовное пробуждение, а для этого особое посещение Божье. Господь же почему-то медлил. Часто с понурой головой сидели они, особенно, когда Комаров вспоминал о пробуждении в Ташкенте, а Владыкин о днях раннего детства и юношества. Оба они были подобны расслабленному в Вифезде, ожидавшему посещения Господня, в лице Ангела Божьего.

Вскоре в поселке нашелся еще один брат, из числа "директивников" — некто Михаил Михайлович Горелов, а с ним еще двое. У всех духовное состояние немногим отличалось от других. Изредка Михаил Михайлович посещал друзей, но беседы проходили, главным образом, вокруг воспоминаний пережитого. Чего-то не хватало, чтобы объединить страдальцев в живое общение, и все ждали Ангела Вифезды. Так наступил 1944 год, а после безрадостной его встречи, время шло как-то особенно быстро.