АНГЛИЯ
АНГЛИЯ
О положении Лондонского прихода в самом начале эмиграции я уже говорил. После смерти протоиерея Смирнова первым настоятелем из эмиграции был протоиерей И.Лелюхин. Под влиянием тяжкой семейной драмы (жена и дочери, оставшиеся в России, уклонились в коммунизм), раздавленный этим горем, он с трудом справлялся со своим служением. Тогда ему в помощь я посвятил в священники местного псаломщика В.Тимофеева; он окончил Петербургскую Духовную Академию, 15 лет прожил в Англии и мог быть связью с англичанами. Выдвинул я и диакона Феокритова, человека очень хорошего, обладающего прекрасным голосом и свободно владеющего английским языком: я сделал его протодиаконом [137]. О.Тимофеев назначением вторым священником доволен не был. Я намекнул о. Лелюхину, чтобы он подал прошение о переводе в другой приход, его друзья ополчились против меня. В конце концов о. Лелюхина все же удалось перевести во Флоренцию. На освободившееся место мне следовало назначить о. Тимофеева, а я, чтобы импонировать англичанам, выписал из Финляндии архиепископа Серафима, который, лишенный кафедры, сидел тогда в монастыре на Коневце в заточении. Архиепископ Серафим внес в лондонскую паству смуту, а потом возглавил там "карловчан".
Посольскую церковь мы вскоре потеряли по недостатку средств для оплаты аренды; тогда англичане дали нам огромный храм, в котором после раскола мы и "карловчане" стали служить по неделям, а в праздники по очереди. Один храм, один престол, а антиминсы разные… С одного амвона и наша проповедь, и брань "карловчан" по моему адресу… Положение в церковном смысле нелепое, а в житейском — соблазнительное.
По уходе архиепископа Серафима в стан моих противников я выписал из Германии протоиерея Н.Бера, благочестивого, высококультурного священника. Англичане назначением этим были вполне довольны: епископ Лондонский отметил однажды это в разговоре со мною. Зато о. Тимофеев назначением о. Бера был обижен и тоже ушел к "карловчанам". Кроткому, тихому о. Беру вести борьбу с нашими противниками было очень трудно, и до сих пор мы с "карловчанами" связаны общим храмом. Кротость массу не воодушевляет, и наш Лондонский приход не процветает ни в духовном, ни в материальном отношении. Карловацкая часть прихода в лучшем материальном положении, потому что туда отошла часть богатых коммерсантов и аристократии из крайних правых монархистов. Настоятелями в Лондоне "карловчане" посылают самых боевых людей: епископ Николай, громя меня, так увлекся, что сломал свой посох, а священник Б.Молчанов из студентов Богословского Института, мною посвященный, доходит до фанатизма в своем антиевлогианском настроении. Жаль, что наш Лондонский приход не процветает, так как это важнейший центр экуменического движения; здесь все нити нашего сближения с Англиканской Церковью, где источники материальной помощи бедствующей Русской Церкви [138].