Потасовки на улицах
Потасовки на улицах
С самого начала Израэль и я стали почти неразлучны. Спустя три дня, вечером, он пришел ко мне сообщить, что предстоит «разбирательство» с «Бишоп». Наконец-то будет шанс использовать мой револьвер - поучаствовать в настоящей драке! У меня шевелились волосы от восторга, пока Израэль описывал план.
Наш военный советник уже встречался с военным советником негритянской банды, и они условились о времени и месте встречи. «Мау-Маус» должны были собраться в Вашингтон-Парк в 9 вечера.
Израэль сказал:
- Возьми револьвер. У остальных оружие есть. Некоторые из нас сделали себе «пушки». Мы проучим негров. Если проиграем, то проиграем в битве. Мау-Маус в Африке пили кровь, старик, - и мы будем.
Банда уже почти полностью собралась в парке, когда я пришел туда. Опасаясь полиции, они спрятали оружие в траве. Карлос и Израэль отдавали приказы. К 10 часам вечера в парке и окрестностях собралось около 100 человек. Большинство имело ножи, у некоторых были винтовки. Некоторые принесли бейсбольные клюшки, палки с набитыми гвоздями и кастеты.
Несколько человек было послано на Парк-Авеню, чтобы отрезать «Бишоп» путь к отступлению, напасть с тыла. Я с группой ребят был направлен на Сант-Эдвард-Стрит, чтобы заставить «Бишоп» отступать именно к Парк-Авеню. Мы пробирались молча, только Тико иногда подтрунивал надо мной:
- Ну как, Никки, боязно, а?
- Нет, старик, это как раз то, о чем я мечтал, - говорил я, указывая на свой револьвер за поясом.
- И сколько пуль у тебя в этой штуковине?
- Пять. Целая обойма.
Тико присвистнул:
- Значит, кого-то из этих черных ты сегодня пришьешь? И я буду драться до последнего.
Мы разделились на небольшие группы, чтобы не обратить на себя внимание полиции, подошли к зданию школы и ворвались на игровую площадку. «Бишоп» уже ждали нас там.
- Бей их! Бей! - орали мы, смешиваясь с ними на открытом пространстве. Я ворвался в самую гущу. Израэль рядом размахивал своей бейсбольной клюшкой. Вокруг меня мельтешили люди, ругаясь, крича и бросаясь друг на друга. Здесь было, наверное, человек 200. Трудно было отделить одну банду от другой.
Кто-то толкнул меня сзади так, что я упал на асфальт. Вытянув руки, чтобы смягчить падение, я обернулся на обидчика, но увидел только чужую клюшку, со всего размаху ударившую по асфальту там, где только что была моя голова. Такой удар мог убить.
Послышался торжествующий крик «Мау-Маус»: это сзади напал на «Бишоп» наш резерв. Я уже встал на ноги, когда «Бишоп» смешались и побежали по аллеям. Израэль кричал мне, преследуя их:
- Убей вон того, Никки, убей его! - Он показывал на маленького парнишку, который был ранен в ногу и потому отстал. Я прицелился и выстрелил. Но тот продолжал свой бег. Я выстрелил снова.
- Попал! - крикнул Израэль и, схватив мою руку, шепнул: - Копы, бежим!
Полиция перехватывала «Бишоп», которые устремились в разные стороны по аллеям. Мы бросились в обратном направлении. Перелезая через решетку, я оглянулся на школьный двор. Там остались лежать трое, и еще несколько человек сидели раненые. Вся драка заняла не более 10 минут.
Мы пробежали, наверное, шесть-семь кварталов, пока не встретились с Карлосом и еще двумя из нашей банды и все вместе спрыгнули в канализационный ров. Израэль смеялся до икоты, глотая воздух от быстрого бега:
- Посмотрите на Никки. Он думал, что это ковбойский фильм, и стрелял в воздух.
Другие посмотрели на меня и тоже захохотали. Я присоединился к ним. Мы лежали на дне канавы и хохотали, держась за животы, хохотали до колик. Мне было хорошо, я видел кровь, я убил кого-то. Наверняка убил. А мы целы и невредимы. Я ни с кем еще не испытывал такого чувства единства, как с этими парнями, лежа в канаве. Израэль положил руку мне на плечо:
- Ты мне нравишься, Никки. Я давно искал такого друга. Мы с тобой похожи - мы оба безумцы.
Снова раздался хохот, и я почувствовал, как хорошо быть безумцем и не быть самому по себе.
- А как насчет того, чтобы выпить что-нибудь? - спросил Карлос, находясь все еще в сильном возбуждении. - У кого есть деньги?
Денег ни у кого не оказалось.
- Я достану деньги, - сказал я.
- Что ты собираешься делать? Ограбить кого-нибудь?
- Именно, бэби.
- Ты молодчина. Тебя интересует только драка. Идем, мы с тобой.
Я взглянул на Карлоса: он уже вскочил на ноги, готовый следовать за мною. Так я впервые окончательно понял, что все ребята готовы идти за самым жестоким, самым кровожадным, самым смелым.
Мы вылезли из канавы и двинулись по аллее. На углу светились огни ночного кафе. Внутри было три человека: мужчина и женщина за стойкой и старик, который доел свой ужин и шел расплачиваться. Я оттолкнул старика к стене и приставил лезвие ножа к его животу:
- Тихо, старый. Давай это мне, - сказал я, указывая на банкноты, которые он держал в руке.
Мужчина за стойкой направился было к телефону, висящему на стене, но Израэль сгреб его за одежду и щелкнул лезвием ножа:
- Тебе не терпится умереть, да?
Я слышал, как женщина ахнула и закрыла рукой рот, чтобы не закричать. Израэль толкнул мужчину к кассе и, сдернув с крючка, бросил ему телефонную трубку:
- Ты собирался вызвать полицию? О-кей! Только поторопись, я не могу ждать всю ночь!
Тем временем старик дрожащей рукой протягивал мне деньги.
- Это все? - спросил я.
Он пытался что-то ответить, но не мог. Губы его дрожали, и глаза стали закатываться.
- Бежим отсюда, - сказал кто-то.
Карлос взял ключ от кассы и вынул оттуда выручку. Старик медленно опускался на пол, держась обеими руками за грудь и ловя ртом воздух.
- Подожди! - Израэль высыпал кучу мелочи из кассы на пол. - Это подарок, - объяснил он, и мы засмеялись.
Мужчина и женщина стояли у стены, а старик сидел на полу, все больше поникая головой.
Я подхватил тяжелый сахарный контейнер и, уходя, разбил им стекло.
- Ты с ума сошел, - крикнул мне Карлос. - Это поднимет на ноги всю бруклинскую полицию. Бежим!
Старик упал лицом на пол. Мы побежали по темным улицам, возбужденно смеясь.
Спустя два месяца Карлоса схватила полиция, ему дали шесть месяцев тюрьмы. Мы избрали главарем Израэля, а его заместителем общим голосованием выбрали меня. Потом была вечеринка, и один из парней представил мне свою сестру, Лидию. Мы курили наркотики, пили дешевое вино и сидели под лестницей. Некоторые пары ходили в темноту лестничных пролетов для своих любовных дел. Я потянул Лидию к выходу. «Я твоя навеки, Никки», - прошептала Лидия.
Мы прошли к Вашингтон-Парк, но там было слишком светло и людно. Наконец, я повалил Лидию в траву возле железной изгороди и упал вслед за ней. Она хохотала, мы обнимали друг друга; но внезапно я почувствовал, что кто-то наблюдает за нами. Я взглянул через улицу и увидел десятки девичьих лиц, прижавшихся к окнам сиротского дома, что был напротив. Это было так, как будто мы занимались любовью на сцене перед зрительным залом.
Я встал.
- В чем дело? - спросила Лидия.
- Посмотри туда. Весь этот проклятый город смотрит на нас.
- Ну и что? - хихикнула Лидия и притянула меня к себе.
После этого мы приходили с ней в парк много раз, совершенно не обращая внимания на лица из дома напротив или на другие пары, также лежащие в траве неподалёку.
В последующие месяцы я участвовал в грабежах, драках и прочих делах банды. Четыре раза меня забирала полиция. Но ни разу не смогли доказать мою вину, и я возвращался с предупреждением. Банда любила и уважала меня; я не боялся ничего и дрался как ночью, так и при свете дня.
Однажды мне сказали, что Лидия выдала меня банде «Апачи». Во мне вспыхнул гнев; я побежал домой, схватил пистолет и пошел к Лидии, намереваясь убить ее. Я вошел к ней и застал там ее старшего брата, Луиса. Он рассказал мне, что прошлой ночью один из «Апачи» поймал Лидию на улице и избил ее, добиваясь, чтобы она сказала, где я живу.
Вместе с Израэлем и еще шестерыми «Мау-Маус» мы пошли искать того парня. На углу Форт-Грин я сбил его с ног и ударил металлической палкой. Он умолял не убивать его. Но я бил еще и еще, пока не переломился металл. Парень остался лежать в луже крови, а я побежал рассказать Лидии, как отомстил за нее, забыв, что недавно собирался убить саму ее.
Летом драки стали ожесточеннее. Жара в комнатах была непереносимой, и большую часть ночи мы проводили на улицах. Едва ли проходила ночь без каких-нибудь происшествий.
Ни у одной банды не было автомобиля. Иногда мы автомобили похищали, но я не умел водить. Однажды ночью ко мне пришел Мэнни Дюрандо и предложил:
- Давай покатаемся.
- У тебя есть что-то на примете?
- Да. Какой-то лопух оставил ключи в машине.
Действительно, автомобиль стоял себе спокойно на улице.
Это был «шевроле». Мы прыгнули на сиденья. Мэнни стал рычать, изображая шум мотора, а я сидел и пускал кольца дыма в окно, как богатый джентльмен. Затем рассмеялся:
- Мэнни, а ты действительно умеешь водить?
- Конечно, старик, и ты это сейчас увидишь.
Мэнни нажал на акселератор, повернул ключ, и машина, взвыв, ударилась о багажник впереди стоящей машины. Послышался звон разбитого стекла. Мы сидели и смеялись до упаду, поэтому не услышали крики бегущего к нам человека.
- Эй, мерзавцы, оставьте мой автомобиль! - крикнул он, цепляясь за дверцу. Я схватил бутылку, валявшуюся на сиденье, и ударил его по голове. Он вскрикнул, выпустил дверцу. Мэнни дал газу. Я сидел и смеялся. Бутылку я выбросил в окно.
Мэнни не умел водить машину. Он резко свернул за угол и выехал на встречную полосу. Дважды мы избежали столкновения и лишь задели крыло какой-то машины. Оба хохотали и были в ударе.
- Давай сожжем эту чертову машину, - предложил Мэнни.
- Нет, старик, она слишком красива. Давай-ка лучше покажем ее девчонкам!
Но Мэнни не смог развернуться и врезался на светофоре в бок грузовика. Мы с ним побежали по улице, бросив сильно помятую машину.
Мэнни был моим хорошим другом. Я не знал тогда, какая страшная судьба его ждет.
Каждый день для меня был наполнен активной преступной деятельностью. Ночи стали еще жарче. Однажды Тони с четырьмя другими ребятами ограбили женщину, затем затащили в парк, изнасиловали, а Тони попытался задушить ее ремнем. Но она очнулась и впоследствии опознала Тони. Его посадили на 12 лет.
Две недели спустя мы поймали итальянского парня, прогуливавшегося в наших владениях. Я сбил его с ног, прижал нож к его шее, как вдруг он выбил нож из моей руки. Тико ударом оглушил парня, а затем вырезал большую букву «М» на спине, и мы оставили его истекать кровью на мостовой.
Каждый день приходили известия об убийствах во дворах, в подземке, в закоулках и подъездах.
В школах Бруклина на окнах и дверях повесили металлические решетки. Каждое окно, даже пятого этажа, было зарешечено. Многие владельцы магазинов покупали полицейских собак для охраны.
А банды становились все многочисленнее и организованнее. Возникло три новых банды и в нашем районе: «Скорпионс», «Вайсройс» и «Квентос».
Мы узнали, что по закону Нью-Йорка полиции запрещалось обыскивать женщин. Поэтому поручали носить оружие нашим девчатам. Пока коп обыскивал парней, девчонки стояли спокойно в стороне или орали:
- Эй, грязный коп! Что ты там ищешь? У него ничего нет! Почему бы тебе не обыскать меня - тогда я посажу тебя в твою собственную тюрягу. Эй, не хочешь ли пощупать меня? Иди!
Мы научились делать скорострельные пистолеты, используя автомобильную радиоантенну и дверные замки. Правда, эти пистолеты имели обыкновение взрываться в руках и даже лишили зрения некоторых парней. Но мы продавали их соседним бандам, прекрасно сознавая, что они могут использовать это оружие против нас.
4 июля все банды решили собраться на Кони-Айленд. В газетах позднее сообщалось, что приблизительно восемь тысяч подростков-бандитов переправились на пароме на остров. Естественно, за проезд они не платили (так же, как и в подземке).
В августе Израэля схватила полиция. Когда он вышел, то попросил дать ему место заместителя, пока полиция не потеряет к нему интерес. Главарем банды стал я. К тому времени я был в банде уже полгода.
Я быстро понял, к своей радости и гордости, что считаюсь в банде самым кровожадным и жестоким парнем. Вся банда боялась меня.
Однажды мы пошли посмотреть на уличные танцы, которые устраивала для молодежи церковь святых Эдварда и Михаила. В надежде отвлечь молодежь от драк, церковь устроила танцзал и кафе, неподалеку от полицейского участка. Каждый вечер в пятницу приглашали оркестр, и все банды обязательно бывали на этих танцах. Парни стояли в стороне, пили пиво, дешевое вино и били священнослужителей, когда те пытались урезонивать их. Редкий вечер в пятницу обходился без потасовок и вмешательства полиции.
В тот вечер я был с Мэнни и Пако. Мы уже сильно выпили и накурились марихуаны. Мне понравилась одна блондинка и я несколько раз танцевал с ней. Она рассказала мне, что ее брат связан с бандой «Фантом», и что они хотят убить его.
- Где твой брат? - спросил я. - Приведи, я поговорю с ним. Никто пальцем его не тронет, если я скажу «не сметь».
Она подвела меня к брату. Он был пьян и сильно напуган.
- Вот что я тебе скажу. Твоя сестра мне очень нравится. Я думаю взять ее с собой. А так как ты ее брат, я позабочусь и о тебе.
Я уже сказал девушке, что отныне она моя, что я главарь «Мау-Маус» и что ей не стоит отказываться. Она очень испугалась, но согласилась при условии, что другие парни не будут прикасаться к ней. Мы поцеловались, и я обещал, что буду охранять ее, пока она будет со мной.
Как раз в тот момент вошли трое из «Фантом». У всех были велосипедные цепи. Один из них посмотрел на девушку и подмигнул ей. Она в испуге отпрянула, а я обнял ее.
- Эй, бэби, - усмехнулся тот, - пойдем со мной, не пожалеешь. Мой брат на машине, и заднее сиденье - наше.
- Сначала я убью тебя, - прорычал я.
«Фантом» засмеялся:
- Мы как раз собирались убить твоего пьяного друга, но можем заодно и тебя.
Мэнни, который стоял сбоку, захохотал. Один из парней бросился на него и сбил цепью. Мэнни был моим близким другом, и я не мог этого стерпеть, ударил этого парня по почкам. Он упал и стал кататься по полу.
Мэнни вскочил и вытащил нож. Но их было слишком много, чтобы драться, подоспели другие и окружили нас. Мы отступали к дверям. Один бросился на меня с ножом, но промахнулся.
- За подмогой! - кричал я. - Соберем остальных, и сотрем эту банду в порошок! Я соберу всех «Мау-Маус»!
Ребята из «Фантом» дрогнули и начали отступать. Они не знали, что я главарь «Мау-Маус», так как в тот вечер на мне не было нашей формы.
На следующий день я позвал Мэнни и Пако и мы пошли искать Санто, того парня, который угрожал брату моей блондинки. Мы много выпили накануне и еще не успели протрезветь
Я заметил на углу нескольких ребят из «Фантом».
- Который из вас Санто? - спросил я, подойдя. Один взглянул в сторону высокого парня.
- Эй, бэби, как твое имя? Тебя зовут Санта-Клаус?
Мэнни заржал, а парень взглянул на меня и назвал ублюдком.
- Тут ты сглупил, парень. Ты знаешь, кто такие «Мау-Маус»?
- Да, слышал. Но лучше для них не околачиваться здесь.
- Но сегодня они здесь околачиваются. И ты навсегда запомнишь это имя, бэби. Я, - Никки, главарь «Мау-Маус».
Дружки парня стали разбегаться. Я подошел к Санто и ударил его дважды по лицу, не вынимая одной руки из кармана. Потом ударил его в живот и сказал Пако:
- Пошли. Ребятишки достаточно испугались. - Я оглянулся и сплюнул через плечо: - В следующий раз посоветуй своей маме надевать тебе слюнявчик, когда она выпускает тебя на улицу.
Мы засмеялись и ушли.
В тот же вечер пришел Израэль и сказал, что «Фантом» собираются отомстить нам. Мы решили опередить их и пошли им навстречу, к Бруклинскому мосту. По пути обнаружили одного из банды, он вскоре запросил пощады.
- Сними с него штаны! - скомандовал я. Израэль и Мэнни стащили штаны с парня. - А теперь беги!
Мы держались за животы, глядя, как он улепетывает вдоль улицы.
- Пошли, - сказал Израэль. - Никого больше нет.
Мы уже возвращались, когда нас окружила толпа из двенадцати или пятнадцати «Фантом». Это была засада. Среди них я узнал нескольких парней из еврейской банды.
Ко мне ринулся один с ножом, но я ударил его, отбился от другого куском трубы, затем почувствовал оглушающий удар по голове и упал. Кто-то пнул меня ботинком с набойками в лицо. Я пытался подняться, но снова удар трубой. Я знал, что, если не поднимусь, меня убьют, но сделать ничего не мог, и потерял сознание.
Следующее, что я помню, - голоса Мэнни и Израэля, оттаскивающих меня в боковую аллею: «Быстрее. Они вернутся в любую минуту».
Очнулся у себя в комнате на полу. Я был так слаб, что едва мог двигаться. Вся нижняя часть тела покрылась кровавой корочкой. Я попытался снять брюки, казалось, я сдираю с себя кожу. Я добрался до ванной комнаты и там стоял под душем, пока одежда не отмокла. Обратно в комнату я шел голый, вспоминая того парня, которого мы пустили бежать без штанов. «Эх, малый, если б ты увидел меня сейчас», - думал я. Ноги и бока у меня были изрезаны, весь я был в ранах, синяках и кровоподтеках. Я заполз в свою комнату и провел остаток дня, «зализывая» раны.
Быть главарем банды, конечно, почетно, но это может стоить жизни.