Религия и классовый строй

Подобно всем другим религиям древних народов, религия Рима выражала собой противопоставление римской общины всему внешнему миру. Боги Рима были покровителями государства в его борьбе с врагами. Но это противопоставление переносилось и внутрь общины. Плебеи вначале не участвовали в официальном культе. Они не имели права прибегать к ауспициям. На этом основании ("auspicia поп habetis") патриции отказывали плебеям в праве занимать общественные должности. Когда плебеи добились равноправия, неравенство не исчезло, а было еще более углублено: с развитием рабства религия становилась одной из форм противопоставления рабовладельцев рабам. Рабы, чужеземцы по происхождению, уже одним этим отстранялись от культа. Так как за рабом вообще не признавалось человеческих прав, его труд и время принадлежали его хозяину, то понятно, что хозяева не одобряли расходование рабами своего времени на дела культа. Очень хорошо выразил точку зрения рабовладельцев Катон, расчетливый и строгий хозяин: Катон запрещал даже рабу-виллику (управляющему фермой) приносить жертвы, кроме как в праздник компиталий, запрещал ему советоваться "с предсказателями, авгурами, гадателями и астрологами"[275]. Только во время старинного земледельческого праздника сатурналий как бы забывались социальные различия: рабы не только участвовали в праздничных развлечениях, но по древнему обычаю они в эти дни пользовались привилегиями — ели и пили за столом своего хозяина, и он даже прислуживал им. Глубокий архаизм этого обычая состоял в том, что в дни сатурналий как бы возрождались первобытнообщинные порядки.

Глубокое влияние классовых противоречий римского общества на религию прекрасно выяснено советской исследовательницей Е. М. Штаерман ("Мораль и религия угнетенных классов Римской империи", М., 1961). Она очень убедительно показала, что рабы, отпущенники и свободная беднота Рима имели не только свою особую классовую мораль, отличную от морали рабовладельческой знати, но и их религиозные верования не совпадали с официальной религией Рима. Они чтили своих излюбленных богов — особенно Добрую богиню (Вопа dea), Приапа, еще больше Сильвана, а также другие простонародные божества, почти не занимавшие места в официальном государственном культе. В этих своих богах "маленький человек" видел своих защитников от сильных людей, видел охранителей своего небольшого земельного участка, своего убогого домашнего скарба.