Старообрядцы ожидают перемен к лучшему

9 августа 2004 года исполняется полгода первосвятительскому служению Митрополита Андриана (Четвергова), главы Русской Православной Старообрядческой Церкви (РПСЦ), одной из крупнейших христианских конфессий России. В интервью «НГР» митрополит рассказывает о начале своего архипастырского служения, о сегодняшнем дне Старообрядческой Церкви и о проблемах, волнующих современных старообрядцев.

– Ваше высокопреосвященство, расскажите, пожалуйста, о своем духовном пути.

– Зимой 1951 года я был крещен по древлеправославному обычаю протоиереем Александром Горшеневым в казанском старообрядческом храме. С того времени моим небесным покровителем является святой мученик и исповедник древнерусского благочестия Александр Олонецкий, сожженный на костре за верность церковной традиции.

Мое самое яркое детское воспоминание – это когда мы с братьями пробирались по темным улицам еще спящего города к началу утренней службы и, оглядываясь по сторонам, заходили в заветную покосившуюся калитку.

Христианское становление проходило по мере моего взросления. Привитые с детства убеждения, за которые неоднократно приходилось претерпевать насмешки от сверстников, помогли мне избежать вступления в комсомол. В перестроечное время я стал более регулярно посещать храм, особенно после того, как мой брат Геннадий был рукоположен во священники. В 1986 году он предложил мне оставить светские дела и пойти служить в качестве уставщика, что я и сделал.

С 1988 года, когда казанской старообрядческой общине возвратили храм, построенный еще в начале века, я стал активно заниматься его реставрацией.

Но в 1998 году моя жизнь круто изменилась. Я овдовел. Со мною остались сын и две дочери. Нового брака я не хотел и все больше чувствовал потребность посвятить свою жизнь церковному служению. Полгода прослужил диаконом, год священником, два года в епископском сане, а вскоре соизволением Божиим меня избрали на московский первосвятительский престол.

– Как прошли ваши первые полгода в качестве главы Русской Старообрядческой Церкви?

– «Жатвы много, а делателей мало» – эти слова Спасителя можно применить к сегодняшнему состоянию нашей Церкви. Поэтому главное внимание приходится уделять поиску, подготовке и рукоположению достойных людей. Кроме того, приходится решать широкий круг вопросов как частного, так и епархиального, регионального и даже международного значения. Очень много приходится ездить по епархиям, приходам, знакомиться с обстановкой на местах.

Признаюсь, что ощущаю на себе пристальное внимание христиан и некоторой части российской общественности. Старообрядцы ожидают от меня конкретных решений, перемен к лучшему. Люди «внешние» хотят понять, способно ли старообрядчество сыграть позитивную роль в жизни современного общества и способно ли оно возродиться. Эти ожидания придают сил, побуждают к действиям и, конечно, налагают большую ответственность. Правда, о каких-то достигнутых за полгода результатах говорить пока слишком рано, да и не мне подводить такие итоги.

– Известно, что вы занимаетесь иконописью. Вы этому где-то специально учились?

– Желание научиться писать иконы появилось еще в юности, но тогда я не знал, как к этому подступиться. Дело в том, что иконопись в то время не могла существовать легально. Лишь много позже мне удалось познакомиться с московским иконописцем Игорем Хановым, который помог освоить основные приемы и технологию темперной живописи. Я далек от мысли считать себя состоявшимся мастером, потому что активно занимался письмом икон не более трех лет. Загруженность в настоящее время и вовсе не позволяет заниматься любимым делом. И пока у меня не находится времени даже для того, чтобы закончить одну из начатых работ.

Но, с другой стороны, теперь у меня появилась возможность влиять на совершенствование и развитие иконописи во всей Старообрядческой Церкви. Недавно удалось собрать иконописцев и церковных реставраторов для того, чтобы уточнить круг творческих, организационных и канонических вопросов, с которыми так или иначе все они сталкиваются на практике. Собрание прошло 23 июня в Москве в Рогожской слободе. На нем присутствовали более двух десятков человек, представляющих эту редкую профессию. Мы вместе обсудили план действий на будущее. Надеюсь, что придет время, когда удастся при митрополии создать иконописную мастерскую и школу иконописцев.

– Как вы представляете себе возможный диалог и сотрудничество между Старообрядческой и Русской Православной Церквами (РПЦ)?

– Мы выступаем за доброжелательные, открытые отношения без каких-либо посягательств на внутренние дела и устои других. Мы уже контактируем с Русской Православной Церковью по тем вопросам, которые представляют либо двусторонний интерес, либо имеют большую общественную значимость, либо задевают наши правовые и имущественные отношения. На наш взгляд, эти контакты надо постоянно укреплять и расширять.

– Вы уже встречались с известными иерархами РПЦ, например, с митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом, митрополитом Одесским и Измаильским Агафангелом и митрополитом Кишиневским и Молдавским Владимиром. Не намечена ли у вас встреча с патриархом Алексием II?

– Главы наших Церквей никогда не имели официальных контактов. Да и откуда бы им взяться, если почти 300 лет старообрядцев преследовали в России за их религиозные убеждения. Только в начале XX века государственная власть признала за старообрядцами, да и то с оговорками, право исповедовать православную веру так, как это было заведено на Руси со времени крещения до раскола XVII века.

Сегодня РПСЦ входит в число признанных государством традиционных конфессий. Отношения нашей Церкви и светских властей ныне достаточно уравновешены и предсказуемы. На этом фоне наши взаимоотношения с РПЦ хотелось бы видеть более стабильными.

Да, у меня были встречи с видными иерархами РПЦ, во время которых мы обсуждали общезначимые проблемы. На будущее прорабатывается и возможность встречи с патриархом.

Я не склонен рассматривать ее как некое эпохальное событие, поворотный пункт в наших отношениях. Для этого пока нет никаких предпосылок. Вряд ли РПЦ готова сделать какие-то решительные шаги к уврачеванию раскола, например, принести публичное покаяние за гонения, которым были подвергнуты старообрядцы в прошлом. Поэтому встреча с патриархом, если таковая состоится, может иметь лишь локальные, достаточно прагматические цели. Но, как и любая встреча на высоком уровне, она должна быть тщательно подготовлена, чтобы стать по-настоящему продуктивной.

Тем же, кто выступает против самой возможности такой встречи, хочу указать на пример дипломатических отношений между Россией и Японией. Как известно, эти страны де-юре более полувека находятся в состоянии войны. Однако это не является препятствием для переговоров и встреч между главами государств. Отношения между религиозными объединениями, разумеется, отличаются от отношений между государствами, но и здесь неоправданная, показная конфронтация рано или поздно должна уступить место нормальным межцерковным отношениям.

– Сегодня внутри самой РПЦ все чаще раздаются критические оценки «книжной справы» патриарха Никона, с которой начался церковный раскол XVII века. Но при этом старопечатные книги не были свободны от ошибок и опечаток. Как нынешние староверы относятся к исправлению неточностей в древних текстах, могут ли привлекаться к этой работе нестарообрядцы?

– Работа по исправлению неточностей в церковных книгах началась задолго до патриарха Никона. Это был непростой, но постоянный и необходимый процесс. Исправления вносились с величайшей опаской – как бы не навредить. Этим же путем и прежде, и ныне следует Старообрядческая Церковь. Даже такой авторитетнейший богослов и знаток древлеправославной литургики, как епископ Арсений Уральский, при жизни не смог добиться соборного одобрения своей обновленной редакции чина крещения.

В результате «книжной справы», состоявшейся при патриархе Никоне, в старообрядчестве чрезвычайно повысилась чувствительность к изменению даже «единого аза». За этот «аз» наши предки готовы были идти на дыбу. Однако не надо путать грубую, бессмысленную, порой кощунственную «книжную справу» с нормальным процессом совершенствования книг и отдельных богослужебных чинов. Со всеми необходимыми предосторожностями он идет и сейчас. Например, несколько лет назад на Освященном соборе РПСЦ создана комиссия по уточнению формулировок чина приема еретиков в Старообрядческую Церковь.

С одной стороны, наша Церковь рассматривает накопленный в РПЦ 250-летний опыт исправления церковных книг весьма критично. С другой – сегодня ситуация меняется: в структурах РПЦ работают много серьезных специалистов, с которыми вполне можно иметь позитивные контакты.

– Каково ваше отношение к возможному визиту Папы Римского в Россию?

– Русь, как известно, приняла крещение до разделения Церкви на Православную и Католическую. Издревле она принадлежала восточной, православной традиции, а к XVII веку превратилась в ведущую мировую православную державу. На протяжении многих веков Ватикан различными путями пытался принести католичество в Русь: то силой меча, как при Александре Невском, то силой красноречия, как при царе Иване Грозном, когда папский нунций Антонио Поссевино склонял русского царя к соединению с Римом.

Одним словом, латиняне никогда не обделяли Россию своим вниманием. Но если прежде твердая вера, убежденность в истинности православного пути защищали наших христиан от католического влияния, то теперь появилось много людей, чьи религиозные взгляды настолько «широки», что для них нет разницы, какому богу молиться, к какой Церкви принадлежать. В этих условиях шансы Ватикана укрепиться в России серьезно возрастают. Московская патриархия упрекает Папу в прозелитизме, и, пожалуй, это справедливо.

Отрицательное отношение Московской патриархии к приезду Иоанна Павла II в Россию и состояние его здоровья делают этот визит все менее и менее возможным. Однако присутствие Католической Церкви в России, наоборот, становится все заметнее.

Сравнительно недавно, когда я еще был правящим епископом Казанско-Вятской епархии, в Казани мне пришлось напрямую столкнуться с экспансией Католической Церкви. Всего в каких-то десяти метрах от старообрядческого храма началось возведение нового костела. Естественно, такое соседство вызвало обеспокоенность наших христиан, но его никто не принял во внимание. Таким образом, среди общего благодушия в Казани вдруг возникла конфликтная ситуация.

Казалось бы, в чем можно упрекать Католическую Церковь, ведь землю под строительство дала администрация города? Тем не менее мы вынуждены констатировать, что руководству Католической Церкви в России не хватило ни такта, ни здравого смысла, чтобы воздержаться от строительства храма именно рядом с нашим.

Опубликовано: газета «НГ-религии» (приложение к «Независимой газете»), 2004, № 14 (144)