1000-летие Крещения Руси. Заря надежды

Днесь Земля Русская предстоит Богу…

Господи, Землю Русскую в мире сохрани

и веру православную в ней утверди

во веки веков. Аминь

(Служба Тысячелетию Крещения Руси)

Генеральная Ассамблея ЮНЕСКО призвала все государства-члены отметить 1000-летие введения Христианства на Руси как крупнейшее событие в европейской и мировой истории и культуре. Отношение интеллигенции к этому юбилею в СССР сложилось вполне благожелательное и заинтересованное. Со стороны государственных институтов возникло понимание того, что необходим синтез «нового мышления», науки и культуры в ее широком понимании, с общенародной православной традицией, несущей заряд подлинно гуманистической нравственности. «Крещение Руси — та точка отсчета, с которой начинается нравственное совершеннолетие русского народа, становление его Церкви, государственности и культуры… Наша сегодняшняя задача — беречь и приумножать великие традиции русской тысячелетней культуры, утвердившей приоритет духовных ценностей над материальными запросами. Это поистине святые традиции. Память народная, таинственная связь с давно отошедшими поколениями, которые положили начало России и отстояли ее в веках, — залог созидания и обновления»[224] — эти идеи, сформулированные православными публицистами в светских и церковных изданиях, постепенно стали достоянием широкой общественности, помогли формированию той атмосферы 1988–1990 годов, когда возникли реальные предпосылки для новой «симфонии» между Церковью и государством, когда пробуждение России после долгой духовной спячки стало явью.

По благословению Святейшего Патриарха Пимена в предъюбилейный период были проведены три международные научные конференции: в Киеве — церковно-историческая (июль 1986 года), в Москве — богословская (май 1987 года) и в Ленинграде — посвященная литургике и церковному искусству (февраль 1988 года). В них участвовали видные русские и зарубежные ученые — богословы, философы и филологи, историки и искусствоведы, специалисты в области литургики и каноники. Обращаясь с приветственным посланием к участникам Киевской конференции, Патриарх Пимен писал: «Мы верим, что предстоящий юбилей Святой Русской Православной Церкви станет общим праздником Православной Полноты и других христианских Церквей, с которыми нас связывают узы сотрудничества на ниве Христовой[225]».

Юбилейные торжества в честь 1000-летия Крещения Руси ознаменовали начало нового этапа не только в истории Русской Православной Церкви и Православной Полноты, но и в истории Российского государства. Празднества эти подтвердили действительный поворот в политике властей предержащих по отношению к Церкви. И надо, конечно, отдать должное М. С. Горбачеву, который стремился осуществить в СССР реальную свободу вероисповедания.

С другой стороны, по мнению беспристрастного немецкого исследователя проф. Герда Штриккера, издавшего по благословению митрополита Сурожского Антония материалы по истории Русской Церкви советского периода[226], появление такой тенденции объясняется ослаблением Советского государства и его контрольных функций. И это так. Очевидно, оба фактора имели место, но главным, определяющим фактором была духовная сила и крепость вечно обновляющегося организма Церкви Христовой — Русской Православной Церкви. Вот почему юбилей ее 1000-летнего исторического бытия стал подлинным ее триумфом.

Конечно, М. С. Горбачев, как опытный политик, стремился использовать юбилей в своих целях, ему было важно завоевать доверие Запада. Но будет элементарным упрощением полагать, что только по этой причине основные мероприятия юбилея транслировались по Центральному телевидению, торжественный концерт состоялся в Большом театре и т. п.

29 апреля 1988 года, как бы подготавливая широкую общественность к новому курсу по отношению к Церкви и к участию государства в ее торжествах, М. С. Горбачев принял в Екатерининском зале Кремля Патриарха Пимена и сопровождавших его членов Священного Синода. Руководитель Коммунистической партии и Глава Православной Церкви перед телевизионными камерами всего мира, улыбаясь, пожали друг другу руки.

М. С. Горбачев тогда так определил значение Крещения Руси в 988 году: «…Это знаменательная веха на многовековом пути развития отечественной истории, культуры, русской государственности».

В ответном слове Патриарх Пимен подчеркнул: «Церковь посвящает свои усилия нравственному воспитанию верующих, утверждению в них достоинства человеческой личности, укреплению святости семейного очага, добросовестному отношению к труду на благо ближних и всего нашего общества…»

Эти программные слова вкратце повторяли суть знаменитой речи Святейшего Патриарха Алексия I, произнесенной им в защиту Церкви в Колонном зале Дома союзов в 1960 году (на конференции советской общественности за разоружение), когда достигли кульминации хрущевские гонения[227].

26 мая 1988 года в Оружейной палате Московского Кремля состоялся глубоко символический акт — торжественная церемония передачи Русской Православной Церкви священных реликвий, находившихся на хранении в Государственных музеях Московского Кремля. Среди святынь, которые отныне будут почивать в храмах и монастырях Русской Православной Церкви, — частица Древ Честного и Животворящего Креста Господня, камни Гроба Господня, десница апостола Андрея Первозванного, глава святителя Иоанна Златоуста, частицы мощей святого равноапостольного великого князя Владимира, святых благоверных князей Александра Невского и Феодора Черниговского, святителя Московского Петра и многих других угодников Божиих, прославленных Господом в нетлении[228]. Из Московского Кремля святыни доставили в Богоявленский Патриарший собор, где был совершен благодарственный молебен. За этим актом последуют другие — и Церковь обретет вскоре святые мощи великого угодника земли Русской — преподобного Серафима Саровского.

Накануне юбилейных торжеств, в начале июня 1988 года Русской Церкви была возвращена ее великая историческая святыня — Киево-Печерская Лавра, сперва наиболее древняя ее часть — Дальние пещеры, где покоятся честные главы святых угодников Божиих. Под намоленными сводами вновь зазвучали молитвы, в пещерном храме во имя преподобного Феодосия Печерского возобновили совершение Божественной литургии — и произошло чудо: святые главы стали вновь мироточить…

В том же году в Ухте, на подворье Михайло-Архангельского монастыря, в храме святителя Николая Чудотворца произошло чудо мироточения частиц мощей нескольких святых, в их числе Пимена Великого, небесного покровителя Патриарха[229].

Эти чудесные явления были, несомненно, не только знаком благодатной помощи свыше, но и зовом благовестия: чудеса на русской земле не прекратились, благодатный Покров Царицы Небесной и всех святых вновь простирается над нею!.. По милости Божией Россия вступила во второе тысячелетие своей священной истории, готовая к новому Крещению, духовно окрепшая и возрождаемая. В ознаменование 1000-летнего юбилея Русская Православная Церковь учредила три новых ордена: святого апостола Андрея Первозванного, преподобного Даниила Московского и святой равноапостольной Ольги[230].

6–9 июня 1988 года в Троице-Сергиевой Лавре под председательством Патриарха Пимена состоялся Юбилейный Поместный Собор, посвященный 1000-летию Крещения Руси.

Собор рассмотрел соответствующие материалы и принял решение о канонизации новопрославляемых девяти подвижников благочестия:

благоверного великого князя Московского Димитрия Донского (1350–1389), под водительством которого была одержана всемирно-историческая победа русских над монголо-татарами на Куликовом поле;

преподобного Андрея Рублева, подвижника и аскета, гениального иконописца, автора иконы «Святая Троица» (1360–1-я половина XV в.);

преподобного Максима Грека, выдающегося переводчика, богослова и философа (1470–1556);

святителя Макария, митрополита Московского, великого иерарха Русской Церкви, ревностного собирателя и хранителя ее духовных сокровищ [Великие Макариевские Четьи Минеи] (1482–1563);

преподобного Паисия (Величковского; 1722–1794), схиархимандрита, собирателя и переводчика святоотеческих творений, возродившего в России традицию старчества;

блаженной Ксении Петербургской, продолжившей древний подвиг юродства Христа ради, прозорливице и чудотворице (1732 — начало XIX в.);

святителя Игнатия Брянчанинова, епископа-подвижника, выдающегося богослова (1807–1867);

преподобного Амвросия (Гренкова; 1812–1891), иеромонаха Введенской Оптиной пустыни, великого пастыря-старца, за советом к которому приезжали Ф. М. Достоевский и Владимир Соловьев, Л. Н. Толстой и Константин Леонтьев;

святителя Феофана Затворника (Говорова; 1815–1894), бывшего ректора Санкт-Петербургской Духовной академии, продолжателя святоотеческой традиции в богомыслии.

Деяние Собора явилось знаменательным прологом последующих канонизаций, кульминацией которых станет прославление Исповедников и Новомучеников Российских на Архиерейском Соборе 2000 года.

Празднование 1000-летнего юбилея канонического бытия Русской Православной Церкви, прошедшее по благословению и под общим руководством Патриарха Пимена, получило широкий резонанс не только в религиозных, но и в научных, культурных и широких общественных кругах. На всю Россию и на весь Советский Союз прозвучали волнующие слова церковного песнопения «Днесь Земля Русская предстоит Богу». Эти слова из службы Крещению Руси услышали миллионы телезрителей, ставшие соучастниками праздничного концерта в Большом театре. Можно сказать, не преувеличивая, что юбилей стал важным событием в истории всего мирового Христианства. Вот красноречивый статистический показатель: в 1988 году количество общин Русской Православной Церкви возросло более чем на 700.

Финальным аккордом юбилейных торжеств стала закладка храма во Имя Святой Троицы 13 июня 1988 года в московском микрорайоне Орехово-Борисово, на холме близ Царицынских прудов. Закладка была совершена в память 1000-летия Крещения Руси. Патриарх Пимен совершил молебен на месте будущего храма и вместе с митрополитом Крутицким и Коломенским Ювеналием освятил закладной камень.

Идея строительства огромного комплекса (храм, залы заседаний, административные помещения, многочисленные подземные парковки и т. п.) разрабатывалась совместно с Советом по делам религий при Совете Министров СССР[231].

Председатель Совета К. М. Харчев поддержал инициативу Патриархии и, руководствуясь новым курсом во взаимоотношениях государства и Церкви, включил церемонию закладки храма в официальную программу торжеств и провел решением через ЦК партии. Правительство было готово финансировать эту крупную стройку. Решение о строительстве храма было принято Мосгорисполкомом 10 июня, за 3 дня до его закладки.

Закладка прошла торжественно, при большом стечении представителей разных христианских Церквей, обилии именитых иностранных гостей. Патриарх Пимен произнес осторожные слова, «объяснявшие» смысл этого события в советских условиях: «Итак, заложен первый камень в основание будущего храма… в память всех наших соотечественников, жизнь свою положивших при защите священных пределов нашей Родины в Отечественных войнах»[232].

Прав архиепископ Михаил (Мудьюгин), высказавший мысль, что к этому времени Русская Церковь научилась обороняться, но утратила навыки наступления. Десятилетия следовавших одна за другой попыток удушения Церкви вызвали у части ее высшего руководства синдром какого-то оцепенения. «Когда во второй половине 80-х годов положение изменилось к лучшему и Церковь получила значительно большую свободу действия, она оказалась к новой ситуации неподготовленной… Церковь на всех ступенях своей структуры за семьдесят лет притеснений и гонений получила навык пастырской работы только в ограниченной среде пожилых прихожан…»[233]

Но если посмотреть пристальней и внимательней, то надо по достоинству оценить спокойную мудрость Патриарха Пимена, его вдумчивый и проницательный призыв, каким он окончил свою краткую речь на закладке Храма:

«Мы заложили камень, который символизирует те камни, на которых будет созидаться храм. Это должно напоминать нам слово апостола Петра: сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный (1 Пет. 2, 5).

Созидание этого олицетворенного храма Божия, его благоукрашение и внутреннее благоухание есть задача всей нашей жизни. Будем же созидать в самих себе веру и благочестие на незыблемом основании».

* * *

Призыв Патриарха Пимена с самого начала имея непреходящий смысл, что подтвердили разразившиеся вскоре события. Ведь политика так называемой перестройки, наряду с позитивными переменами, имела далеко идущие печальные последствия, главным из которых можно считать децентрализацию власти. Ослабление СССР как единой державы вызвало в отдельных республиках, прежде всего в Закавказье, резкое обострение межнациональных отношений, повлекло за собой дальнейшую дестабилизацию страны.

В декабре 1988 году в Азербайджане произошли кровавые столкновения между азербайджанцами и армянами, массовые погромы и резня… Патриарх Пимен с болью в сердце переживал эти события. Он был одним из инициаторов публикации открытого письма: «Опомниться, остановиться», адресованного азербайджанской и армянской интеллигенции — учителям, врачам, инженерам, ученым, деятелям искусства — «всем носителям народного разума, совести, опыта» — с призывом вразумить ослепленную враждой и ненавистью толпу:

«От вас, вашей мудрости, чувства ответственности, мужества в большой степени зависит сейчас будущее ваших народов, всех народов нашей страны. Не дайте позорному пятну лечь на вашу честь и вашу историю. Остановите кровопролитие!»

В Послании, подписанном также писателями Григорием Баклановым и Даниилом Граниным, академиком Владимиром Кудрявцевым, народным артистом СССР Михаилом Ульяновым и членом-корреспондентом АН СССР Святославом Федоровым, было сказано с чувством глубокой нравственной тревоги и христианской ответственности:

«Солдатам, пришедшим сегодня, чтобы остановить братоубийственную резню, приходится слышать и такое: «Мы вас не звали! Убирайтесь, а то…» Эти угрозы не пустые. Мы знаем, что жертвы есть не только среди местного населения, есть они и среди солдат и офицеров. И тут мы, представители русской интеллигенции, должны высказаться со всей определенностью. Мы без охоты посылаем своих детей, одетых в солдатские шинели, в Азербайджан и Армению. Мы сегодня горько плачем у гробов тех, кто погиб в жестоких и бессмысленных схватках. Но нет другого выхода. Мы одна страна, мы в ответе друг за друга. Совесть не позволит нам спокойно смотреть, как убивают невинных детей и насилуют женщин»[234].

Весной 1990 года, в связи с обострением ситуации противостояния униатов и православных на Западной Украине (в частности, во Львове и Ивано-Франковске, где были захвачены православные храмы), Патриарх Пимен обратился с письмом к М. С. Горбачеву. В нем он просил «предпринять соответствующие действия, включая побуждение местных властей к строгому соблюдению закона о защите религиозных прав и человеческого достоинства граждан, исповедующих православную веру»[235].

Но ответа на это письмо, увы, не последовало.

Страна вступила в полосу острого и затяжного кризиса, вызванного противоборством М. С. Горбачеву со стороны Б. Н. Ельцина и наступившим фактическим «двоевластием».

Жизнь призывала и обязывала священноначалие Русской Церкви к большей активности, самостоятельности и к полной независимости от государства. Был ли готов Патриарх Пимен к этой задаче?

Ответ не может быть отрицательным — ведь Патриарх руководствовался соборным разумом Русской Церкви, опираясь на ее Священный Синод — орган коллегиального управления.

В пользу этого свидетельствуют как новые назначения, осуществленные непосредственно Патриархом, так и решения Синода, состоявшиеся под его председательством в последний период жизни.

30 ноября 1988 года Патриарх Пимен назначил новым наместником Свято-Троицкой Сергиевой Лавры молодого и весьма деятельного архимандрита Феогноста (Гузикова; с 2000 года — епископ Сергиево-Посадский). Благодаря энергичным усилиям о. Феогноста уже спустя несколько месяцев, в сентябре 1989 года, состоялось (после ремонтно-реставрационных работ) освящение новых помещений в бывшей монастырской странноприимной больнице (переданной Лавре в юбилейном году)[236].

В заседании Святейшего Синода 27–28 декабря 1988 года под председательством Патриарха Пимена было одобрено важное решение о возможности религиозным деятелям избираться в народные депутаты от общественных организаций. Получили одобрение инициативы, представленные в докладах нескольких иерархов: митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия — о возможной передаче Церкви Валаамского монастыря; митрополита Минского и Белорусского Филарета — об учреждении в Москве Ассоциации творческой интеллигенции «Мир культуры» и об избрании его вице-президентом этой ассоциации; митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия — о международной конференции «Права человека в истории человечества и в современном мире» и о его избрании вице-президентом общества «СССР — ФРГ» и др.[237]

Заслуживают высокой оценки и решения последнего Архиерейского Собора, прошедшего под руководством Патриарха Пимена 9–11 октября 1989 года в Даниловском монастыре. Собор был посвящен историческому юбилею — 400-летию учреждения Московского Патриаршества. К юбилею довольно приличным тиражом (100 000 экз.) Издательский отдел выпустил брошюру, в которой делался следующий вывод: «Около двух последних десятилетий Русская Православная Церковь живет под первосвятительским омофором Святейшего Патриарха Пимена. В отличие от предшествовавших периодов, характеризовавшихся большими изменениями в жизни Церкви, этому времени присущи устойчивость, внутренняя стабильность, характерные для нормального развития церковного организма»[238].

Архиерейский Собор 1989 года по существу стал итоговым событием всей жизни Патриарха Пимена. Как бы подводя некую черту, смертельно больной Патриарх (о своей близкой кончине он знал) благословил на Соборе прославить двух своих великих предшественников — первого Патриарха Московского Иова и первого Патриарха после восстановления Патриаршества в 1917 году — Тихона.

Довольно неожиданная канонизация Патриарха Тихона (Белавина)[239], в свое время предавшего безбожную власть большевиков анафеме и принявшего за это мученический венец, явилась непосредственным прологом к прославлению Исповедников и Новомучеников Российских, включая невинно убиенных государя императора Николая II и его семью. Одновременно Собор поручил Комиссии Священного Синода по канонизации святых «иметь особое попечение о канонизации приснопамятного протоиерея Иоанна (Сергиева) Кронштадтского и осуществить ее на ближайшем Соборе»[240].

Поразительно, что еще совсем недавно имя о. Иоанна Кронштадтского, великого подвижника и чудотворца России, убежденного монархиста, было именно по этой причине под негласным запретом и не могло упоминаться в официальных изданиях Московской Патриархии. Ситуация изменилась, когда по благословению Патриарха Пимена митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий [будущий Патриарх] 1 ноября 1989 года, в день памяти преподобного Иоанна Рыльского, Небесного покровителя Иоанна Кронштадтского и в день рождения о. Иоанна, совершил освящение в Ленинграде женского Иоанновского монастыря на Карповне (основанного Иоанном Кронштадтским в 1902 году), а также отслужил панихиду по о. Иоанну. Надо сказать, что Русская Зарубежная Церковь прославила о. Иоанна еще 19 октября 1964 года, а Новомучеников и Исповедников Российских во главе с императором Николаем II и Патриархом Тихоном — в 1981 году. Таким образом, Патриархом Пименом был сделан важный и ответственный шаг на пути примирения и соединения обеих Церквей[241]. Пройдет совсем немного времени — и в 1991 году городу на Неве, имеющему роковую репутацию «колыбели революции», будет возвращено его исконное имя — Санкт-Петербург. Так бывшая столица Российской империи вновь окажется под зримым духовным покровительством святого апостола Петра.

* * *

В своих «Определениях» Архиерейский Собор 1989 года особое внимание уделил состоянию приходской жизни: «Собор связывает свои надежды на благотворные преобразования церковной жизни с возрождением жизни приходов, включающей в себя богослужение, диаконию, научение в вере, взаимную поддержку его членов»[242].

Собор принял решение о реорганизации системы духовного образования, признав целесообразным преобразовать Духовные семинарии в высшие школы. По решению Архиерейского Собора необходимо было возродить печатные органы Духовных академий. Собор рекомендовал епархиальным архиереям возобновить издание «Епархиальных ведомостей». Собор высказал свою точку зрения на содержание подготавливаемого «Закона о свободе совести».

«Мы считаем необходимым, — сказано в «Определениях» Собора, — внесение в него [ «Закон о свободе совести»] следующих положений:

1) юридическое признание Церкви как единой религиозной организации и уравнение ее в правах с другими общественными организациями;

2) предоставление равных прав для религиозного и атеистического обучения, воспитания и пропаганды;

3) предоставление возможности широко и многообразно осуществлять дела милосердия и благотворительности;

4) свободное издание и распространение религиозной литературы;

5) доступ Церкви к средствам массовой информации;

6) отмена дискриминационного налогообложения и уравнение в этом отношении духовенства и церковных работников со всеми советскими гражданами»[243].

Таким образом, Русская Православная Церковь, впервые со времен святого Патриарха Тихона, свободно заговорила о своих неотъемлемых и Богодарованных правах, о своей спасительной миссии служения народу и обществу.

Практически были сделаны почти все шаги, к каким призывали Патриарха Пимена в открытых письмах активисты правозащитного движения, в частности, Стефан Красовицкий в обращении от 4 июля 1987 года[244]. Более того, Русская Церковь стала влиятельной международной силой, можно сказать, не преувеличивая, в масштабах всей планеты. В Послании Святейшего Патриарха Пимена 16 января 1990 года участникам Глобального форума по проблемам окружающей среды и развития было справедливо подчеркнуто: «Только все вместе, общими усилиями мы сможем восстановить нарушенную до критического состояния систему природного равновесия. Соборность православного сознания, издревле присущая русскому народу, делает нас открытыми для интеграции и сотрудничества с другими миролюбивыми народами»[245].

Заявление Священного Синода Русской Православной Церкви от 3 апреля 1990 года явилось историческим документом исключительного значения.

1988–1989 годы стали для Русской Церкви поистине переломным рубежом.

Именно в эти годы было открыто около 3000 новых приходов, 32 монастыря, 3 духовные семинарии (Киевская, Тобольская и Минская, — в Жировицком монастыре), 6 духовных училищ (в Смоленске, Кишиневе, Чернигове, Ставрополе, Минске, Новосибирске), множество воскресных школ, значительно увеличился прием абитуриентов в духовные учебные заведения[246], начались внебогослужебные катехизические занятия с верующими, церковные деятели получили доступ к средствам массовой информации, стали участвовать в культурном и общественном диалоге по широкому спектру актуальных проблем и вопросов, свидетельствуя о колоссальном духовном опыте и огромных созидательных возможностях Церкви Христовой.

В открытом письме к зарубежной общественности «Не допустить раскола», под которым поставили подписи известные русские писатели и общественные деятели (Виктор Астафьев, Василий Белов, Владимир Крупин, Станислав Куняев, Валентин Распутин, Игорь Шафаревич), наряду с призывом к единству Русской Зарубежной Церкви с Московской Патриархией, с удовлетворением отмечалось: «Атеистическое государство прекратило наконец активное преследование верующих. Приостановлено уничтожение христианской культуры. Приняты законы, уравнивающие гражданские права верующих и неверующих. Государство отказалось от политики нетерпимости и конфронтации по отношению к Православной Церкви. «Надолго ли?» — спрашивают наши зарубежные соотечественники. Мы надеемся, что навсегда»[247].

Свершилось все это в последние годы жизни Патриарха Пимена, при его ближайшем и непосредственном участии, во многом благодаря его личным усилиям. Теперь, подобно старцу Симеону, Святейший Патриарх мог спокойно сказать: «Ныне отпущаеши…» К этому времени дни его земного поприща уже были сочтены.

Болезнь обострилась 29 августа 1988 года. Святейший Патриарх выехал в санаторий, откуда по настоянию врачей был переведен в Объединенную специальную больницу 4-го Главного Управления Министерства здравоохранения СССР. При обследовании выявили злокачественную опухоль. Консилиум, возглавленный министром здравоохранения СССР Е. И. Чазовым, пришел к выводу: необходимо срочное хирургическое вмешательство, иначе жить не более полугода. Но Патриарх Пимен твердо отказался от операции: «На все воля Божия», — отвечал он.

Временами стали отказывать ноги, наблюдались склеротические явления, нарушался ритм сердца. Святейший слабел, но в меру сил продолжал вести церковные дела, участвовал в заседаниях Священного Синода. Все реже выезжал он в Богоявленский собор, за богослужениями молился и причащался в Крестовом храме Патриархии в Чистом переулке.

В Пасхальные дни 1989 года Патриарх неожиданно окреп, сам стал выходить на воздух и гулять в саду. В эти дни он даже посетил Кремль, где зарегистрировался как народный депутат СССР. 8 октября, в праздник преподобного Сергия, Патриарх в последний раз посетил Лавру и преподал благословение народу с балкона патриарших покоев. Вообще осень 1989 года прошла довольно благоприятно. Патриарх трижды посетил Данилов монастырь, участвуя в ключевых моментах работы Архиерейского Собора. Последней его публичной речью было Рождественское поздравление по Центральному телевидению и по Всесоюзному радио в программе «Добрый вечер, Москва!». Слабым голосом, но внятно и твердо призвал он сограждан хранить мир в нашем многонациональном Отечестве.