Сукхананда дас Санкт-Петербург
Сукхананда дас Санкт-Петербург
Бхагавад-гиту я купил у преданных в 1989-м, но тогда никакого особенного впечатления она на меня не произвела, поэтому, когда я периодически встречал харинаму на Невском проспекте, для меня это было лишь частью большого шоу под именем «Перестройка», которое разворачивалось тогда перед нашими глазами.
Однако неудовлетворенность жизнью все возрастала, и летом 1991-го я решил приобрести остальные книги Шрилы Прабхупады и выслушать лекции, которые бы их объясняли. Таким образом, я попал в достаточно интересное место — кафе «Говинда».
Что же, я был сражен наповал. Там было простой и очень вкусный прасад, затем мантра-медитация и лекция. Я специально приходил пораньше, чтобы занять удобное место, не торопясь почтить прасад и затем обратиться в слух. Нехитрый проповеднический прием Шрилы Прабхупады оказал на меня очень сильное впечатление, я вдруг очень быстро осознал, что это истина и что другой истины просто не существует. Итак, я решил присоединиться.
В моем уме возникало очень много вопросов: «Что я буду делать в этом движении? Смогу ли я адаптироваться в таком достаточно «пестром» обществе? Кто обо мне, в конце концов, позаботится?»
Но все эти вопросы были крайне непопулярны в то время.
— Предайся Кришне, и Он позаботится о тебе, — отвечали мне.
— А что означает «предайся»?
— Читай Бхагавад-гиту, там все написано.
Для того времени это был венец практической проповеди. Поэтому я читал, распространял, воспевал...
Так как предание в поселке Ижора, (там жили 20-30 преданных-аскетов), было для меня «слишком круто», я решил быть «подальше от начальства и поближе к кухне», а для реализации моих стремлений лучшего места, чем кафе «Говинда» просто не существовало. Это определило мою будущую специальность на два года — мойщик посуды, и, надо признаться честно, я был хорошим мойщиком. Но время бежит, и Васудама прабху, в то время руководитель ятры, возложил на меня миссию организации распространения прасада в городе-герое Ленинграде. Что же, не Боги горшки обжигают. Раз надо, значит, надо...
На мой взгляд, все развивалось достаточно успешно. Служения было столько, что времени на что-то другое совсем не оставалось, поэтому простительно, что о ситуации в Чечне я имел тогда достаточно смутное представление.
Неожиданно в феврале 1995-го директор муниципального фонда социальной защиты населения Адмиралтейского района Яковлева Галина Васильевна, с которой мы уже достаточно долго и плодотворно сотрудничали, сказала:
Станислав, а Вы не хотели бы вместе с группой добровольцев отправиться в столицу Чечни, Грозный, чтобы развернуть там пункт оказания гуманитарной помощи для пострадавших.
— Конечно, — не задумываясь, ответил я.
Так все и решилось. Ждать организации «борта» (самолета) в Моздок пришлось около месяца, а за это время шел набор команды добровольцев, приобретение необходимых вещей, выяснение ситуации в Чечне и другая подготовительная работа, необходимая для такого рода мероприятия.
К началу марта все формальности были утрясены, и команда из семи добровольцев была готова отправиться в Чечню. Галине Васильевне удалось собрать 20 тонн продуктов, медикаментов, одежды; все это было упаковано и погружено на борт самолета. Вылет назначили на 7-е марта. Хотелось бы поименно назвать тех, кто был в числе этих первых добровольцев: Сутапа прабху, Мурари Кришна прабху, Вани пати прабху, Стока Кришна прабху, Навадвипа Чандра прабху, Чета прабху. Если бы даже кто-то из нас знал, с чем нам придется столкнуться в Чечне, я уверен, что ни один человек не изменил бы своего решения.
Утром 7-го марта мы были на аэродроме и ждали посадки на военно-транспортный самолет. Выяснилось, что, так как Мурари Кришна прабху не был заранее внесен в бортовой список, он не сможет полететь. Военный, проверявший вещи и документы, был непреклонен. Oн не знал, что если преданный хочет служить Кришне, для него не существует препятствий. Этот военный не стал выгонять Мурари Кришну, а позволил ему проводить остальных.
Мы все уже усаживались в специальный автобус, который должен был отвезти нас к самолету. На какое-то время военный отвлекся, и Мурари, словно ждавший этого момента, кинул свои нехитрые пожитки в автобус, прыгнул туда сам и затаился на полу. Военный, повернувшись и не обнаружив провожающего, направился к нам. Однако было видно, что он пребывает в некоторой растерянности, так как на его глазах человек совершенно добровольно просто рвется туда, где царят горе и смерть. Ему это было трудно понять, но, подойдя к автобусу, он, не сказав нам ни слова, и даже не заглянув в салон, дал водителю знак отправляться.
Во время полета преданные Кришны повторяли мантру, обсуждали возможные сценарии развития событий, другие пассажиры, выпив бутылку коньяка для храбрости, время от времени присоединялись к разговору.
7-го марта 1995-го года в 14.00 мы прилетели в Моздок.
Полет прошел без приключений. Прямо на аэродроме мы были встречены представителями мотострелкового полка города Ленинграда, с помощью которых весь груз был переправлен на их автомашины. На следующее утро колонна из бронетранспортеров и грузовиков тронулась в путь. Мы ехали в расположение этого полка, дислоцировавшегося где-то километрах в 20-и от Грозного. До места добрались поздно вечером. Нас встретили и распределили на ночлег по разным палаткам. В первую же ночь, как только я заснул, меня разбудил уже знакомый капитан. Он попросил пройти к ребятам и рассказать о «нашей вере».
Вместе с Сутапой прабху в сопровождении этого парня мы зашли в палатку и от неожиданности остановились в дверях. Ярко горела лампа наверху, под ней, в центре, была расстелена плащ-палатка, вокруг которой сидело человек 20 давно небритых военных. Бурно обсуждая текущие события и дымя папиросами, они пили коньяк. Увидев лысых монахов, с мешочками в руках, все на какое-то время замолчали от неожиданности, а затем стали наперебой приглашать нас присесть и отведать, что Бог послал. В общем, прием был радушный. От коньяка и закуски мы отказались, а на посыпавшиеся со всех сторон вопросы, отвечали как можно подробнее и доступнее.
Этот N-й мотострелковый полк только-только вышел из боев за Грозный, в которых погибла половина личного состава. Суровые люди, не раз видевшие смерть друзей, хотели знать, почему Бог позволяет все это, и что происходит с душой после смерти тела. В это же время из палатки отдавались приказы о минометных обстрелах перекрестков дорог, находившихся поблизости. От выстрелов миномета, который оказался рядом, сразу немного заложило уши, но военные совершенно не обращали на шум никакого внимания. Я до сих пор помню табачный дым и внимательные глаза этих пьющих и не пьянеющих людей, в которых застыл безмолвный вопрос: «Почему все это с нами происходит?»
Беседа продолжилась далеко за полночь, кстати, выяснилось, что запасы коньяка в полку достаточные, по причине взятия ими во время боев грозненского коньячного завода...
Почти всю нашу команду приютили в медсанчасти для офицерского состава. Это была достаточно просторная палатка, где мы собирались, чтобы принять прасад, обсудить планы, а также провести утреннюю программу. Меня же определили в находящуюся неподалеку палатку для больных и раненых солдат.
Признаться, с непривычки было весьма аскетично спать в окружении страдающих людей. Помню, когда засыпал, на ум приходили мысли, что еще недавно я жил в относительно спокойном Ленинграде, и возникало ощущение нереальности происходящего. Однако вокруг все было реальнее некуда. По крайней мере, с материальной точки зрения.
Естественно, каждый день мы наводили справки у офицеров и солдат относительно того, насколько рискованным им представляется наше предприятие и каковы, с их точки зрения, шансы на успех. Начальник медсанбата, майор, вдумчивый и спокойный человек, ответил на мой вопрос так: «Я думаю, что все вы погибнете...»
После такого ответа встал вопрос о вылазке в Грозный, чтобы понять, сможем ли мы как-то зацепиться в этом городе. То, что мы увидели, убедило нас в том, что слова майора были небезосновательны. Город был сильно разрушен. Видно, насколько тяжелыми были прошедшие там бои. Впрочем, почему же были — каждый день и, в особенности, ночь то и дело возникали перестрелки, в которых вновь лилась кровь.
В той вылазке также принимали участие Сутапа и Мурари. Около одного полуразрушенного кафе Мурари совершенно серьезно заявил, что можно попробовать начать здесь. Я смотрел вокруг и не понимал, что он имеет в виду: где же он собирается спать, готовить, не говоря уже о том, что с утра и помыться было бы неплохо. Мурари сказал, что спать он готов на камнях, а готовить здесь же на дровах. «Главное — начать», — заключил он.
Видя такую решительность, я понял, что мы просто не имеем права уехать ни с чем. Однако ничего подходящего тогда мы так и не нашли...
На четвертый день нашего пребывания в расположении полка командир сказал, что через несколько дней они уходят в наступление на Гудермес, и максимум, что он сможет для нас сделать это отвезти с грузом в город и выгрузить там, где мы скажем. Мы, собравшись все вместе, обсудили ситуацию и решили, едем.
Галина Васильевна и несколько сопровождавших ее людей решили вернуться в Ленинград. Хочется от всего сердца поблагодарить эту честную и мужественную женщину, благодаря которой мы получили поистине уникальную возможность попасть вместе с грузом продовольствия прямо в центр Чечни.
Однако наша судьба теперь зависела только от Кришны. Помню, что я вспоминал молитвы Шрилы Прабхупады, которые он вознес Господу по прибытию в Америку. «Господь, зачем Ты привел нас в это ужасное место, где люди просто обречены убивать друг друга? Наверное, у Тебя есть какой-то план. Пожалуйста, помоги нам, так как в этой ситуации нам не к кому более обращаться», — так молил я Кришну.
Наблюдая за другими, я видел сходное умонастроение.
Мы выехали рано утром, однако дорога заняла долгое время. Впереди на БМП ехала разведка, а через некоторое расстояние, в окружении БТР, следовал наш караван с грузом. Все это происходило достаточно медленно, поэтому, когда мы въехали на площадь перед центральной частью МЧС, времени до наступления темноты оставалось немного.
Продовольствие и все остальное временно разместили на складах МЧС, нас же на ночлег никто не приглашал... Я волновался, куда-то пропал Мурари. Это было очень опасно: везде могли быть мины, да что угодно могло случиться в этом полном опасностей месте. Мы стояли, обсуждая ситуацию, когда на площадь въехал бронированный КАМАЗ. Когда он остановился, из него выпрыгнул Мурари и закричал: «Я нашел столовую, в которой мы можем начать программу, а также место для ночлега!»
Нас приютила чеченская семья. Целых две, пусть небольших, но комнаты, кухня с газовой плитой. После лагерной жизни в палатках это было, по крайней мере, на уровне райских планет. Две женщины из этой семьи работали в 9-й городской больнице, которая располагалась совсем рядом, а на территории этой больницы был, так называемый, пищеблок, в котором остались работающие газовые плиты. Это было настоящей удачей.
Работа закипела: пищеблок был отмыт, на окна натянута полиэтиленовая пленка, привезены продукты со склада МЧС. В праздник Гаура-Пурнимы, кажется, это было 16-го марта, мы раздали первые порции прасада. К тому времени мы все в полном составе переселились в помещение столовой, спали здесь же на полу, вокруг газовых плит.
Конечно же, все было не так просто, как может показаться. В городе было много неубранных и разлагающихся трупов. Кроме этого, полностью отсутствовала проточная вода... Люди попадались разные, поэтому приходилось тщательно следить за соблюдением хоть каких-то санитарных норм, а это было очень тяжело из-за ограниченного количества воды. Точно помню, что на утренние процедуры (чистка зубов и полное омовение) каждому выделялось ведро воды. Если налить эту воду в прозрачный стакан, то было видно, как на дне оседал слой хлорки примерно с мизинец толщиной. Конечно же, у всех возникли проблемы с желудком, а решить эту проблему ночью было очень даже небезопасно. По ночам вокруг столовой рыскали собаки, которые совсем одичали и по причине питания трупами превратились в сущих монстров, встречаться с которыми ночью было мало приятно. Стая таких собак поселилась как раз напротив нашей столовой в разбитой канализации, по ночам они жутко выли, мешая всем спать. Кроме того, практически каждую ночь то близко, то где-то вдалеке возникали перестрелки, которые иногда переходили в достаточно сильные канонады. Все эти звуки, сливаясь вместе, наводили на размышления о том, что мир, в котором мы с вами живем, может быть иногда сущим адом.
Наша помощь пришла вовремя: к двенадцати часам перед окошком для раздачи выстраивалась длинная очередь. В основном это были русские, которым во время войны пришлось особенно туго. Ведь у них, как правило, не было родственников в деревнях, к которым можно было уехать или получить от них продуктовую поддержку. Один раз один еще не старый человек буквально приполз к столовой. Сейчас уже не помню, было это вследствие болезни или от голода, наверное, и то, и другое, ему вынесли пищу, и, также лежа, он ее ел. Люди нуждались в психологической поддержке. В то время им не надо было объяснять, что все происходящее действие неумолимого закона кармы. Они нуждались в простом человеческом внимании и сочувствии.
Если описывать все наши приключения подробно, то пришлось бы написать целую книгу. Поэтому, я опишу лишь основные вехи развития программы «Пища жизни», останавливаясь на наиболее ярких моментах.
Программа развивалась, о ней уже знали, как президент Чеченской республики, на прием к которому мы пришли сразу после приезда, так и представители России. Спустя некоторое время после начала программы, было очевидно, что нам нужно отдельное, более просторное помещение. Мы нашли его неподалеку. Это была столовая грозненского дома-интерната. В полной мере пригодились боевые способности находившегося тогда там Доуджи прабху. Он самостоятельно разрушил огромную стену этого разбомбленного дома-интерната, чтобы обеспечить нашу стройку кирпичами. В разбомбленных ресторанах и столовых, мы буквально по частям собирали различное оборудование, и через несколько месяцев напряженного труда у нас были такие мощности, что каждый день мы раздавали две-три тысячи порций горячего питания. Рацион был самый разнообразный: молоко и булочки для учеников вновь открывающихся школ, борщ, гречневая каша и напиток из шиповника для остальных. Ежедневно обслуживалось около десяти точек по всему городу, куда в определенное время приезжал наш, уже ставший знаменитым уазик с яркой эмблемой миссии, и мы прямо с колес раздавали еще горячую пищу...
Отдельно необходимо упомянуть о Маюрадхвадже прабху, который в то время являлся руководителем программы «Пища жизни» в российском масштабе. Он организовал перегон этой машины в Чечню и оказал еще очень много самой разнообразной и крайне необходимой помощи. Его помощник, Шриман прабху, вместе с водителем (тогда этого преданного звали Эдик), проехал пол-России и доставил эту машину прямо в Грозный. Кроме того, Шриман вместе с другими преданными открыл благотворительную столовую в столице Ингушетии Назрани, куда стекались беженцы из Чечни.
Все шло своим чередом, наша команда постоянно обновлялась, кто-то приезжал, кто-то уезжал. Волонтеры прибывали со всей России, фактически каждый из них внес свой вклад в это чрезвычайно важное дело. Когда уровень нашего повседневного быта стал достаточно высоким, я, на свой страх и риск, пригласил для служения несколько матаджи из Санкт-Петербурга и ни на секунду об этом не пожалел. Матаджи Рамания, Дамари, Шайла Васини. Самоотдача и героизм, которые проявили эти, с виду совершенно обыкновенные женщины, заслуживают самой высокой оценки. В числе тех, кто приезжал в Грозный несколько раз, была и моя будущая супруга Бхакти.
Чечня обустраивалась: ремонтировались разрушенные здания, потихоньку налаживалась работа районных администраций, но, вместе с этим, ночные обстрелы также носили постоянный характер. Прямо напротив нашей столовой размещалось несколько батальонов российских войск. Так уж получалось, что когда их начинали обстреливать со стороны грозненского парка, пули летели рядом с нашим зданием. Удивительно, но все настолько к этому привыкли, что никто даже не вставал с кроватей.
Однако как-то ночью это «спокойствие» было все же нарушено... Стрельба усиливалась, стали вовсю использоваться подствольные гранатометы и другие, достаточно сильные средства поражения, да и пули стали залетать в наше помещение. Было принято решение: для защиты от пуль разместиться под окнами. Наверное, нет необходимости говорить о том, что многие преданные в это непростое время очень внимательно повторяли Святое Имя. Однако я убедился в том, что у некоторых преданных присутствует помимо истинного и ложное отречение. Они, не пригибаясь, ходили по помещению, а на мой недоуменный вопрос, отвечали, что, мол, у нас на алтаре Господь Нрисимха, который защитит. Конечно, Он защитит, но это не означает, что надо пренебрегать основными мерами предосторожности. Почему мы вправе рисковать тем, что нам не принадлежит? Что это за детская бравада? В общем, пришлось просто потребовать соблюдения моих распоряжений.
Во время одного интенсивного боя один преданный, тогда его звали Владимир, оказался отсеченным от всех. Он часто уединялся под вечер и в одиночестве громко вслух читал Шримад Бхагаватам. Также все происходило и в тот вечер. Когда же он почувствовал, что обстановка накаляется и попытался выйти из комнаты, чтобы присоединиться к нам, рядом с ним, фактически за дверью, раздалось несколько взрывов и дверь прошила автоматная очередь. К счастью, Господь защитил его. Вы можете сами спросить у него, с каким чувством он тогда повторял Харе Кришна маха-мантру. Наверное, нам надо пытаться так повторять ее всегда.
Чечня обустраивалась, но многим людям не пошли впрок эти военные уроки. Везде процветало воровство и коррупция. Конечно, этим Чечня не отличается от остальной России, просто уж слишком все это там бросалось в глаза.
Чечня обустраивалась, но атмосфера злобы и ненависти оставалась...
Несколько раз под угрозой оружия угоняли наш единственный уазик. Однажды преданные, возвращаясь на базу с последней точки раздачи прасада в Старопромысловском районе, сами стали свидетелями расстрела российских военнослужащих, вышедших из машины купить что-то на придорожном рынке.
Балануджа прабху, бывший в то время водителем, вместе с другими преданными погрузил убитых и раненных в кузов их же машины и отвез в ближайшую воинскую часть, а затем, возвратившись, сел за руль нашего УАЗа и поехал домой. Надеюсь, что он, в конце концов, вернулся в наш настоящий Дом, ведь совсем недавно он, в достаточно молодом возрасте, оставил тело, ему было 36 лет. Он был и, конечно же, остается искренним преданным, и можно быть уверенным, что Кришна не забудет всех опасностей и аскез, которые он преодолел ради проповеди миссии Господа Чайтаньи.
Очень интересным и нужным был приезд театральной труппы под руководством Каруна Аватара прабху. Вместе с ним приехал Кишори прабху и его супруга. За те два месяца, которые они пробыли там, мы объездили все уже заработавшие школы с веселым интеллектуальным спектаклем «Жидкая красота». На всех представлениях был аншлаг, а в перерывах между представлениями участники труппы рубили дрова для отопления помещений, мыли полы и выполняли другое необходимое служение.
Обстановка относительно стабилизировалась, если это слово вообще применимо по отношению к той ситуации, и мы стали проповедовать. Конечно же, проповедь в республике, где преобладает мусульманство, да еще и в такое непростое время, должна была быть очень взвешенной. Однако среди местных жителей встречались люди, которые знали (конечно же, по книгам) и уважали Шрилу Прабхупаду. Приведу несколько, запомнившихся мне, примеров. Когда я пришел на прием к министру культуры Чеченской республики, он очень радушно встретил меня, а когда я присел, он попросил прощения.
— За что? — я был чрезвычайно удивлен. Его ответ я помню дословно.
— Ведь они плачут, просят о пощаде, а мы все равно их убиваем, — сказал он.
Мое удивление возросло еще больше.
— Я имею в виду убийство коров, — пояснил он...
Преданные уже были в Грозном раньше, и после них остались книги Шрилы Прабхупады. Помимо этого, он лично знал кого-то из тех преданных, кто в числе первых из россиян поехали в паломничество по Индии в 1989-м.
В грозненской СЭС, с которой, естественно, у нас были самые хорошие отношения, ко мне подошла девушка и попросила ненадолго зайти в соседнюю комнату. Там сидели молодой парень и девушка.
— Я вас внимательно слушаю, — сказал я.
— Это мы Вас внимательно слушаем, — ответили они, — пожалуйста, расскажите нам о Шриле Прабхупаде...
Среди местных жителей находились добровольные помощники, которые, чем могли, помогали нам. Русская бабушка Нина каждое утро приходила к нам, чистила овощи, мыла полы. Когда заезжие журналисты спрашивали о ее отношении к философии, она отвечала, что просто любит Кришну. Надо было видеть ее глаза и те чувства, с которыми она это говорила.
Запомнился приезд Приявраты прабху и Мадана Мохана прабху. Мы втроем допоздна сидели, составляя план развития программы, который на следующий день представили на суд президента Чечни Хаджиева Саламбека Наибовича. Наш план ему понравился, и он подписал распоряжение о выделении нам достаточно крупной суммы денег. Эти наличные деньги избавили нас тогда от очень многих проблем. Интересный факт, но на следующий же день объявили о том, что он уходит в отставку (то есть я хочу сказать, что мы пришли со своим планом вовремя). Большое спасибо этому доброму и отзывчивому человеку. Было видно, что он с симпатией относился и, я надеюсь, до сих пор относится к нам. Мы выглядели тогда очень необычно на фоне войны и разрухи, но он оценил и принял ту небольшую помощь, которую мы искренне предложили людям. Мадан Мохан прабху приезжал в Грозный еще несколько раз и каждый раз очень эффективно проповедовал среди представителей различных СМИ, это было чрезвычайно важно.
Через некоторое время я и матаджи Шайла-васини, которая исполняла помимо обязанностей повара и обязанности бухгалтера, подъехали к зданию правительства решить некоторые текущие вопросы. Закончив одно дело, мы переехали к подъезду на другой стороне здания и прошли внутрь. Минут через десять раздался мощнейший взрыв...
Оказалось, что в одной из припаркованных около первого подъезда машин, сработал мощный фугас. Человек пятнадцать, которые находились рядом, буквально разорвало в клочья... Чечня, конечно же, обустраивалась, но везде еще таилась опасность.
Все, кто был тогда в Чечне достаточно долгое время, однозначно утверждали, что там, как во Вриндаване, Кришна всегда был где-то очень близко. Для меня было очевидно, что каждый день и каждую ночь мы были под Его защитой, иначе очень трудно объяснить, что, сталкиваясь фактически ежедневно с множеством больших и маленьких трудностей, все оставались не только живыми и здоровыми, но еще и полными энтузиазма продолжать служение, каждый на своем месте. Уверен, что именно этим объясняется успех этой программы.
Перед отправкой в личных беседах с ребятами да и в коллективных обсуждениях я спрашивал, готов ли каждый на время этого мероприятия отказаться от собственных амбиций, желания спорить ради спора, доказывать свою правоту, не имея полной информации о происходящем. Если человек не был готов не на словах, а на деле следовать этому, лучше было не рисковать.
Именно этим объясняется то, что Стока Кришна, сильно обваривший себе кипятком ногу, на следующий день был снова в строю. Он никому не жаловался, он просто знал, что необходимо готовить и что, если он не встанет к плите, на других ляжет дополнительная нагрузка. Именно этим объясняется то, что Вани пати в течение полутора лет отвечал за хозяйственные и ремонтные работы, создавая для преданных нормальный быт и уют. Поверьте, полтора года там дорогого стоят...
К июню я почувствовал, что сильно нуждаюсь в отдыхе, эмоциональной разгрузке, поэтому так и не встретился с Андреем Савицким, который, взяв на работе отпуск за свой счет, приехал из Нижнего Новгорода помочь. Я не был свидетелем последних августовских событий, но из рассказов очевидцев могу хорошо представить себе, происходившее там...
Это была хорошо спланированная акция, я имею в виду, действия боевиков. Одновременно по всему городу произошли нападения на комендатуры, отделы внутренних дел, центры коммуникаций и связи. Группировка российских войск, охранявшая дом правительства, была взята в плотное кольцо. Один из таких отделов внутренних дел находился неподалеку от нас, через дорогу. К несчастью, в это время там оказались наши ребята, которые пришли, чтобы рассказать о подозрительных людях, крутившихся последнее время вокруг столовой.
Они приняли правильное решение — попытаться спастись, перебежав дорогу. Так как иначе, при непосредственном захвате здания никто не стал бы разбираться, кто ты и зачем ты здесь (уже после штурма выяснилось, что все милиционеры, находившиеся в том здании, погибли). Дорога простреливалась, и, когда побежал Андрей, пуля попала ему в бедро... Ситуация сложилась таким образом, что медицинская помощь пришла к нему только через несколько часов.
Возможно, было еще не поздно, но снаряд или ракета попала точно в хирургическое отделение, и в тот момент не осталось никого, кто мог бы оказать ему эту помощь достаточно квалифицированно, а время шло уже на минуты. Он не хныкал и не клял судьбу, он... проповедовал!!!
Остальных взяли в плен, сначала чуть не расстреляли, а затем несколько дней прятали и перевозили с места на место. Большую помощь в их освобождении оказал Маюрадхвадж прабху...
Обыватель скажет: «Не повезло все-таки этому парню, приехал, чтобы погибнуть».
Но это только внешняя, сугубо материальная, а потому и в корне неверная позиция. С духовной точки зрения, лучше прожить один миг в сознании Кришны, чем долгую бездуховную жизнь. Мы все рано или поздно окажемся в аналогичной ситуации, когда альтернативы жить или умереть уже не будет, и только Кришна знает, на что в этот момент будет направлена решимость нашего сердца. А ведь от этого зависит будущее нашей души...
Конечно же, обо всем на нескольких страницах не расскажешь, ведь почти каждый день приносил что-то новое. Я лишь попытался в общих чертах передать атмосферу, царившую там, и прославить преданных.
Дорогие преданные, пожалуйста, простите меня, если я кого-то обидел или к кому-то был недостаточно внимателен.
Простите, что не упомянул о десятках преданных, побывавших в Чечне и внесших свой важный вклад в общее дело.