Сарвадева-Широмани дас Москва

Сарвадева-Широмани дас Москва

С философией Бхагавад-гиты я познакомился в 1990-м году, когда заканчивал обучение в театральном училище, в Санкт-Петербурге.

В те времена перемен, новых веяний и перестроек я думал о духовности, о Боге. Первым импульсом в этом направлении послужила книга Шри Ауробиндо «Путешествие в сознании».

На пути в институт был небольшой книжный рынок, и там я постоянно видел книгу с названием «Бхагавад-гита». Санскритские тексты меня пугали, а при виде Кришны на колеснице я думал: «Что это за женщина?» Мне казалось все очень сложным. Но, увидев, как преданные у столика продают книги и что-то рассказывают о них, я понял, что это простые, хорошие люди, и взял одну из книг и адрес храма.

У нас в училище по специальности надо было ходить по всем кинотеатрам и смотреть все фильмы. Однажды, теплым воскресным днем, весной или осенью, я уже и не помню, когда все фильмы были просмотрены, и некуда было больше идти, я вдруг вспомнил об этой визитке и решил съездить. Добрался я туда с трудом и опоздал, но, оказалось, что вся программа задерживалась из-за приезда духовного учителя. Сначала был пир, потом лекция. Я задал вопросы про Шри Ауробиндо, все сразу начали хохотать, а мне стало очень обидно. Но Гопал Кришна Госвами мне ответил обстоятельно и серьезно, и я поверил ему.

Большое впечатление на меня произвели ребята, которые там собрались, их общение и темы, которые они обсуждали. Я спросил у них: «Почему нельзя есть лук и чеснок?» Они с улыбкой сказали, что просто не надо есть и все, и я это тут же принял без всяких аргументов: «Действительно, почему бы и нет». Их представление о жизни давало выход «за зону комфорта», выход за пределы себя, того себя, к которому я привык. Это был интересный эксперимент.

К тому времени я уже не пил и не курил. Я сразу организовал в своем общежитии кружок, где с очень большим рвением рассказывал о философии, и на меня приходили посмотреть. Общежитие в шестнадцатиэтажном доме, на берегу Финского залива, занимали музыканты и театралы. Я на своем тринадцатом этаже, возле двух лифтов, на площадке читал мантру. Туда-сюда ходили люди, смотрели на меня и были в шоке. Когда они ждали лифт, то замолкали и оборачивались. Но я читал с закрытыми глазами, и мне было все равно. Туда приходили даже люди из соседнего общежития посмотреть на меня. Они также, затаив дыхание, слушали мою проповедь. Через полчаса я заканчивал, наступала пауза, и кто-то говорил: «Да-а. Во всем этом надо разобраться...». И все уходили в задумчивости. Конечно, моя проповедь была незрелой. Был большой напор, энтузиазм, скорее всего, фанатизм, но еще не было глубокого понимания.

Я пытался примкнуть к питерскому храму, потому что в Москве мне не совсем понравились киртан и отношения между преданными... Мне показалось, что там было немного жестко. В Питере были более теплые отношения, более интеллигентные, и это меня привлекало.

Когда я видел преданных со столиком книг, то подходил и просил разрешения постоять вместе с ними, попродавать. Иногда мне разрешали, и у меня даже покупали книги. Однажды, когда я рассказывал о Шримад Бхагаватам одной женщине, преданный, около которого я стоял, сказал: «Ты, вообще, неправильно говоришь. Надо говорить не так». А эта женщина сказала: «А я хочу у него купить. У Вас не хочу, а у него хочу». И взяла у меня за двадцать пять рублей первый том Шримад Бхагаватам. То есть, я понял, что мне нужно распространять книги. Жить в храм меня не пустили — не было мест.

И вот на одной лекции Гопал Кришна Госвами сказал, что сейчас начинается постройка храма в Москве, и желающие принять участие в строительстве могут ехать туда, там есть места. Я сразу поехал в Москву. Мы жили в маленькой алтарной. Тогда еще не было забора, и двери не закрывались. Ночью пришли какие-то пьяные мужики и украли все куртки, потом они вернулись днем и вернули все, узнав, что здесь живут монахи.

Однажды вечером мы убирали мусор и сильно замерзли — я просто не чувствовал своих ног. В какой-то момент мне просто захотелось заплакать и уйти, и было все равно, что обо мне подумают. В храме уже начиналась лекция, прасад, а нам надо было разобрать кучу кирпичей и закидать мусор в грузовик, который уже был оплачен и ждал нас. Кидать приходилось высоко, потому что борта были высокие. Анердешьявапу был такой худой, маленький, молодой, но он закидывал кирпичи, не останавливаясь. Мне просто оставалось следовать за ним. Когда мы наконец-то убрали эту кучу, кто-то пришел и сказал, что с другой стороны храма есть такая же куча, и пришла еще одна машина, тоже оплаченная...

Когда мы закончили, помылись и уже, вкушая прасад, слушали Бхагавад-гиту, я вдруг «увидел» слова, которые говорил лектор. Я буквально вошел в них и понял, что это реальность, а не просто лекция. Это был всего лишь миг, но он очень много дал мне. Наверное, это была благодарность за тот тяжелый труд для Кришны.

Когда были какие-то трудности, мы молились Божествам о помощи. С подъема и до отбоя мы постоянно молились каждый день. Может, это не всегда было обращение к Божествам, например, в моем случае. Я как-то не очень был привязан к Божествам. Конечно, приятно после выездной санкиртаны прийти в алтарную и с благодарностью поклониться. Просто сама атмосфера храма, атмосфера алтарной комнаты, в которую ты заходишь, уже позволяет ощутить присутствие Божественного. Но я думаю, что Господь может проявиться не только через Божества, Он может проявиться и через преданных, и через любого прохожего. Для меня Божества — это не только Их изваяния, Господь присутствует везде. Он Личность. И Он есть везде. Когда я прохожу мимо окна алтарной, то кланяюсь, и мне это очень приятно.

Каждый день интересен. Каждый день в храме — это целая жизнь. Мы просыпаемся и проживаем этот день, встречаемся с какими-то препятствиями в жизни. Бог посылает нам какие-то встречи, ситуации, и если в каждой встрече и ситуации мы видим присутствие Бога, то это уже очень хорошо.

Я был старшим группы санкиртаны и чувствовал, что не всегда корректно отношусь к преданным. Однажды в своем дневнике я написал письмо-молитву, в котором просил Бога наказать меня за оскорбления преданных, чтобы в дальнейшем я не совершил еще больших ошибок. На следующий день произошла авария. Я отчетливо помню первый возникший вопрос после аварии: «Почему я остался, а ребята погибли?» Я не мог этого понять, потому что думал, что если кто-то и должен погибнуть, так это я. Мне было очень тяжело психологически: я вдруг обнаружил себя беспомощным инвалидом, хотя еще пытался по инерции проповедовать.

Господь говорит, что служение преданным возвышеннее служения «Мне». Ну, а кто такие преданные? Преданный — это любой человек, просто все находятся на разных уровнях духовного развития. Даже если сейчас кто-то пьет пиво, в нем тоже можно увидеть преданного, он тоже хочет стать лучше. За одно это стремление его нужно уважать, нельзя его отвергать. Господь, например, не отвергает его. Если кто-то дышит, значит, Господь позволяет ему жить и не считает его лишним на этой планете.

Как говорится, принципы религии находят свое выражение в поведении вайшнавов. Даже если вайшнав не будет вам проповедовать напрямую, то просто в том, как он общается с людьми, как он относится к миру, вы увидите Бога и захотите стать такими же, потому что в этом есть гармония, в этом есть любовь.

Веди меня Господь Своей рукой.

Веди меня и в счастье, и в беде,

Когда пренебрегаю я Тобой,

Веди, когда взываю я к Тебе,

Когда тупик и некуда мне деться,

Когда, отчаявшись, бегу назад,

Когда сомнений яд отравит сердце,

Или когда желанья ослепят.

Вкус истины,

Далекий и родной, как аромат,

Пьянящий и незримый,

Как долгий, но желанный путь домой,

Как встреча, как свидание с любимой,

Срывающий с сознания вуаль,

Несущийся по телу вместе с кровью,

Напиток, утоляющий печаль

И сердце наполняющий любовью.

Вкус истины,

Божественный поток,

Готовый оросить любую душу.

Не надо много, лишь один глоток,

И сердце уже просится наружу.