3. НЕИЗМЕННЫЙ ХАРАКТЕР БОГА
3. НЕИЗМЕННЫЙ ХАРАКТЕР БОГА
Слишком долго человек думал о Боге, как о себе подобном. Бог не завидует, не завидовал и никогда не будет завидовать человеку или любому другому существу вселенной вселенных. Зная, что, по замыслу Сына-Создателя, человек должен был стать шедевром планетарного творения, властелином всей земли, вид человека, находящегося во власти своих собственных низменных страстей, зрелище того, как он склоняется перед идолами из дерева, камня, золота и тщеславия, — эти отталкивающие сцены вызывают в Боге и его Сынах беспокойство за человека, а не зависть к нему.
Вечный Бог неспособен на гнев и ярость в человеческом смысле и понимании этих эмоций. Эти чувства жалки и презренны; они вряд ли заслуживают названия человеческих, уже не говоря о божественном; и такие отношения полностью чужды совершенной природе и милосердному характеру Всеобщего Отца.
Многие, слишком многие трудности, с которыми смертные Урантии сталкиваются в постижении Бога, объясняются далеко идущими последствиями восстания Люцифера и предательства Калигастии. В мирах, не изолированных грехом, эволюционные расы способны составить намного лучшее представление о Всеобщем Отце; они меньше страдают от путаницы, искажений и извращения понятий.
Бог не сожалеет ни о чем, что он когда-либо совершил, совершает или совершит. Он является премудрым, равно как и всемогущим. Мудрость человека произрастает из испытаний и заблуждений, присущих человеческому опыту; мудрость Бога заключается в безусловном совершенстве его бесконечной вселенской проницательности, и это божественное предвидение успешно направляет его созидательную свободную волю.
Всеобщий Отец никогда не совершает чего-либо, что приводит к последующим страданиям или разочарованиям, однако порой волевые создания, задуманные и сотворенные его Создателями в отдаленных вселенных, своими злополучными решениями вызывают божественную печаль в личностях создавших их родителей. Но хотя Отец никогда не совершает ошибок, не испытывает разочарований или сожалений, он исполнен отеческого чувства, и сердце его несомненно печалится, когда его детям не удается достичь тех духовных уровней, на которые они способны подняться благодаря помощи, столь щедро предоставленной планами духовного развития и целями восхождения смертных созданий вселенных.
Бесконечная благость Отца недоступна конечному временному разуму; поэтому для успешной демонстрации всех аспектов относительной благости необходима постоянная возможность сравнения с относительным злом (не грехом). Совершенство божественной благости можно осмыслить с помощью несовершенной проницательности смертных только благодаря тому, что оно находится в контрастирующем взаимодействии с относительным несовершенством взаимоотношений времени и материи, существующих в движении пространства.
Характер Бога бесконечно сверхчеловечен; поэтому такая божественность должна персонализироваться — например, в божественных Сынах — прежде чем она может быть постигнута верой конечного человеческого разума.