Верующий обличает неправду и благословляет справедливость

Верующий обличает неправду и благословляет справедливость

Современный человек обременен экономическими и социальными проблемами. Обременен не так, как в прошлом, то есть не только как тот, кто голоден или в отчаянии. Эти проблемы ставят вопрос о ценности христианства и его деятельности в истории. Чем вызвано то поражение, которое числится за христианскими народами в социально–экономической области, — поражение, приведшее европейских и неевропейских революционных мыслителей к отказу от веры?

Проблема не в том, чтобы вырвать из Писания несколько стихов для оправдания социального итога христианства или обосновать теоретически то, что выполнили другие, исходя из другой точки зрения. Мы здесь не только для того, чтобы благословлять успехи, но чтобы вносить вклад в построение человечества, получая удары в грудь, но не прекращая возвышать пророческий голос против неправды, беззакония и гордыни. Наша задача в том, чтобы вместе с другими — к какой бы религии те ни принадлежали — найти практическое решение проблем бытия, оставаясь при этом чистыми, любящими и свободными от всякой ненависти, не забывая, что социальное здание служит человеческой личности и что нет в мире ценности превыше свободы.

Это значит, что всякая философия «милостыни», как ее называют, есть философия, которая презирает человека, ибо человек имеет право на блага этого мира. Здесь не место демонстрировать это, исходя из учения Отцов. Я сказал бы только, что мы — не сыны века сего, но чада Василия Великого, Златоуста и других святых, которые оставили нам наследство, не зависящее от доброй воли обладателей излишка к благодеянию, но основанное на праве тружеников жить. Это, естественно, должно повлечь за собой коренное изменение методов работы «благотворительных обществ» в Церкви. Ведь все эти методы ущемляют достоинство бедняка и унижают его, превращая в недееспособное и требующее покровительства существо.

Это предполагает также, что Церковь и все, чем она обладает, должны служить всякому человеку, не только верующему. Благодать милосердия обращает Церковь наружу. Последовательно осуществляемая, эта идея могла бы повлечь коренное изменение управления церковным имуществом и использования церковных денег. Конечно, Церковь как учреждение богочеловеческое ожидает Царства, которое проявляется через нее. Она не от мира сего. Ее принципы, ее мировоззрение не позволяют ей занимать политические позиции. Но ее члены — каждый в меру своей ответственности — разделяют жизнь других людей, своей страны, всякого творения, и заботятся о том, чтобы те не остались вне воздействия Христа.

С подлинно христианской точки зрения, люди всегда разделяются на рабов и свободных. При каждом строе есть свои рабы и свои свободные. Человек знает своего Господа или идолов, пролагает свой свободный путь или делается рабом. Коль скоро душа порабощена, нет существенной разницы между наемником реакционного или революционного строя. Сын свободы, напротив, при всяком строе лоялен к властям и намерен строить свою страну собственными средствами; в то же время он преступает пределы всякого установленного строя, открывая широкие перспективы благу человека, его достоинству, уникальности, подлинности. Он не имеет ничего общего с несвободой и несправедливостью господствующего строя, стереотипы которого не находят благословения в его глазах. Верующий обходит стороной все преходящее. Он сотрудничает с общественным строем, поддерживает его, чтобы быть полезнее человеку, чтобы лучше послужить миру, быть ближе к прогрессу. Словом, он уважает всякий строй и преступает его пределы в сторону лучшего.

Верующий обличает неправду и благословляет справедливость. Он стремится увенчать справедливость милосердием. Он не позволяет вселить в себя ненависть, не обращает внимания на ожесточение, всегда старается быть выше этого, что и заставляет его отвергать политическую мысль без порыва и обуржуазившуюся революцию. Верующий сам есть такая революция, которая не позволяет революциям потерять их душу.

Какова природа связи между Церковью и делом справедливости? Православные богословы, собравшись на Крите в марте 1975 г. с целью подготовить работу секции V Ассамблеи Вселенского Собора Церквей в Найроби — секции под названием «Структуры несправедливости и борьба за освобождение», — сочли термин «структуры» туманным и неопределенным. Документ гласит: «Поскольку структуры не суть существа, наделенные волей и свободой, их неуместно рассматривать как запятнанные грехом…» И далее: «Когда люди говорят, что структуры несправедливы, они хотят сказать, что способ устройства человеческих отношений не соответствует требованиям общества».

Фактически проблема поставлена экуменическими инстанциями неудачно. В самом деле, речь идет не о том, чтобы объективировать грех либо отрицать реальность зла в политической жизни, поскольку она связана с «властью тьмы». Противоположность греху — божественная жизнь, а грех есть то, что мешает этой жизни возрастать в нас. Стало быть, схемы господства, как и международные отношения, основанные на несправедливости и эксплуатации, должны быть проанализированы христианами с точки зрения их тяжести и тех искушений, которые они включают. Речь идет о том, чтобы, подобно новым самаритянам, разумно и сообща — так же сообща, мы участвуем в Евхаристии, — прийти на помощь людям, оставленным на всех путях истории; только так сохранит какой–то смысл обращенное к ним приглашение ни Вечерю Господню.

С тех пор как благодаря Христу история стала измерением космоса, преображение мира проходит через исторический процесс, даже если этот процесс — еще не последнее слово. Я безоговорочно подписываюсь под идеей Панайотиса Нелласа о том, что Церковь предпочитает внутреннюю плодоносность политической действительности — исходя из того, что христиане как общность и солидарно с другими людьми, ничего не абсолютизируя, работают на структуры, которые hie et nunc (здесь и теперь) считаются наиболее справедливыми. Само собою разумеется, что общественная борьба показывает нам относительность и ненадежность всех схем, которыми человек сковывает свое благородство. Само собою разумеется также, что социальный анализ не приводит с необходимостью к одним и тем же позициям и что множественность воззрений может существовать в одной Церкви, определяя разницу выбора. Собравшиеся на Крите богословы написали: «Первое свидетельство Церкви как исторической общности, живущей троической жизнью на земле, состоит скорее в том, чтобы быть знаком этой жизни, чем в том, чтобы преобразовывать несправедливые структуры в справедливые, либо критиковать несправедливые структуры, либо предписывать образцы структур более справедливых». Чтобы правильно истолковать этот отрывок, надо помнить, что призвание быть знаком троической жизни логически–но не хронологически — предшествует вовлеченности в борьбу за освобождение.