В ДУШЕВНУЮ ПОЛЬЗУ ВСЕЙ БРАТИИ

В ДУШЕВНУЮ ПОЛЬЗУ ВСЕЙ БРАТИИ

Так привлекательна, как скромно величава неброская, но преисполненная монашеских и просто человеческих достоинств фигура брата настоятеля Оптиной Пустыни архимандрита Моисея – схиигумена Антония (Путилова)! Один из основателей Скита, скитоначальник, потом временно настоятель Малоярославецкого Николаевского монастыря, и затем уже до кончины насельник Оптиной, умудренный Богом монах, с которым имели совет старцы Леонид и Макарий… Он скрывал свои наставнические дары, но число духовных чад его росло и росло, и все они, как говорится, крепко держались за его монашескую рясу, чтобы не потонуть в бурном житейском море. Он спасал. Для того, чтобы узнать о нем побольше, надо читать его Жизнеписание, написанное монахом Климентом (Зедергольмом), и изданное впервые в 1869 году графом Александром Петровичем Толстым (обер-прокурором Св. Синода) собрание писем преподобного Антония, – замечательных, глубоко духовных, живых по слогу. А здесь мы коснёмся лишь книжных интересов старца, и то не совсем полно.

В оптинской библиотеке (в обители и в Скиту) к концу XIX века собралось более тридцати тысяч томов самой разной литературы, – даже советским учреждением «Главнаука», ведавшим в 1918–1921 годах «музеем» Оптиной, эта библиотека была квалифицирована как «научная». Это было очень серьезное собрание. Богословие, аскетика, литература, сельское хозяйство, история, география, духовная и отчасти мирская периодика, богатейший отдел справочников и энциклопедий, очень большое собрание древних и новых рукописей, в том числе рукописных книг, исполненных монахами на высочайшем уровне этого искусства… В нее постоянно вливались монашеские келейные библиотеки. Вообще оптинские монахи много читали, об этом говорят сохранившиеся тетради выдачи книг. Оптина и сама издавала книги, в основном классику православной аскетики (это дело начал старец Макарий). Словом, – культура, просвещение в обители стояли высоко.

Начало этой библиотеке положили братья-иноки отцы Моисей и Антоний в 1854 году. Они каждый имели в своей келлии богатые книжные собрания, печатные и рукописные. Они постоянно приобретали книги, особенно во время своих выездов в Москву, Калугу и другие города, где посещали книжные лавки, книжные развалы на базарах, – и там выискивали духовные книги. Оба они следили по печатным каталогам и объявлениям в периодике за выходящей церковной литературой и выписывали в Оптину нужное количество экземпляров, если усматривали что стоящее.

Духовные чада о. Антония, зная его книжный интерес, нередко привозили ему в подарок купленные ими редкие духовные книги. У него в келлии было множество брошюр духовно-нравственного содержания, которые он постоянно посылал опекаемым им духовно людям, – это видно из его писем. Редкие книги он отдавал переписать или даже сам переписывал, как это делал с усердием еще в Рославльских лесах, где жил с братом о. Моисеем при старце-отшельнике о. Афанасии… Каждую книгу прежде чем передать ее в монастырскую библиотеку, о. Антоний переплетал, отдавая для этого монахам, знающим это ремесло. Со временем в Оптиной появилась и превосходная переплетная мастерская. При жизни своей о. Антоний передал в библиотеку около двух тысяч томов, не считая брошюр и духовных журналов (последние чаще всего полными комплектами за все годы их существования). Рукописей, красиво переписанных и любовно переплетенных, отдал он в библиотеку более шести десятков. Все книги его хранили на себе следы его чтения – отметки карандашом, закладки, иногда записи на полях и форзацах. Прочитанное он помнил так, что мог пересказать по памяти и весьма даже близко к тексту. Особенной любовью его были акафисты. Их он собрал около сорока, большинство в рукописном виде. А однажды попался ему униатский акафистник, но он не сразу разобрался в том, что это такое. Он стал читать, но при чтении чувствовал, что сердце остается холодным… Далее – они даже стали его как-то отталкивать, отвращать… Что такое? Наконец, кто-то подсказал ему, что это вещи не православные. И он сжег книгу. В другой раз старцу Леониду некая барыня передала красиво переписанные службу и акафист Господу Богу Это была роскошная книга в коже и с золотым обрезом… Старец передал ее о. Антонию на рассмотрение, – тот, подумавши, высказал сомнение, что можно посвящать Самому Господу Богу (имелся в виду Бог Отец) особые службы; в нашей Церкви это не принято. Старец Леонид согласился с этим и сказал: «А вот дай-ка ее сюда, мы ее положим в печь». О. Антоний возразил было: «Да что же скажет барыня?» – «Пускай говорит, что хочет, – отвечал старец, – мы на нее не посмотрим». И бросил роскошную рукопись в огонь.

Иногда духовные чада от усердия своего присылали о. Антонию денег. Он писал, что употребляет их «на покупку книг, которых у меня хотя и весьма много, так, что если и десять лет беспрерывно день и ночь читать, то всех не перечитать, но оными стараюсь пополнить здешнюю нашу монастырскую библиотеку, – в душевную пользу для всей братии, и если кто, читая оные, вразумится на доброе и спасет свою душу то за сие и моей убогой душе будет польза, т. е. награда от Господа Бога, – если не обманываюсь я в этом!»

Он пишет игуменье Вере (Верховской) в Зосимову пустынь: «Приношу вашему боголюбивому лицу всечувствительнейшее благодарение за великое усердие ваше ко мне недостойному, т. е. за три книги поучений, которые от имени вашего доставил мне N. N. Усердием своим вы много утешили меня и одолжили, ибо я желал иметь полное собрание сих поучительных бесед, и три года отыскивал их чрез людей в разных книжных магазинах, но нигде не отысканы. А вы, по милости своей, утешили меня оными туне, т. е. без заслуги. Каковые книги, по прочтении, передаются от меня в монастырскую библиотеку в общую пользу. К сему скажу вам то, что общий блаженный наш старец батюшка отец Макарий как в жизни своей всех назидал и словом и делом, так и по преселении своем в вечность продолжает назидать богомудрыми писаниями своими. А я таковой благодати не сподобился окаянства ради, ибо никого ничем не пользую, ни делом, ни словом, а по смерти и кольми паче, то хотя собранные мною книги и переданные в монастырскую библиотеку не принесут ли кому пользу?» Для о. Антония типичны такие предложения новоначальным: «Пришло мне на мысль предложить вам: не угодно ли вам прочесть Четь-Минею, т. е. Жития Святых, весь год? Я бы вам свои книги стал присылать для прочтения». «Усердствую вам книжечку: "Акафист Св. Ангелу, неусыпному хранителю вашей жизни", которую прошу принять и прочитывать хотя один раз в месяц, и с оною прилагаю вам еще несколько книжечек, а именно: "Слово о смерти" (святителя Игнатия), чтобы вам не бояться смерти, и еще "Уроки из жизни святителя и чудотворца Тихона Задонского", из коих хотя един во славу Божию утвердите себе, ибо есть русская поговорка: век живи, век и учись!»

Юноше 14–15 лет: «Прошу вас принять от меня убогого прилагаемую при сем книгу – Житие святого Иоанна Златоустого, и прошу вас оную со вниманием прочитать. Вы в ней увидите, чем святый Иоанн Златоуст в юности своей занимался, какую имел любовь и почтительность к своим родителям, в особенности к своей матери, ничего не делая без совета и благословения их. Дай Бог и вам во всю жизнь свою хранить любовь и почтительность к ним, ничего не делая без совета и одобрения их!» Вот пишет он человеку взрослому: «Вы спрашиваете меня, какие читать книги? Советую читать наиболее духовные и оными напитывать свою душу, или нравственно-духовные: "Училище благочестия", и – "Жития русских святых", новое сочинение Муравьева; "Письма Святогорца" и еще – "Письма с Востока", соч. Муравьева, и его же "Путешествие к русской святыне" и во Иерусалим и проч. Еще прочтите жизнеописание графини Орловой-Чесменской Анны Алексеевны, сочинение Н. Елагина. Романов же, хотя они и приятны для чтения, читать вам не советую».

Пишет он о житии, поразившем его самого: «Жизнеописание Киевского старца Парфения читал я, но с великим огорчением, ибо увидел я в нем себя, что я только одно голое наименование монашества имею на себе, без добрых дел! Сочинил эту историю Киевской духовной академии ректор о. архимандрит Антоний, а поправлял ее во многом сам митрополит». В июне 1856 года в письме к болящей монахине о. Антоний шлет выписки из святых Отцов – Аммона, Афанасия Александрийского и Исаака Сирина.

Племянница великого старца Зосимы (Верховского), основателя женской Зосимовой пустыни близ Боровска, настоятельница этой обители игуменья Вера (в миру Вера Ильинична Верховская) написала и выпустила в свет обширное и прекрасное описание жизни старца с приложением его наставлений. В свое время старец Зосима имел своим наставником старца Василиска, и они много отшельничали в лесах не только центральных губерний, но и в сибирской тайге. Второе издание книги вышло в 1889 году Игуменья Вера, в это время духовное чадо (как и многие насельницы ее обители) о. Антония, прислала ему эту книгу». Он отвечал: «Жизнь боголюбивого старца вашего преподобного отца Зосимы и богомудрые изречения его… Вы изданием сих книг доставили великую пользу для многих чтущих, особенно же для иночествующих». И далее: «При сем и я, убогий, прилагаю вам пять книг преподобного Исайи отшельника, которые посылаю от искренней любви моей к вам о Христе Иисусе».

Спешит старец посылать книги, зная и чувствуя, что в них есть нужда, что они сделают свое доброе дело… Шлет акафисты и жития подвижников святой горы Афон, шлет тома Четьих-Миней и выписки из творений святых Отцов». Не устает дающая его рука. А в монастырской библиотеке монахи и послушники берут книги, находят в них заметки многоуважаемого ими старца, и книги эти делаются оттого им еще дороже, и интерес их возрастает. Так и получается общая польза всей братии.

Преподобный Антоний имел великий дар утешения болящих. Сам всю жизнь несший с терпением тяжкие недуги, он понимал других, и если кто, болея, унывал или даже отчаивался, он спешил ободрить его, указать ему смысл посланных Господом страданий, утешить. И, конечно, с сердечным участием молился о них, испрашивая им у Господа облегчения или выздоровления. Он много писал таким людям, бывало, и навещал. И его молитва, его слово действовали на человека страдающего, как живительная роса на поникнувшую от жара траву. Это была любовь к ближнему, исполнение великой заповеди Божией. Из многих случаев и писем – вот одно, писанное примерно в 1853 году. Оно адресовано к одной женщине, матери молодой монахини, подвизавшейся в Шамордине, – и мать, и дочь были духовными чадами о. Антония.

«Многоболезненное и безотрадное состояние здравия вашего приводит и мое сердце в соболезнование о вас, почему по долгу любви и сострадания моего я ежедневно молил и молю Господа Бога, чтоб даровал вам христианское терпение в болезни вашей и облегчение. Но если доселе продолжается болезнь, то это не потому, будто бы не слышит Бог молитвы молящихся к Нему, но потому некоторых оставляет Он без исцеления, чтоб лучше и более облагодетельствовать человека страждущего, дабы чрез временное страдание освободить человека грешного не точию от вечных мучений за грехи, и соделать наследником Небесного Царствия…

Если посмотреть на человека здорового и посмотреть на человека долговременно страждущего и рассмотреть состояние души одного и другого, то кого из них назвать блаженным или окаянным – здорового или страждущего? Например, вы в болезни своей сколько раз приносили раскаяние в грехах своих пред Господом Богом и пред духовным отцом и приобщались Святых Тайн? Между тем здоровому человеку некогда и подумать о грехах, а если случится поговеть однажды в год, то не столько из усердия, сколько из приличия, чтоб сказать: "И я нынче говела". А исповедь бывает такая, – больше немая, т. е. ничего, кажется, нет на душе. Вы в болезни своей сколько из глубины души испустили пред Богом тяжких воздыханий, которые все видит и слышит Господь. Но у здоровых совсем бывает не то; если же и они когда вздыхают, то больше о том, когда долго не видят кого, когда давно не имеют весточки о чем. Вы в болезни своей нередко орошали лице свое слезами, а здоровые люди вместо слез сколько каждый день потратят мыла на лице свое, чтоб было чисто, а об душе ни слова. Вы в болезни своей очи свои часто с молитвою обращаете к образу Христа Спасителя и к Пречистой Его Матери, а здоровые дамы или девы вместо образа раз по сту в день посмотрят на себя в зеркало, а помолиться хорошенько или перекреститься как должно – некогда. А посему вы ныне в болезненном состоянии своем блаженнее всех здоровых, окружающих вас; а к сему еще и вечное блаженство на небеси приготовлено для вас от Господа Бога, о чем во страдании своем радуетеся вы и веселитеся, и от всея души благодарите милосердаго Бога, что у Него для страждущих приготовлено великое множество милости и утешения, которые в свое время получите вы за молитвы Богородицы».

Может, и не все так делала эта страждущая, как пишет ей о. Антоний, но он, зная ее душевные качества, знал и то, что она может так вот мужественно вести себя в болезни. Вот он и пишет ей все это, исподволь наставляя и поучая ее.