3-е письмо

3-е письмо

Христос воскресе.

Мир ти и спасение и Божие благословение, чадо мое м. Амвросия. Получил твое письмо. Ты беспокоишься о моей болезни и желаешь знать все подробно. Я уже писал тебе, но и еще могу написать.

Квартира достаточная, хотя, может быть, и есть немного сырости. Питание имеется обычное: суп, лапша, каша, есть постное масло, пока еще есть немного скоромного; имею бутылку молока ежедневно, есть сахар. Вообще, голоден не бываю. Привык есть один раз в день. Чай пьем два раза.

Медицинского надзора нет. Здесь врачи к нам не ходят, надо идти в больницу на обычный прием, очень спешный и только. Но я, живя от больницы в шести верстах, идти не решаюсь. Лошадей нет, и я выжидаю удобного случая съездить. Был у доктора один раз и просил его сказать откровенно. Он сказал: в легких плохо, туберкулез. Главное: температура 38–39 градусов. Прописал теокол и Доверовы порошки, а также строфан с валерьянкой по двадцать капель. Вот и все. Кашель редкий. Скоро утомляюсь. Болей не чувствую.

Болезнь началась внезапно. Чувствуя себя здоровым, я пошел копать снег около дома и почувствовал боль в венах больной ноги. Я все же несколько поработал и утомился. Сразу заболели все вены, начиная от живота и до пяток. (Это в первый раз за четыре года.) Я положил компресс, смерил температуру — 40 градусов. Оказалось кровоизлияние.

На следующие три дня температура была почти нормальная. Вдруг я почувствовал боль (колики) в груди, температура 40, которая была не более недели. Я лежал довольно долго, две или более недели. Вены перестали болеть, кровоизлияние рассосалось, но рана, открывшаяся немедленно, прошла только недавно. Прежнего дыхания нет, оно не так свободно.

Квартира спокойная, живу в д. Козловке с о. Петром, братом Валентины (Устюши). За деньги здесь почти ничего купить нельзя. Просят вещей, особенно полотенца, холсты и т. п. У меня были эти тряпки, и я писал, чтобы прислали мне. Тогда можно иметь молочные продукты.

Да поможет и тебе Господь, и да управит путь твой на спасение. Вручаю себя Богу. Бываю спокойнее, когда своей воли не проявляю. Поэтому просить о чем-либо не решаюсь пока, да и нет уверенности в том, что будет обращено внимание.

Будем молиться Господу, да спасет нас и да поможет нам в бедах и нуждах: иного пристанища и надежды не вижу. Человеческие расчеты и суетны, и ошибочны. Когда приходится терпеть и трудное что-либо, но знаешь, что нет тут своей воли, получается нравственное облегчение и мир души.

Да будет воля Божия. Да не посрамит Господь веры нашей в преданности воле Его.

В Пинеге, кроме пайка, трудно найти продукты питания, и кто не получает посылок, конечно, нуждается, голодает. Базара нет, только промен на вещи. В самой Пинеге не оставляют, посылают куда-либо далеко в деревню.

Тех, кто может работать, в лес посылают и на другие работы. Кто имеет документ о неработоспособности, того не посылают на работу, а куда-либо в деревню. Подальше стараются, но бывает, что и недалеко устраиваются.

Почта ходит исправно. Паек, получаемый безработными, конечно, недостаточный: 300 гр. хлеба в день, 600 гр. пшена на месяц и 2 кг рыбы в месяц, соли достаточно, зимой пол-литра керосина.

Климат, как в Архангельске, только ветры пронзительные бывают часто. Народ скорее неприветливый, мало сочувствует.

Овощей и на промен почти не найдешь, даже картофеля. Не знаю, где как живется, и сравнивать не могу.

Благодарю Господа, что доселе подкрепляет внутренне и все для жизни необходимое посылает. Слава Богу за все.

Спаси тебя, Господи, за заботу обо мне. Милость Господня да будет с тобою во век. Прости. Прошу молитв твоих и отцов наших. Благодарю их за привет и сочувствие.

7/20 апреля.

Задержалось письмо. Последние дни температура 38–39°. Масло я достал на промен и молоко имею. Да будет воля Божия.

12/25 апреля.