Глава двадцать вторая Второе свидание на горе Синайской
Глава двадцать вторая
Второе свидание на горе Синайской
И смех, и грех, когда читаешь про то, как Моисей, рассердившись, разбил те самые грифельные доски (каменные скрижали), на которых под диктовку бога написал свод законов! Еще смешнее читать, как Моисей уговаривался с богом, упрашивал его и как договорился с ним насчет дальнейшего путешествия. Бог так рассердился на то, что у него появился конкурент рогатый, в виде золотого тельца, что отказался дальше путешествовать среди евреев. Так он и говорит:
«Сам не пойду среди вас, чтобы не погубить мне вас на пути, потому что вы народ жестоковыйный» (Исход, XXXIII, 3).
Вот до чего рассердился, что даже не мог ручаться за себя: дескать, если пойду с вами, то рассержусь на вас и погублю вас!
Ну, конечно, евреи расплакались, и до того, что, по словам библии, никто не возложил на себя украшений. Но любопытно вот что: в одном и том же месте библии слова этого библейского бога передаются по-разному. Стих 3 передает слова бога так:
«Ибо сам не пойду среди вас, чтобы не погубить мне вас на пути, потому что вы — народ жестоковыйный», а стих 5 совсем по-другому:
«Ибо господь сказал Моисею: скажи сынам израилевым, вы — народ жестоковыйный; если я пойду среди вас, то в одну минуту истреблю вас (иначе никак не может согласиться, как в одну минуту. — Ем. Я.). Итак, снимите с себя украшения свои, я посмотрю, что мне делать с вами».
По-русски это называется «в огороде бузина, а в Киеве дядя; я за то тебя люблю, что у тебя перстень». Вы подумайте только: сначала бог кочевряжится: «Не пойду с вами; вы, мол, такие и сякие!» Потом начинает сдаваться: «Если я пойду с вами, так я вас в одну минуту уничтожу». А потом вдруг, ни с того, ни с сего, говорит: «Итак, снимите с себя украшения свои». Он еще и сам не знает, что из этого выйдет, — этот всемогущий, всеведущий бог! Вы, говорит, снимите украшения, а тогда я посмотрю, что мне делать с вами.
Потом библия рассказывает, как Моисей устроил столб облачный у входа в свой шатер и как все ему поклонялись. Потом опять идет разговор бога с Моисеем, причем неожиданно рассказывается о том, что «господь с Моисеем говорили лицом к лицу, как бы кто говорил с другом своим». Неожиданно это потому, что во многих местах библии вы встречаете утверждение, что бога никто в лицо не видел, и евреи могли видеть только заднюю часть своего бога, а в лицо его никогда не видали.
Моисей не отстает от бога, продолжает его уговаривать:
«Если не пойдешь ты сам с нами, то и не выводи нас отсюда» (XXXIII, 15).
Еврейский бог не выдерживает, сдается окончательно. Ладно, говорит, черт с тобой, пойду с вами, только для того, чтобы доказать, что я люблю тебя: «Сказал господь Моисею: и то, о чем ты говорил, я сделаю, потому что ты приобрел благоволение в очах моих, и я знаю тебя по имени» (XXXIII, 17). (Бог-то был, видите ли, боязливый: как пойдешь с незнакомыми, еще тебе бока намнут, а тут — свой брат). Других, стало быть, он по имени не знал — этот всеведущий! И тут же, через несколько строк, позабыв о том, что Моисей только что разговаривал «лицом к лицу» со своим дружком Иеговой, составитель библии добавляет:
«И потом сказал он: лица моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть меня и остаться в живых. И сказал господь: вот место у меня; стань на этой скале. Когда же будет проходить слава моя, я поставлю тебя на расселине скалы и покрою тебя рукою моею, доколе не пройду. И когда сниму руку мою, ты увидишь меня сзади, а лицо мое не будет видимо» (XXXIII, 20–23).
Вот тут и разбирай, какую часть — заднюю или переднюю — видел Моисей.
После этих приятных разговоров и условий Моисей снова приготовил грифельную доску, чтобы отправиться на гору записывать законы божьи.
Библия рассказывает, что и на этот раз разговор с богом происходит наедине, без свидетелей. А это нужно попам для того, чтобы внушить верующему, что все ими, попами, сказанное — свято, покрыто великой чудесной тайной, о которой знают лишь избранные, а простые смертные обязаны лишь слушать и исполнять то, что служители церкви им велят.
На этот раз разговор идет по-другому немножко: бог занимается сначала больше по министерству иностранных дел. «Смотри, — предупреждает он Моисея, — не вступай в союз с жителями той земли, в которую ты войдешь, дабы они не сделались сетью среди вас» (XXXIV, 12). Боясь больше всего конкуренции, он дает указания: «Жертвенники их разрушьте, столбы сокрушите, вырубите священные рощи» (XXXIV, 13). Заповеди тоже изложены по-другому — ну, где же упомнить все! Долгонько проваландался во второй раз Моисей на горе Синайской — целых сорок дней и сорок ночей. Что же он там делал, не евши и не пивши сорок дней? Библия отвечает: написал на скрижалях слова завета, десятисловие. Подумаешь, премудрость какая! Да теперь всякий ученик первого класса напишет это десятисловие в одночасье, а Моисею, божьему советнику, с помощью самого бога, понадобилось сорок дней и сорок ночей, чтобы написать это десятисловие. Ну, конечно, после этого пришлось проделывать фокусы-покусы с переодеванием. То закроет лицо свое, то откроет и делает вид, что разговаривает с господом богом.
Разобравши все эти сказки из так называемой книги Исход, мы показали нелепость и противоречия в библии, вред библейских сказок для трудящихся, рабовладельческий характер библейской нравственности. И после этого пусть и верующий и неверующий знают — никакого исхода евреев из Египта никогда не было, никогда библейского Моисея не существовало, не происходило, следовательно, и всех тех чудесных похождений этого героя, о которых так противоречиво рассказывает библия.