13. Миф о «благообразии» языка Нового Завета

13. Миф о «благообразии» языка Нового Завета

— Вот зачем в новом переводе вы заменили слово «блудница» на слово «проститутка»? Этого ни в коем случае делать было нельзя!

— А почему, позвольте спросить?

— Потому что «блудница» — это благоговейно.

Из церковного разговора

Переводчики, давшие нам так называемый «Синодальный перевод Библии», были на редкость деликатными и тактичными людьми.

Как иначе объяснить намеренное смягчение при переводе некоторых слов и выражений? Понятно, что с точки зрения современных кисейно-елейных христиан, апостолы просто не могли выражаться грубо. Поэтому в синодальном тексте серьёзные и экспрессивные мужчины частенько разговаривают как выпускницы института благородных девиц.

Приведу только несколько таких примеров:

1. О, если бы удалены были возмущающие вас! (Гал. 5:12).

На самом деле Апостол Павел говорит о лжеучителях, проповедующих обрезание, дословно следующее: «О, если бы оскопили себя возмущающие вас!»

На современном разговорном русском языке мысль этой фразы можно выразить так: «Они хотят, чтобы вы обрезывались! Да хоть бы они сами себе там всё поотрезали!»

2. Но, как ты тёпл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих (Откр. 3:16).

— Извергну из уст! — Разве это хотел сказать Христос? Конечно же, там говорится о том, что Христу настолько противна теплохладность Лаодикии, что Его скоро стошнит, вырвет, вывернет наизнанку!

Тем более странно, что переводчики постеснялись употребить здесь глагол «блевать», хотя в других текстах они без стеснения его используют, равно как и существительное «блевотина» (Прит. 25:16; Ис. 19:14; Ис. 28:8; Иер. 48:26; 2 Пет. 2:22).

3. Отсюда произошло огорчение, так что они разлучились друг с другом… (Деян. 15:39).

Читая этот стих, мы можем подумать, что Павел и Варнава, не поняв друг друга, прослезились от горечи, кривя рот и покусывая губы, а затем сжали зубы и молча разошлись в разные стороны.

Но Лука не случайно употребляет тут существительное ?????????? — раздражение, озлобление, ожесточение. Лука не скрывает, что грех между Павлом и Варнавой был очень серьёзен. Это был не вздох огорчения. Возможно, апостолы орали друг на друга, доказывая свою правоту. Да, скорее всего, позже они помирились, но в тот момент между ними было не мягкое огорчение, но самая настоящая, серьёзная ссора, даже, можно сказать, свара.

4. Всё почитаю за сор, чтобы приобрести Христа (Фил. 3:8).

Слово «сор», конечно же, несёт идею малой ценности всех жизненных достижений апостола Павла. Но всё же апостол выразился гораздо крепче. Греческое ???????? словарь Вейсмана переводит, как «помёт, кал, испражнение, дрянь», а G. Abbott-Smith толкуя его именно в Фил. 3:8 пишет о «refuse, especially dung». Не знаю, можно ли перевести «скубалон», словом «говно» (вполне, кстати, литературным, хотя и содержащим в словаре Ожегова пометку «груб.»), но уж слово «дерьмо» вполне можно употребить… Павел действительно все свои достижения вне Христа ценил, мягко говоря, весьма невысоко. И уж если Дух Святой вдохновил Павла на использование такого слова, то почему мы должны смягчать это выражение?

5. Вся праведность наша — как запачканная одежда (Ис. 64:6).

Вряд ли мы особо ужаснёмся грехам нашим, прочитав такой перевод. Ну запачкали одежду, прислонившись к свежепобелённой стене!

Но евреи, читая этот стих, должны содрогнуться от отвращения. Ведь здесь употреблено слово, означающее тряпку, которую использовали женщины во время менструации. Штейнберг переводит этот текст как «временный наряд, надеваемый женщинами во время очищения».

Мерзость человеческого греха требует крепких, не завуалированных выражений.

Поймите меня правильно! Я не призываю христиан сквернословить и ругаться. Очень бы хотелось, чтобы жизнь наша и речь была милой и благозвучной.

Но, к сожалению, мы живём в мире греха, а грех требует весьма жёстких, подчас шокирующих выражений. Этими словами Дух Святой пытается пробить броню нашей елейности, нашего фарисейства. Шок — это не просто «по-нашему», это порой единственное средство, доступное Господу для того, чтобы разбудить спящих, заставить их понять, что грех действительно мерзок!

Библия тем и ценна, что в ней нет пряничных человечков. Нет слащавых героев, покрытых сусальным золотом. В Библии всё настоящее. Это не прилизанные историйки для воскресных школ. Покаяния и молитвы там — не в тиши тёмных исповедален, они настоящие, с кровью и потом. Страдания не картинные, а до судорог, до разрыва сердца. Святые не лубочные, а настоящие из плоти и крови. И слова о грехах не приторно-сладенькие, а грубые и отвратительные. Всё в Библии — правда, по-нашему, по-мужицки реально!

И если Господь решил, что такие слова должны быть в Святой Книге, то надо их такими и оставить в переводе. Но дай Бог, чтобы у Него было поменьше поводов обращаться к нам с подобными словами!