§9. Степень нашего познания о Боге, по учению православной Церкви.
§9. Степень нашего познания о Боге, по учению православной Церкви.
Все учение свое о Боге в Символе Веры православная Церковь начинает словом: верую..., и первый догмат, какой она хочет внушить нам, состоит в следующем: “Бог непостижим для человеческого разума; люди могут познавать Его лишь отчасти, — настолько, насколько Он сам благоволил открыть Себя для их веры и благочестия.”[151] Истина непререкаемая: она ясно изложена в Священном Писании и подробно раскрыта в писаниях святых Отцов и учителей Церкви, на основании даже здравого разума.
Священные книги проповедуют с одной стороны: а) что Бог обитает в неприступном свете, Которого никто из человеков не видел и видеть не может (1 Тим. 6:16);[152] б) что не только для людей, но и для всех существ сотворенных неведомо существо Его, непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его (Рим. 11:33-34; срав. Иоан. 1:18; 1 Иоан. 4:12; Сирах. 18:3,4), и в) что Бога вполне знает только один Бог: кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия (1 Кор. 2:11), и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына (Матф. 11:27). Но с другой стороны священные книги возвещают нам, что Невидимый и Непостижимый сам благоволил явить Себя людям —
а) в творении: невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны (Рим. 1:20; срав. Пс. 18:2-5; Прем. 13:1-5), а еще более —
б) в сверхъестественном откровении, когда многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне (Евр. 1:1-2; срав. Прем. 9:16-19), и когда сей единородный Сын Божий, явившись на земле во плоти (1 Тим. 3:16), дал нам свет и разум, да познаем Бога истинного (1 Иоан. 5:20), и потом проповедал свое учение чрез Апостолов, ниспославши на них Духа истины, который все проницает, и глубины Божии (Иоан. 14:16-18; 1 Кор. 2:10). Наконец, священные книги утверждают, что хотя, таким образом, Единородный Сын, сущий в недре Отчем, и явил нам Бога, которого не видел никто никогда (Иоан. 1:18), но и ныне мы видим невидимого только как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, и ныне мы разумеем Непостижимого только отчасти (1 Кор. 13:12), и ныне мы верою ходим, а не видением (2 Kop. 5:7).[153] Святые Отцы и учители Церкви подробно раскрывали эту истину, особенно по случаю возникавших касательно ее еретических мнений.
Некоторые из еретиков учили, что Бог совершенно для нас постижим, что мы знаем Его точно так же, как Он сам знает себя, и что к этому преимущественно способствуют известные имена Бога, выражающие самую Его сущность: таковы именно были — еретики второго века Валентин, Птоломей, Карпократ,[154] и более всех Аеций и Евномий с своими последователями, жившие в четвертом веке.[155] Против трех первых вооружался святой Ириней;[156] против Евномия и его последователей писали — святой Григорий Нисский, святой Григорий Богослов, святой Василий Великий, святой Иоанн Златоуст и многие другие.[157] Все они согласно доказывали непостижимость для нас существа Божия разными доказательствами: а) тем, что дух наш ограничен, а Бог бесконечен, и что бесконечное перестало бы быть бесконечным, если бы было совершенно постигнуто существом конечным;[158] б) тем, что ограниченный дух наш соединен еще с вещественным телом, которое, как туман, лежит между нами и чисто невещественным Божеством, и препятствует духовному оку в полной ясности принимать лучи божественного света;[159] в) тем, что, кроме ограниченности своей и тесного соединения с телом, дух наш омрачен грехом, — от чего соделался еще менее способным возвышаться до чистого созерцания Божества;[160] г) тем, что мы не постигаем совершенно даже существ и предметов ограниченных, которые всегда перед глазами нашими, не постигаем сущности материи и стихий, действующих в природе, сущности нашей души и образа соединения ее с телом, естества Ангелов, Архангелов и прочих сил бесплотных;[161] д) указывали также на несовершенство познавай о Боге даже тех людей, которые удостаивались от Него особенных откровений, как то: Моисея, Исаии, Иезекииля, Петра и Павла и вообще всех Пророков и Апостолов;[162] е) равно — и на то, что существа Божия не постигают не только люди, но и Херувимы, Серафимы и вообще все, самые высшиие, сотворенные духи;[163] ж) наконец, замечали, что Бог совершенно постижимый перестал бы быть для нас Богом.[164] Называя Бога непостижимым, святые Отцы называли Его вместе и неименуемым, неизглаголанным, неизреченным, неописуемым,[165] и говорили, что все наименования, какие приписываются Ему в Священном Писании, каковы: Иегова (сый), Елогим (множ. от Елоаг — сильный), Адонаи (Владыка), Шаддаи (крепкий, всемогущий), Бог, Господь и другие, — выражают не самую сущность Его, а только то, что касается Его сущности и естества (?? ???? ??? ?????), или показывают Его отношение к миру и человеку,[166] и суть имена более отрицательные, нежели утвердительные,[167] что мы никогда не в состоянии найти для Бога такое имя, которое бы соответствовало самому естеству Его,[168] и что эта-то безъимянность (????????) Бога и служит причиной Его многоименности (??????????), какую мы Ему приписываем.[169]
Но тогда, как одни из еретиков впадали в одну крайность, называя Бога совершенно для нас постижимым, другие, вслед за некоторыми язычниками, увлекались в крайность — противоположную. Имеем ввиду Маркионитов и подобных им современных лжеучителей, которые утверждали, что Бог вовсе недоступен для нашего познания и есть Бог совершенно неведомый,[170] — опираясь преимущественно на словах Спасителя: никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына.[171] В опровержение этих лжеучителей святой Ириней писал, что “Спаситель отнюдь не сказал, будто познать Бога решительно невозможно, а сказал только, что никто не может познать Бога без воли на то Божией, без научения от Бога, без Его откровения (кому Сын хочет открыть). Но так как Отец соизволил, чтобы мы познали Бога, а Сын открыл Его нам, то мы имеем о Нем необходимые познания. Иначе напрасно было бы и пришествие в мир Сына Божия: за чем Он приходил? Ужели за тем, чтобы как-бы сказать нам: не ищите Бога, — ибо Он недоведом, и вы не найдете Его.”[172] Равным образом и последующие святые Отцы, занимавшиеся опровержением Евномиан, хотя доказывали непостижимость для нас существа Божия, но нисколько не отвергали и доступности для нас богопознания; напротив учили: а) что, не постигая Бога в существе, мы тем не менее можем познавать Его в Его делах: в творении и промышлении, в природе видимой и нашей совести,[173] а особенно в Его сверхъестественном откровении;[174] б) что, хотя в числе имен Божиих нет ни одного, которое бы выражало самую Его сущность, однако, взятые все вместе и даже каждое порознь, они дают нам довольно ясное и достаточное понятие о Боге, — и это должно сказать не только об именах утвердительных, но и отрицательных,[175] и — в) что, наконец, еслибы познание Бога было для нас совершенно невозможно, то суетна была бы и Евангельская проповедь, суетна вера наша, и этим открывался бы прямой повод к безбожию.[176] Только наше теперешнее познание о Боге, говорили защитники здравого христианского учения, сравнительно с тем, какого удостоимся мы в жизни будущей, есть познание младенца сравнительно с знанием зрелого мужа, знание не полное, не ясное, гадательное, образное или символическое,[177] — знание, и основывающееся на вере, и завершающееся верою.[178] Приведем, наконец, как краткое выражение мыслей древних святых Отцов о рассмотренном нами догмате, слова святого Иоанна Дамаскина из первой главы его Точного изложения православной веры: “Божество неизреченно и непостижимо. Ибо никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына (Матф. 11:27). Также и Дух Святой ведает Божие, подобно как дух человеческий знает то, что в человеке (1 Кор. 2:11). Кроме же первого и блаженного Существа никто никогда не познал Бога, разве кому открыл сам Бог, — никто, не только из человеков, но даже из премирных сил, из Херувимов и Серафимов. Впрочем Бог не оставил нас в совершенном о Нем неведении. Ибо ведение о бытии Божием сам Бог насадил в природе каждого. И сама тварь, ее хранение и управление возвещают о величии (Прем. 13:5) Божества. Сверх того, сначала чрез закон и Пророков, потом чрез единородного Сына своего Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа Бог сообщил нам познание о Себе, поскольку вместить можем. Посему все, преданное нам законом. Пророками, Апостолами и Евангелистами, мы принимаем, признаем и почитаем, и более ничего не доискиваемся. Итак Бог, яко всеведущий и промышляющий о пользе каждого, открыл все, что знать нам полезно, и умолчал о том, чего не можем вместить. Удовольствуемся сим, и будем сего держаться, не прелагая вечных пределов и не преступая Божественного предания (Притч. 22:28).”[179]