Литературный контекст

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Литературный контекст

Мы уже некоторым образом затронули его в разделе "Исторический контекст Иисуса — в частном". Литературный контекст имеет дело с местом данного высказывания в контексте любого Евангелия. До некоторой степени этот контекст был, возможно, уже зафиксирован своим оригинальным историческим контекстом, возможно, известным евангелисту. Но, как мы уже видели, многие материалы в Евангелиях обязаны своим настоящим контекстом самим евангелистам, соответственно с вдохновения Святым Духом.

Наша задача здесь двояка:

(1) помочь вам проводить экзегезу или читать с пониманием данные высказывания или повествования в своем настоящем контексте в Евангелиях;

(2) помочь вам понять природу композиции Евангелий в целом, и следовательно, толковать любое Евангелие, а непросто изолированные факты о жизни Иисуса. 

Толкование индивидуальных высказываний 

В обсуждении, как толкователь Послания, мы отметили, что вы должны научиться "мыслить абзацами". Это не так важно в отношении Евангелий, хотя и будет оказываться истинным время от времени, особенно с большими блоками учений. Как мы отметили в начале, эти разделы будут несколько похожи на наш подход к Посланиям. Но из-за уникальной природы Евангелий здесь необходимо делать две вещи: мыслить горизонтально и мыслить вертикально.

Это просто наш способ сказать, что, толкуя или читая одно из Евангелий, нужно держать в уме две реальности относительно Евангелий, отмеченные выше: то, что их — четыре, и что они являются документами с "двумя уровнями".

Думать горизонтально. Думать горизонтально — это означает, что изучая высказывание в одном из Евангелий, следует осознавать параллели в других. Этот момент нельзя преувеличивать, так как ни один евангелист не собирался писать так, чтобы его Евангелие читали параллельно с другими. И тем не менее, тот факт, что Бог дал нам четыре Евангелия в каноне, означает, что они не могут читаться оторвано одно от другого.

Первым делом надо предупредить. Целью изучения Евангелий в параллели не является дополнение истории одного Евангелия деталями другого. Обычно такое чтение направлено на гармонизацию всех деталей и, таким образом, затуманивает отличия в Евангелиях, вдохновленные Святым Духом. Это "дополнение" может интересовать нас на уровне исторического Иисуса, но это не канонический уровень, который важен для нас в первую очередь.

Основных причин для горизонтального мышления — две.

Во-первых, параллели часто дают нам понятие о различиях в Евангелиях. В конце концов, именно эти различия и являются причиной того, что у нас их четыре.

Во-вторых, параллели помогут нам осознать разные типы контекстов, в которых одни и те же, либо подобные, материалы, находились в церкви того времени.

Мы проиллюстрируем каждый, но в начале важное слово о предположениях.

Невозможно читать Евангелия без единого предположения об их взаимосвязях друг с другом, даже если вы никогда не думали об этом. Наиболее часто встречающееся предположение, но и наименее правдоподобное, — что каждое Евангелие было написано независимо от остальных. Просто слишком много явных свидетельств против этого.

Возьмите, например, тот факт, что существует очень высокая степень словесного подобия в Евангелиях от Матфея, Марка и Луки в их повествованиях, точно так же, как и в их записях высказываний Иисуса. Нас не должны удивлять значительные вербальные сходства в высказываниях Того, Кто "говорил как никто и никогда". Но относительно повествований — это нечто другое, особенно если учесть что:

(1) Эти истории были впервые рассказаны по-арамейски, а мы говорим об употреблении греческих слов;

(2) Порядок слов в греческом чрезвычайно свободен, а сходства часто доходят до одинакового порядка слов;

(3) Чрезвычайно невероятно, чтобы три человека в трех разных частях Римской империи, рассказали одну и ту же историю в одних и тех же словах, до такой мельчайшей степени индивидуального стиля, как предлоги и союзы.

А именно это случается вновь и вновь в первых трех Евангелиях.

Это можно легко проиллюстрировать на примере повествования о накормлении пяти тысяч, которое является одним из немногих рассказов, содержащихся во всех четырех Евангелиях. Отметьте следующую статистику:

1. Количество использованных слов:

Матфей 157

Марк 194

Лука 153

Иоанн 199

2. Количество слов, общих во всех первых трех Евангелиях: 53

3. Количество слов, общих у Иоанна со всеми остальными: 8 (пять, два, пять тысяч, взял хлеба, двенадцать коробов с кусками)

4. Процент согласованности:

Матфея с Марком 59%

Матфея с Лукой 44%

Луки с Марком 40%

Иоанна с Матфеем 8,5%

Иоанна с Марком 8,5%

Иоанна с Лукой 6,5 %

Следующее заключение кажется неизбежным: Иоанн представляет явно независимый рассказ истории. Он использует только те слова, которые абсолютно необходимы для того, чтобы рассказать ее, и даже пользуется другим словом, обозначающим "рыбу"! Остальные три так же явно взаимозависимы некоторым образом. Те, кто знает греческий, понимает, насколько невероятно для двоих независимо рассказать одну и ту же историю в форме повествования и совпасть в 60 % использованных слов, я часто даже в том же самом порядке слов.

Возьмите еще для примера слова из Мк. 13,14 и параллельные из Мф. 24,15 ("читающий да разумеет"). Вряд ли эти слова были частью устной традиции (говорится "читающий", а не "слушающий", и поскольку в ранней форме [Марк] нет упоминания о Данииле, вряд ли это слова Иисуса, относящиеся к Даниилу). Следовательно, эти слова были вставлены в высказывание Иисуса одним из евангелистов ради своих читателей. Весьма маловероятно, что одинаковые вводные слова были вставлены независимо точно в то же место двумя авторами, пишущими независимо.

Объяснение всему этому наилучшее — то, что мы предположили выше: Марк написал Евангелие первым, вероятно, частично по своим воспоминаниям проповедей и учения Петра. Лука и Матфей имели доступ к Евангелию от Марка и независимо использовали его как основной источник для своих. Но они также имели доступ ко всем другим материалам об Иисусе, некоторый использовали вместе. Но этот общий материал редко представлен в том же порядке в их Евангелиях — факт, который предполагает, что ни у одного не было доступа к тому, что писал другой. Наконец, Иоанн писал независимо от трех других и поэтому его Евангелие содержит мало общего с ними. Вот так, мы считаем, Святый Дух воодушевил написание Евангелий.

То, что это может помочь вам толковать Евангелия, видно из краткого примера. Обратите внимание, как высказывание Иисуса о "мерзости запустения" выглядит, если читать по параллельным колонкам:

Мф. 24,15–16

"Итак, когда увидите мерзость запустения, реченную через пророка Даниила, стоящую на святом месте, — читающий да разумеет, — тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы".

Мк. 13,14

"Когда увидите мерзость запустения, стоящую где не должна, — читающий да разумеет, — тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы".

Лк. 21,20–21

"Когда же увидите Иерусалим, окруженный войсками, тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы…".

Следует отметить, что в беседе на Елеонской горе это высказывание идет в одной и той же последовательности во всех трех Евангелиях. Когда Марк записал эти слова, он призвал своих читателей поразмыслить о том, что Иисус подразумевал под "мерзостью запустения, стоящей, где не должно". Матфей, также вдохновленный Святым Духом, помог своим читателям, сделав это высказывание несколько более прямым. О "мерзости запустения" — напоминает он им — говорилось у Даниила, и то, что Иисус подразумевает под "где не должно" — это "святое место" (храм в Иерусалиме). Лука, равно вдохновленный Святым Духом, просто интерпретировал все высказывание ради своих языческих читателей. Он все им разъясняет! То, что Иисус имел в виду — "Когда Иерусалим будет окружен армиями (войсками), тогда знайте, что приблизилось запустение его".

Теперь можно понять, как мышление по горизонтали и знание того факта, что Матфей и Лука использовали Марка, может помочь вам толковать любое из Евангелий в процессе его прочтения. И подобно этому, осознание евангельских параллелей тоже помогает понять и увидеть, как одни и те же материалы были использованы в новых контекстах в церкви того времени.

Возьмите, например, оплакивание Иисусом Иерусалима, которое является одним из тех высказываний, общих для Матфея и Луки и отсутствующих у Марка. Это высказывание появляется почти слово в слово в обоих Евангелиях. В Лк. 13,34–35 оно принадлежит к длинному ряду повествований и учения, когда Иисус находится на пути в Иерусалим (9,51–19,10). Оно следует непосредственно за предупреждением об Ироде, которое Иисус закончил Своим ответом "Не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима". Отвержение Божьего посланника ведет к осуждению Израиля.

В Мф. 23,37–39 оплакивание завершает ряд из семи "горе вам" к фарисеям, последняя из которых отражает тему пророков, убитых в Иерусалиме. В этом случае высказывание имеет одинаковый смысл в обоих Евангелиях, хотя и поставлено в различные окружения.

То же справедливо и относительно многих других высказываний. Молитва "Отче Наш" находится в обоих Евангелиях (Мф. 6,7-13; Лк. 11,2–4) в контекстах учения о молитве, хотя основная мысль в каждом разделе своя. Отметьте, кроме того, что у Матфея она служит моделью "Молитесь же так…", у Луки разрешается повторение "Когда молитесь, говорите…".

Точно также отметьте Заповеди Блаженства (Мф. 5,3-11; Лк. 6,20–23). У Матфея нищие — это "нищие духом"; у Луки они просто "вы нищие" по контрасту с "вы, богатые" (6,24). В таких местах большинство людей склонны держаться только половины канона. Традиционные евангельские христиане стремятся читать только "нищие духом"; социальные активисты стремятся только к "вы нищие". Мы настаиваем на том, что оба варианта — канонические. В истинно глубоком смысле настоящие нищие — это те, кто осознает себя нищим перед Богом. Но Бог Библии, воплотившийся в Иисуса из Назарета, — это Бог, защищающий интересы угнетенных и лишенных всех прав. Вряд ли можно читать Евангелие от Луки, не осознавая его заинтересованности в этом аспекте божественного откровения (см. 14,12–14; ср. 12, 33–34 с параллельно у Мф. 6,19–21).

И последнее. Если вас интересует серьезное изучение Евангелий, вам нужно будет обратиться к синопсису (подача Евангелий в параллельных колонках). Самое лучшее из этого — книга Курта Аланда, "Синопсис четырех Евангелий" (New York: United Bible Societies, 1975).

Думать вертикально. Думать вертикально — означает, что во время чтения или изучения повествований или учений в Евангелиях, нужно пытаться осознавать оба исторических контекста: относящихся к Иисусу и к евангелисту.

Опять-таки, вначале — предупреждение. Цель мышления вертикально — не изучать жизнь исторического Иисуса. Конечно, это всегда должно нас интересовать. Но Евангелия в своей настоящей форме — это Слово Божие для нас, наша же собственная реконструкция жизни Иисуса — нет. Не следует, опять же, преувеличивать этот тип мышления. Это просто призыв к осознанию того, что многие материалы Евангелий обязаны своим настоящим контекстом евангелистам, и что хорошее толкование требует сначала оценки данного высказывания в его оригинальном историческом контексте как верной прелюдии к пониманию того же слова в его настоящем каноническом контексте.

Мы можем проиллюстрировать это отрывком из Мф. 20,1-16 — притчей Иисуса о работниках в винограднике. Нас интересует, что это означает в современном контексте у Матфея? Если мы сначала будем размышлять горизонтально, то заметим, что по обе стороны притчи у Матфея стоят большие разделы, в которых он точно следует Марку (Мф. 19,1-30; 20,17–34 параллельны Мк. 10,1-52). В стихе 10,31 Марк передает слова "Многие же первые будут последними, и последние первыми", которые Матфей оставляет нетронутыми в 19,30. Но сразу же здесь он вставил эту притчу, которую завершил повторением этого высказывания (20,16), только в обратном порядке. Таким образом в Евангелии от Матфея непосредственным контекстом притчи является высказывание об изменении в порядке между первыми и последними.

Если вы взгляните на эту притчу надлежащим образом (20,1-15), то заметите, что она завершается оправданием хозяином своей щедрости. Плата в Царстве, говорит Иисус, основывается не на том, что справедливо, а на Божьей милости! В своем оригинальном контексте эта притча, возможно, служила, оправданию собственного восприятия грешников Иисусом в свете придирок фарисеев к Нему. Работники считали себя "перенесшими тягость дня" и, следовательно, заслужившими большую плату. Но Бог великодушен и милостив, и Он свободно принимает грешников, так же как и "праведников".

Как эта притча действует в Евангелии от Матфея? Основная мысль ее — милостивое великодушие Бога к не заслужившим. Но эта мысль не является более оправданием собственных действий Иисуса. Евангелие от Матфея делает это в другом месте другими способами. Здесь же притча действует в контексте ученичества, те, кто пожертвовал всем, чтобы идти за Иисусом — это те последние, кто стал первыми (возможно, как противопоставление еврейским лидерам — о чем Матфей повторяет снова и снова).

Конечно, мышление вертикально много раз покажет, что одна и та же мысль выражается на обоих уровнях. Но данная иллюстрация показывает, каким полезным может быть такое мышление для экзегезы.

Толкование Евангелий как одного целого

Важной частью литературного контекста является умение видеть типы интересов в композиции каждого Евангелия, что и делает каждое из них уникальным.

В этой главе мы уже отмечали, что при чтении и изучении Евангелий, нужно обращать внимание не только на интерес евангелистов к Иисусу как таковому, к тому, что Он сделал и сказал, но и на их причины рассказа этой истории своим читателям. Евангелисты, мы отмечали, были авторами, а не просто собирателями. Но то, что они были авторами, не означает, что они были создателями материала, совсем наоборот. Некоторые факторы предотвращают большую созидательность, включая по нашему мнению, некоторым образом неизменную природу материала и верховный надзор Святого Духа за процессом передачи. Поэтому они являются авторами в том смысле, что с помощью Святого Духа они созидательно организовали и переписали материал так, чтобы он отвечал нуждам их читателей. Мы хотим здесь помочь вам разобраться в композиционных задачах каждого евангелиста во время чтения или изучения.

В построении Евангелий применялись два принципа: выборочность и адаптация. С одной стороны, евангелисты, как божественным образом вдохновленные авторы, отобрали те повествования и учения, которые соответствовали их целям. Конечно, возможно, что просто задача сохранения того, что было им доступно, являлась одной из целей. Тем не менее, Иоанн, у которого меньше повествований и рассуждений, но они значительно шире, прямо говорит нам, что он описал не все (20,30–31; 21,25). Эти последние слова (21,25), сказанные гиперболой, возможно, выражают и подход остальных. Лука, например, предпочел не включать в Евангелие значительный раздел из Марка (6,45-8,26).

И в то же время евангелисты и их церкви имели особый интерес, заставивший их адаптировать то, что они выбрали. Иоанн, например, ясно говорит нам, что его цель была явно теологической, "дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос (Мессия), Сын Божий" (20,31). Этот интерес к Иисусу как к еврейскому Мессии является, возможно, главной причиной того, что большая часть его материала связана с проповедями Иисуса в Иудее и Иерусалиме, а не в Галилее, как это есть у других авторов. Для евреев истинным домом Мессии был Иерусалим. Иоанн знает о словах Иисуса, что пророка не чтят в своем доме или стране. Изначально это было сказано во время изгнания Его из Назарета (Мф. 13,57; Мк. 6,4; Лк. 4,24). В Евангелии от Иоанна это высказывание появляется как объяснение изгнания Мессии из Иерусалима (4,44) — глубокое теологическое проникновение в суть проповедования Иисуса.

Этот принцип адаптации также объясняет большинство так называемых несоответствий в Евангелиях. Одно из наиболее часто отмечаемых — это проклятие смоковницы (Мк. 11,12–14; 20–25; Мф. 21,18–22). В Евангелии от Марка эта история рассказывается ради ее символического теологического значения. Отметьте, что между проклятием и засыханием смоковницы Иисус произносит подобное осуждение иудаизма Своим очищением храма. Однако, история со смоковницей имела огромное значение для ранней церкви еще и потому, что ее завершал урок о вере. В Евангелии от Матфея урок о вере является единственным интересом этой истории, поэтому он описывает проклятие и засыхание вместе, чтобы подчеркнуть свою мысль. Помните, что в обоих случаях рассказывание этой истории — работа Святого Духа, вдохновившего обоих евангелистов.

Чтобы проиллюстрировать этот процесс, давайте рассмотрим начальные главы Мк. (1,14-3,6) — художественный шедевр, созданный так хорошо, что многие читатели, вероятно поймут, что хотел сказать Марк, даже не осознавая каким образом он сделал это.

Три части проблемы публичного проповедования Иисуса особенно интересует Марка: популярность у толпы, ученичество с несколькими, противостояние со стороны властей. Заметьте, как умело. С помощью выбора сочетания повествований, Марк делает это. После объявления публичного проповедования Иисуса (1,14–15), первое повествование описывает призыв учеников. Этот мотив будет разработан в следующих разделах (3,13–19; 4,10–12; 4,34–41 и т. д.). Более всего же в этих двух первых главах Марка интересует две другие вещи. Начиная с 1,21 до 1,45 у Марка есть только четыре перикопы: день в Капернауме (1,21–28 и 29–34), небольшое проповедническое путешествие на следующий день (1,35–39) и рассказ об исцелении прокаженного (1,40–45). Общий мотив — быстрое распространение славы и популярности Иисуса (см. стихи 27–28, 32–33, 37, 45), кульминацией которого была невозможность Иисуса "явно войти в город… И приходили к нему отовсюду". Все это, кажется захватывает дух. И все же Марк нарисовал эту картину всего четырьмя повествованиями; плюс повторяемая им фраза "тотчас" (1,21.23.28.29.31.42, фраза, к сожалению, утраченная в НМВ) и начало почти каждого предложения с "и" (что тоже утрачено в НМВ).

Показав нам эту картину, Марк затем выбирает пять других типов повествований, которые, будучи взяты все вместе, рисуют противоположную картину и дают причины этому. Отметьте, что общим знаменателем всех четырех высказываний является вопрос "Почему?" (ст. 7, 16,18.24). Противостояние является потому, что Иисус прощает грехи, ест с грешниками, пренебрегает традицией поста и "нарушает" субботу. То, что последнее расценивалось евреями как явное оскорбление их традиции, ясно показывается в завершении Марком второго повествования такого рода (3,1–6).

Мы не имеем в виду предполагать, что во всех разделах всех Евангелий можно проследить композиционные цели евангелистов так легко. Но мы предполагаем, что это тот взгляд на Евангелия, который необходим.