5. Споры в Иерусалиме
5. Споры в Иерусалиме
Евангелист Марк приводит несколько дискуссий Иисуса с его богословскими сторонниками и оппонентами из других направлений иудаизма. Не переместил ли он в контекст Страстной недели ситуации, которые в реальности имели место в иные годы или не в Иерусалиме? Как нам кажется, очень точная и подробная информированность Марка о последних днях жизни Иисуса свидетельствует в пользу правильной хронологии. (Впрочем, возможная ошибка с хронологией не влияет на истолкование самих эпизодов.)
Одна из этих словесных стычек имела место в разговоре с саддукеями. Саддукеи относились к той самой храмовой элите, которую Иисус обвинял больше всего. (Здесь Марк не напутал с местом и датировкой: дискуссия Иисуса с саддукеями едва ли могла иметь место где-либо, кроме Иерусалима. Иисус и саддукеи вращались в разных мирах, и до Иисусовой акции в Храме саддукеи вряд ли стали бы к нему приставать с провокационными вопросами.) Зная, что Иисус разделяет апокалиптические взгляды, они решили напасть на те апокалиптические учения, которые казались им противоречащими здравому смыслу и не основанными на основном Писании (Торе). Их вопрос хотя и издевательский, но далеко не бессмысленный; он берёт в качестве примера заповедь о левиратном браке (Втор 25:5–6), то есть заповедь вдове выходить замуж за брата покойного мужа, если покойный не оставил сына.
Пришли к нему саддукеи, которые говорят, что нет воскресения, и спросили его, говоря: «Учитель! Моисей написал нам: если у кого умрёт брат и оставит жену, а детей не оставит, то брат его пусть возьмёт жену его и восстановит семя брату своему. Было семь братьев: первый взял жену и, умирая, не оставил детей. Взял её второй и умер, и он не оставил детей; также и третий. Брали её семеро и не оставили детей. После всех умерла и жена. Итак, в воскресении, когда воскреснут, которого из них будет она женой? Ибо семеро имели её женой!»
Иисус сказал им в ответ: «Этим ли приводитесь вы в заблуждение, не зная ни Писания, ни силы Божьей? Ибо, когда из мёртвых воскреснут, тогда не будут ни жениться, ни замуж выходить, но будут как ангелы на небесах. А о мёртвых, что они воскреснут, разве не читали вы в Книге Моисея, как Бог при купине сказал ему: «Я Бог Авраама и Бог Исаака, и Бог Иакова»? Бог не есть Бог мёртвых, но Бог живых! Итак, вы весьма заблуждаетесь.
Мк 12:18–27
Основной смысл ответа Иисуса состоит в том, что приводимые саддукеями возражения годятся лишь против примитивно-материалистического понимания воскресения. С его точки зрения, воскресшие обретают ангелоподобные (не обязательно бесплотные!) тела, для которых прежние физические отношения (секс, деторождение) уже не существуют. Здесь присутствует любопытный полемический подтекст: саддукеи с высоты своей столичной искушённости хотят показать, что галилейский проповедник мыслит чересчур примитивно (и без сомнения, в Палестине было немало людей, которые именно так воскресение и представляли). Иисус же в ответ хочет показать, что не он, а они рассуждают упрощённо.
Заметим, что ответ Иисуса не назовёшь новым, ибо он здесь излагает, в сущности, стандартное фарисейское учение: воскресшие, как существа духовные, не будут иметь нужды в плотских отношениях. Использованное им выражение («будут как ангелы на небесах») есть ещё в Книге Еноха (1 Ен 51:4), откуда он его, возможно, и заимствовал. Впоследствии очень похожие вещи войдут в Талмуд, например: «В веке будущем нет ни еды, ни питья, ни зачатья детей... но праведники воссядут с венцами на головах и будут наслаждаться сиянием Шехины (Божественного Присутствия)» (Вавилонский Талмуд, «Берахот» 17а). По ответу Иисуса, кстати говоря, лишний раз понятно, почему фарисеи часто находили приемлемым и интересным его общество: во многом они принадлежали к одному направлению мысли.
Что касается Писания, то Иисус соглашается, что хотя напрямую о воскресении в Торе не сказано, но косвенным образом воскресение можно вывести из того факта, что Бог Израилев объявляет себя Богом патриархов («Бог Авраама, Исаака и Иакова» Исх 3:6). Если же патриархи остались далеко в прошлом и мертвы, то получилось бы, что Бог есть Бог мёртвых, а это не так. Вряд ли, конечно, саддукеев это убедило: некоторая натяжка всё же присутствует, хотя аргумент остроумный.
Если верить Марку, довольно коварную ловушку поставили перед Иисусом в эти дни «некоторые фарисеи». Оговорка «некоторые» очень важна: далеко не все фарисеи были настроены против Иисуса и собирались ставить ему какие-то ловушки, и уж тем более смертельно опасные. В данном случае идея состояла в том, чтобы спровоцировать Иисуса на высказывание, которое уронило бы его в глазах народа.
И посылают к нему некоторых из фарисеев и иродиан, чтобы уловить его на слове. Они же, придя, говорят ему: «Учитель! Мы знаем, что ты справедлив и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лицо, но истинно пути Божию учишь. Позволительно ли давать подать Цезарю или нет? Давать нам или не давать?»
Но он, зная их лицемерие, сказал: «Что испытываете меня? Принесите мне динарий, чтобы мне видеть его». Они принесли. Тогда говорит им: «Чьё это изображение и надпись?» Они сказали ему: «Цезаря». Иисус сказал им: «Отдавайте Цезарево Цезарю, а Божие — Богу». И дивились ему.
Мк 12:13–17
Это чистой воды провокация. В 30 году н. э. Иудея не была самостоятельной страной: страной правили римляне, и верховным правителем был Понтий Пилат. Замысел противников Иисуса такой: если Иисус публично скажет, что платить подать нельзя, его можно будет арестовать по обвинению в измене и подстрекательстве к бунту. Если скажет платить, то существенно уронит себя в глазах народа, который римлян большей частью ненавидел, — и особенно эта ненависть ощущалась в пасхальные и предпасхальные дни, ибо праздник Пасхи был посвящён свободе израильтян от чужеземного гнёта.
Некоторые комментаторы понимают реакцию Иисуса как уход от ответа: дескать, Иисус нашёлся и уклончивой формулировкой не дал загнать себя в угол. Однако наивно было бы ожидать, что фарисеи смирились бы с туманной фразой и не попытались «дожать» Иисуса. Кроме того, речь шла о принципиальном вопросе, вопросе, важном для учения о Царстве, поэтому не ответить Иисус не мог. Значит, ответ Иисуса — самый что ни на есть прямой («отдавайте...» — то есть, «платите...»). Это было полностью созвучно учению Иисуса, согласно которому надо отдавать материальные ценности тем, кто хочет их от тебя получить, пусть даже и несправедливо (Мф 5:38–42; см. выше главу 7). Однако почему Иисус не ответил просто? Зачем понадобилось просить динарий и спрашивать, чей на нём портрет? (Все присутствующие и без того отлично знали, что изображено на динариях: римский император.)
По всей видимости, Иисус разыграл шутливую сценку (безыскусная простота марковского повествования стирает некоторые краски). Будучи спрошен о динарии, он с самым серьёзным видом притворился, что ничего про динарии не знает («какой такой динарий? принесите показать»). (Ход с дополнительным подтекстом: получается, что ревнители благочестия носят с собой римские монеты и хорошо про них знают.) Ему дают динарий. (Окружающие затаили дыхание.) Он берёт его в руки и, продолжая изображать наивность, спрашивает: «А чей тут портрет? Кто изображён?» «Как это кто? — опешили фарисеи — Император Тиберий, ясное дело». Иисус (изумлённо): «Император?? Так отдайте императору его монеты (что вы их таскаете с собой)!» Следует, по-видимому, взрыв смеха, и опасная для Иисуса ситуация остаётся позади. (Оказавшись немножко в дураках, фарисеи уже не могли продолжать серьёзную богословскую дискуссию о выплате налогов.) Но дальнейшая фраза Иисуса («а Божье отдайте Богу») уже должна была быть произнесена серьёзно, что и поставило точку в разговоре.
Заметим, что с остальной частью фарисейства Иисус, видимо, придерживался примерно одинаковых взглядов на римскую подать: она есть зло, но лучше её платить, ибо не за такие вещи стоит отдавать жизнь.
Не все иерусалимские разговоры Иисуса в этот период, однако, носили столь напряжённый характер. Довольно любопытный эпизод приводит Марк:
Один из книжников, слыша их (Иисуса и саддукеев) прения и видя, что Иисус хорошо им отвечал, подошёл и спросил его: «Какая первая из всех заповедей?» Иисус отвечал ему: «Первая из всех заповедей: слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всеми силами твоими, — вот первая заповедь! Вторая подобная ей: возлюби ближнего твоего как самого себя. Иной большей этих заповеди нет». Книжник сказал ему: «Хорошо, учитель! Истину сказал ты, что один есть Бог и нет иного, кроме Его; и любить Его всем сердцем, и всем умом, и всей душой, и всеми силами, и любить ближнего как самого себя, есть больше всех всесожжений и жертв». Иисус, видя, что он разумно отвечал, сказал ему: «Недалеко ты от Царства Божия».
Мк 12:28–34
В этом доброжелательном разговоре Иисус и один из иерусалимских богословов (который, видимо, доселе ничего не знал о взглядах Иисуса) взаимно удостоверяются, что придерживаются одинаковых взглядов на приоритеты Торы: самое главные заповеди — это заповеди, говорящие о любви к Богу и ближнему (Втор 6:4–5; Лев 19:18), а система жертвоприношений — на втором месте.
Старые христианские толкователи эту сцену иногда понимали в том смысле, что лишь один из «книжников» достиг высот подобного понимания, для остального же иудаизма они были недоступны. Это, конечно, не так. Во-первых, цитата из Второзакония («Слушай Израиль...») входила в текст базового исповедания иудейской веры, ежедневно читавшегося всеми благочестивыми иудеями и составлявшего значимый элемент литургии. В последующих раввинистических текстах ей и тому, о чём в ней сказано, придаётся огромное значение. Во-вторых, заповедь из Книги Левит («возлюби ближнего как самого себя») рассматривалась как ключевая такими столпами иудаизма, как Гиллель до Иисуса (Вавилонский Талмуд, «Шаббат» 31а) и рабби Акива после Иисуса (Сифра 89б).
Таким образом, если иметь в виду реальную сцену, стоявшую за Мк 12:28–34, то книжник к удовольствию своему убедился, что Иисус вовсе не маргинальный шарлатан, а учит согласно лучшим образцам фарисейства. Иисус же, как пророк, в свою очередь ответил, что приоритеты его собеседника — именно такие, какие предполагаются его проповедью о Царстве Божьем.