Глава 9. Чудеса

Глава 9. Чудеса

Раннехристианские тексты рассматривают Иисуса не только как учителя или праведного царя, но и как чудотворца. Подчас создаётся даже впечатление, что своей прижизненной славой он был обязан именно своим чудесам (Мк 1:45), а не проповеди о покаянии. Свидетельства о чудесах Иисуса содержатся во всех слоях древнейшей традиции: у Марка, у Иоанна, в Q, особом материале Луки и особом материале Матфея. Для историка, который не хочет просто верить на слово всему, что написано, однако, возникает целый ряд проблем.

• Возможность чудес. Если рассуждать строго научно, сама возможность чудес не доказана (как, впрочем, и не опровергнута). Вправе ли историк вообще допускать возможность чуда? Разные учёные отвечают на этот вопрос по-разному. Одни исследователи отвергают любые чудеса по определению: все рассказы о чудесах они списывают либо на фантазии поздних рассказчиков, либо на легковерие очевидцев, либо на шарлатанство предполагаемого чудотворца. Другие исследователи (обычно верующие) признают, что не все в мире рассказы о чудесах достоверны, но некоторые из них вполне могут быть достоверны и что в случае хороших свидетельств можно допустить наличие чуда. Третья группа исследователей пытаются выработать нейтрально агностический подход: скажем, в случае с Иисусом можно установить, восходит ли тот или иной рассказ о чуде ко временам его проповеди или придуман позднее. Установив раннее происхождение тех или иных рассказов, они останавливаются и отказываются выносить вердикт относительно того, достоверны они или нет.

• Ограниченность наших познаний о мире. Ситуация осложняется тем, что проблема не сводится к выбору между чудом и вымыслом. Ибо кажущееся чудесным в одну эпоху может перестать быть таковым в другую. Самый простой пример: до относительно недавнего времени любой полёт по воздуху считался явлением сверхъестественным. В наши дни самолёты прочно вошли в быт. Или, если усложнить проблему: евангельские исцеления — это обязательно чудеса (если допустить достоверность) или, скажем, проявление «экстрасенсорных способностей» (существование которых многие допускают)? Понятно, что сами Евангелия ни о какой экстрасенсорике не говорят, но если допустить, что такие вещи существуют, было бы неосмотрительно отвергать их в качестве потенциального объяснения некоторых рассказов.

• Методология: проблема двойного стандарта. Рассказами о чудесах наполнена вся античная (да и не только античная) литература. Для объективного историка всегда встаёт проблема: подходит ли он к евангельским и неевангельским чудесам с одинаковыми критериями? Нет ли в нём предубеждённости в пользу первых в ущерб вторым? Готов ли он, к примеру, рассматривать рассказы о чудесном зачатии императора Августа с той же серьёзностью, с какой он рассматривает (если рассматривает) рассказы о безмужном зачатии Иисуса? Готов ли он подходить к жизнеописанию греческого чудотворца Аполлония Тианского с тем же доверием, с которым он (возможно) читает евангельские повествования о чудесах?

• Агиографические тенденции. Даже самый доброжелательный историк не может не признать, что в тенденциях агиографии увеличивать долю чудесного, а иногда находить чудеса там, где их нет. Многократные свидетельства тому мы находим в истории всех мировых религий. Скажем, католический святой Франциск Ксавье (1506–1551) не претендовал на чудотворчество, а ограничивался миссионерством. После его смерти ему было приписано множество чудес (включая превращение солёной воды в пресную, создание землетрясения и т. д.). Мухаммед не считал себя чудотворцем, но в ряде более поздних легенд он фигурирует в качестве такового.

Мы перечислили не все существующие проблемы, но уже отсюда видно, сколь сложна задача, стоявшая перед историком. Рискнём сказать, что на нынешнем уровне наших знаний о мире выносить сколько-нибудь уверенные суждения по данному вопросу неосмотрительно. С нашей точки зрения, следует избегать обеих крайностей: как огульного скептицизма («чудес не бывает»), так и наивной апологетики («евангелисты свидетельствуют — а они врать не станут»). Ограничимся пока лишь разбором ряда евангельских рассказов о чудесах и попробуем ответить на главный вопрос: восходят ли они ко временам самого Иисуса? Иными словами, думали ли уже современники, ученики Иисуса, что он совершает исцеления, изгоняет бесов, воскрешает мёртвых, укрощает стихии и т. д.? Если да, то как они это понимали? И какие возможности понимания открыты для нас? Мы, однако, будем осторожны в выводах и воздержимся от суждения по вопросу, творил чудеса Иисус или нет.