София, Болгария. Противостояние уклонениям от чистоты Православия

София, Болгария. Противостояние уклонениям от чистоты Православия

Нелегко было архиепископу Феофану в Югославии, однако он безропотно и долготерпеливо переносил все, уповая только на милость Божию. И вот он получает предложение от Святого Синода Болгарской Православной Церкви переехать на жительство в Софию. Некоторые члены Болгарского Синода были в свое время студентами Санкт-Петербургской Духовной академии, учениками Владыки. В 1925 году председателем Святого Синода был митрополит Климент, учившийся также у владыки Феофана.

В Софии Владыке были предоставлены две комнаты с отдельным коридором в самой Синодальной палате, в юго-западном углу здания, на втором этаже. Синодальная палата находилась на площади Святого князя Александра Невского.

Переезду архиепископа Феофана в Софию способствовал и правящий архиерей русскими церквами в Болгарии епископ Лубенский Серафим (Соболев). Епископ Серафим был рукоположен архиепископом Феофаном в викария Полтавской епархии (Лубны – предместье Полтавы).

Любопытна одна подробность из жизни Владыки в Болгарии. Некий болгарин, вхожий к монсеньору Ронкалли, в ту пору папскому нунцию и будущему папе Иоанну XXII, бывал у архиепископа Феофана. Он рассказал ему, что видел у Ронкалли картотеку, где есть и карточка с биографией владыки Феофана. Конечно, эта биография составлена была отнюдь не в Софии, а в Ватиканском министерстве иностранных дел. Значит, за архиепископом Феофаном со стороны католиков велось специальное наблюдение.

В этом вскоре убедился и сам Владыка. Однажды на Софийском вокзале в ожидании поезда в Югославию он заметил какого-то молодого человека с живым румянцем на лице, в католической сутане и пурпуровом берете. Как выяснилось впоследствии, это и был сам папский нунций, архиепископ Анжело Ронкалли. Он на значительном расстоянии поторопился благословить архиепископа Феофана. Владыка, рассказывая об этом с улыбкой, заметил, что тот демонстрировал свое старшинство.

Владыка Феофан был человеком простым и естественным, скромным и даже застенчивым. Ничего показного, наигранного, а тем более лицемерного в нем не было. И при этом совершенно отсутствовало то, что Святые Отцы называют «свободой обращения». Не было и тени развязности или фамильярности. Всех он называл на «Вы». Келейников-юношей никогда не называл, как принято в обычае, по уменьшительным именам: Петя или Вася.

Чувствовалась повышенная собранность в нем. Все совершалось в присутствии Господа Иисуса Христа. Поэтому, беседовал ли он с кем или молился в храме за богослужением, сидел ли или шел, он не забывал, что Всевидящее Око смотрит и видит. Во всем чувствовался в нем сосредоточенный монах, даже в самых незначительных мелочах.

К келейникам своим Владыка относился чрезвычайно сердечно. Приходил иногда к ним и бывал необыкновенно мягким, ласковым, веселым, жизнерадостным. Понимал хорошую приличную шутку и мог посмеяться ей. Только один раз пришлось увидеть Владыку сильно рассерженным: один священник хотел отлучить от Святого Причастия нагрубившую ему особу. Владыка сказал ему, что на это он не имеет права и что личные обиды надо прощать.

Когда Владыка жил в Софии, в Синодальных покоях, в комнате у него стояли кресло и мягкий диван. Но если он и садился на них, что бывало очень редко, то не глубоко, а на самый край, на твердую раму, и так, чтобы не касаться к спинке дивана или кресла, дабы не давать особенного покоя себе и удобства. Во время густых софийских туманов зимою его сильно беспокоили больные железы горла, но он никогда не ложился.

Только иногда, пригнувшись около постели, положит голову на подушку. То, что большинству людей может казаться незначительным, в духовной жизни мелочью не является. Архиепископ Феофан как архиерей Церкви Христовой постоянно сознавал свою ответственность за происходящее в ней. Несмотря на слабое здоровье, он принимал по мере сил участие в ее жизни, следил за всеми событиями. Владыка часто высказывал мысль, что надо быть готовым к тому, чтобы активно действовать, когда призовет Господь. Но это зависит только от Самого Господа, когда Он соблаговолит снять покаянную епитимью с российского народа, освободит Россию от мучительной власти безбожия.

Выступая против всякого модернизма, Святитель Божий уделил значительное внимание софианству, главным проводником и медиумом которого являлся бывший марксист, профессор политической экономии Санкт-Петербургского университета, а теперь профессор догматического богословия Парижского Богословского института протоиерей Сергий Булгаков. Вот что сказал Владыка об учении тех книжников-модернистов: «Страшны эти “книжники”, но только для людей малодушных, не твердых в вере христиан. Они не отрицают Бога, ни Христа, ни Церкви и не задаются целью разрушить христианство, но только, как выражаются они, “обновить”, “углубить” и “очистить” его от “случайных” исторических “наслоений и покровов”. Они проповедуют новое, не церковное, а свое христианство, не христианство Христа, Божией силы и Божией премудрости (см.: 1 Кор. 1, 24), а христианство какой-то “женственной премудрости”, которой не знала история Православной Церкви.

Что сказать об этих “книжниках”?

Это «волки в овечьей одежде» (см.: Мф. 7, 15). Они вышли от нас, но не были наши (1 Ин. 2, 19), хотя бы в уста свои они влагали Божественные глаголы…»

Ректор Парижского Богословского института митрополит Евлогий, давший свое имя и расколу в Зарубежной Русской Церкви – евлогианскому расколу, защищал своего профессора, говоря, что это его частное мнение, и только, на что святитель Феофан указал, что подобные «частные мнения» и объявляются Церковью ересями и упорные защитники их предаются церковной анафеме.

Владыка Феофан вынужден был выступить и в защиту соборных решений 1921 и 1926 годов об организации YMKA как антихристианской и разрушительной, действующей под видом христианской благотворительной, в защиту от заявлений митрополита Антония (Храповицкого), что никакой противоправославной пропаганды за последние четыре-пять лет от этой организации он не встречал. Владыка Феофан обратил внимание на то, что в Америке YMKA издает книги атеистически-коммунистического содержания, что она проповедует не Православие, а «новое христианство». Учение о «Софии», разрабатываемое в Богословском институте в Париже, – явно неправославное. В изданиях «Путь» ведется самая открытая пропаганда против православного учения о царской власти. YMKA – это путь разрушения Православия Святых Отцов и учителей Церкви, это, в конечном результате, есть попытка модернизации учения Святой Церкви через привитие ей идей пантеизма, заимствованных из гностической ереси второго века. Припоминал Владыка и о том, что еще святой праведный Иоанн Кронштадтский относился к организации YMKA как к завуалированной масонской организации. Впрочем, отец Иоанн тогда еще не был канонизирован, и известно, что митрополит Антоний относился к нему скептически, а на одном из Соборов доказывал, что христианину допустимо состоять членом масонской организации до восемнадцатой степени масонства.