Слово в день Воздвижения Честнаго и Животворящаго Креста Господня

Слово в день Воздвижения Честнаго и Животворящаго Креста Господня

Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и Святое Воскресение Твое славим

Предлежащий пред нами видимый крест есть только видимый образ невидимого Креста, понесенного Начальником нашего спасения ради нашего спасения. И об этом последнем будет у нас слово.

В общем смысле слова вся жизнь Спасителя была сим таинственным крестом. И кто измерит всемирный сей крест, понесенный Начальником нашего спасения? Кто извесит его тяжесть? Кто исчислит разнообразное множество крестов, из которых он, как из капель море, составляется?

Не от Иерусалима только до Голгофы несен крест, с помощью Симеона Киринейского. Несен он и от Гефсимании до Иерусалима, и до Гефсимании от самого Вифлеема. Вся жизнь Господа была единый крест, и никто не прикасался к бремени его, разве для отягчения его. Един Он истоптал, как выражается слово пророческое, точило ярости Божией, один, и из народов никого не было с Ним, помогающего Ему (см.: Ис. 63, 3).

Божественное соединяется с человеческим, вечное – с временным, всесовершенное – с ограниченным, несозданное – со Своим созданием, самосущее – с ничтожным: какой необозримый и непостижимый крест из сего уже слагается! Богочеловек, Которого нисшествие на землю прославляют небеса, является здесь в уничиженнейшем возрасте человечества, в малейшем граде малейшего из царств земных. Нет для Него ни дома, ни колыбели; кроме убогих родителей, едва несколько пастырей занимаются Его рождением. Тридцать лет Владыка небес и Царь славы сокрывается от неба и земли в глубоком повиновении двум смертным, которых удостоил наречь Своими родителями. Чего потом не претерпел Он от дня вступления Своего в торжественное служение спасению рода человеческого! Святый, грядущий освятить человеков, вместе с ищущими очищения грешниками приемлет крещение от Предтечи. Праведный, подвергается искушению от князя тьмы в пустыне. Целитель немощей человеческих и Чудотворец, преследуется от фарисеев и саддукеев. Во время скорбного подвига Гефсиманского не имеет Он утешения даже от ближайших учеников в Своем предощущении тягчайшего Голгофского креста. Что же сказать нам о сем последнем кресте, который является вершиною и завершением всего крестного подвига Спасителя? Он столь болезнен, что солнце не могло взирать на него; и столь тяжек, что земля потряслась под ним. Претерпеть в чистейшей непорочности все мучения, внутренние и внешние, тягчайшие и поноснейшие, и претерпеть вместо награды за содеянные благодеяния; страдать Всевышнему от пребеззаконных, Творцу от тварей; страдать за недостойных, неблагодарных, за самих виновников страдания; страдать для славы Божией и быть оставлену Богом: какая неизмеримая бездна страданий!

Таков крест Христов целожизненный и Голгофский.

Чем же мы воздадим Начальнику нашего спасения за сей великий, претерпенный Им за нас крест?

Претерпев Един все сие для нас, Он имеет совершенное право требовать, чтобы и каждый из нас претерпел все сие для Него. И Он действительно сего требует, хотя и в мере, сообразной с нашею немощью. Кто хочет идти за Мною, – говорит Он, – отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мк. 8, 34). Господь, как видите, требует от Своего последователя, в знак истинного его последования за Ним, взять крест свой. Но что значит: «взять крест свой»? Изречение о кресте последователя Христова предполагает крест Самого Спасителя и указует на него. И как под именем креста Христова мы разумеем страдания и смерть Его, то и под именем креста нашего должно разуметь всякую, по судьбам Божиим, нас

постигающую скорбь, лишения, уничижения, страдания и многострадальную и бедственную смерть. Неужели, скажут, на все сие должен обречь себя каждый христианин? Заповедь Господня не требует сего. Не наше дело предназначать себе жребий. Наш долг уметь принимать тот жребий, который Господь нам назначает. И Господь не избирал и не умножал Себе страданий, а принял те и в той мере, какие и в какой предоставила Ему премудрость, правда и судьба Отца Его, а исполнили сыны человеческие, не ведавшие, что творили. Кольми паче нескромной и потому ненадежной было бы дерзостью обрекать себя на многое трудное для нашей немощи, не могущей и малое и легкое понести без внешней помощи. Посему-то Господь не говорит в заповеди Своему последователю, да умножит себе страдание, да распнет сам себя, но меньше, снисходительнее: «да возьмет крест свой». Это значит: не убегай скорбного посещения, не упорствуй против него, когда оно суждено Богом; будь в готовности принять его, когда оно еще не постигло тебя; послушно и безропотно прими его, когда оно действительно постигло тебя. Кротко дай себя вести, как овча на заколение, по образу Агнца и Пастыря Христа, если нужно пострадать за правду. Беспрекословно неси дрова для собственного всесожжения, как Исаак, если такова воля Отца Небесного!

Неужели сие неизбежно? – спросит кто-нибудь.

Неизбежно: ибо что живет в нас ныне? Если самолюбие препятствует признанию, обличим себя признанием Апостола: не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе (Рим. 7, 18). В нас живет, со времени первого греха, ветхий Адам с его страстями и похотями. Нам необходимо совлечься ветхого и облечься в нового человека.

А это невозможно, не говорю, без страдания, но даже без смерти. Должно взять каждому из нас крест свой не для того только, чтобы подвизаться в ношении оного, но чтобы, наконец, совсем распять плоть свою со страстями и похотями (Гал. 5, 24), умертвить уды наша, сущие на земли (см.: Кол. 3, 5), умереть таинственно, чтобы воскреснуть во Христа для новой жизни таинственно.

Братия христиане! Не для того мы христиане, чтобы забываться в шумных радостях мира сего и упиваться из полной чаши мирских удовольствий; но для того, чтобы по образу Христа подвизаться крестоносным подвигом. Как видимый, вещественный крест есть державное знамение видимого Царства Христова, так крест таинственный – печать и отличие истинных и избранных рабов невидимого Царствия Божия.

…Кто не несет креста своего и идет за Мною,  – говорит Великий Крестоносец и Начальник нашего спасения, – не может быть Моим учеником (Лк. 14, 27). Аминь.