Париж. Последние годы. Свидетельство о предначертанной судьбе России

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Париж. Последние годы. Свидетельство о предначертанной судьбе России

В 1928 году владыка Феофан, думая о затворе, писал одному из своих духовных чад: «Хотел бы я умолкнуть для всех и навсегда, но пока еще не знаю на это воли Божией».

16 (29) апреля 1931 года он навсегда покинул гостеприимную Болгарию, где прожил пять лет, и переехал во Францию. В Париже он поселился в доме Пороховых в пригороде Кламар на рю Паскаль, 2. Федор Васильевич и Лидия Николаевна Пороховы были известны ему еще по Петербургу. Супруги были в свое время близки ко Двору, к Императрице Марии Феодоровне, духовно окормлялись у благодатного старца Гефсиманского скита Троице-Сергиевой Лавры иеросхимонаха Варнавы. Бездетное семейство Пороховых имело духовную тайну: Лидия Николаевна была в тайном постриге монахиней Марией.

Сохранилось одно свидетельство о благодатной жизни в Кламаре. Во время Пасхальной заутрени, совершавшейся в доме Пороховых, произошло нечто подобное тому, что происходило не раз во время служений Святителя и в Астрахани, и в Полтаве, и в Югославии, и в Болгарии. «Мы до сих пор, – писал Федор Васильевич Порохов, – под чудным, неземным впечатлением от святой заутрени, которую совершал святитель Феофан. Воистину благодать Святого Духа соприсутствовала в продолжение всей службы! Даже наши хозяева-французы, атеисты, сообщили нам свои восторги и сказали, что они в ночных рубашках сидели все время под нашей комнатой, где происходила служба; они в течение шести лет не были в храме, а после этого пошли в костел.

Между прочим, они очень просили нас, не понимая сути дела: нельзя ли, – говорили они, – опять такую же службу “сделать”? Но разве дело в службе? Здесь была великая милость Божия, что мы сподобились присутствия явной благодати Духа Святого!»

Вскоре после переезда архиепископа Феофана в Париж и поселения в доме Пороховых была обнаружена слежка за ним. Дело в том, что у него были постоянные выезды в воскресные и праздничные дни в церковь на рю Одесса (теперь этой церкви давно уже нет). Выяснилось, что какие-то люди не только следили за ним, но и создавали на пути ловушки. Таких, только замеченных, попыток поймать Архиепископа было несколько, но все расчеты злоумышленников, слава Богу, оказались тщетными. Обо всем этом было заявлено префекту столичной полиции Ж. Шиаппу, и он принял меры охраны. Но на основании собранных материалов архиепископу Феофану было предложено совсем прекратить выезды для посещения богослужений, так как это давало возможность заранее знать, когда Архиепископ будет в церкви. И Владыка начал совершать Литургии у себя на дому.

Дом Пороховых в Кламаре, предместье Парижа, в котором жил Владыка вместе с Пороховыми

Владыка Архиепископ кратко сообщил в Болгарию, что в Кламаре неспокойно. Но получатели писем не могли понять, что бы это могло значить. Объясняли себе это сообщение шумной жизнью города – даже и тогда, когда от него пришел неожиданный запрос о возможности вернуться в Софию. И это желание было истолковано как простое разочарование, а не как вызываемое большой опасностью.

Хотя и, независимо от этого понимания, у тех людей не было возможности дать немедленно положительный ответ, поскольку на квартиру в Болгарском Синоде нельзя было рассчитывать и надо было искать иные возможности.

И только уже потом, когда Владыка сообщил, что неизвестными был организован ночной налет на особняк, где он жил, тогда только стало ясно, что значило «неспокойно» и почему был запрос о возвращении в Болгарию.

Во время того налета хозяин-француз, человек военный, проявил мужество, сумев отбиться от налетчиков.

«Мой дом – это крепость, – сказал хозяин. – И если дело до того дойдет, то будет применено и оружие!»

В свое время люди осведомленные говорили, что, судя по всему, согласно планам злоумышленников, в 1936 году архиепископ Феофан должен был быть похищен в Париже, подобно генералу Кутепову (1931, январь) и, позднее, – генералу Миллеру (1937, ноябрь). Но в отличие от их похищений, вызвавших бурю протестов не только в русской среде, похищение архиепископа Феофана должно было пройти, предположительно, почти бесшумно.

Дом Пороховых в Кламаре, предместье Парижа

И в самом деле, кто бы стал особенно беспокоиться об исчезновении русского Архиепископа, замкнуто живущего? Ведь это в первую очередь касалось Русской Православной Церкви Заграницей, в епископате которой он после своей критики нового учения митрополита Антония (Храповицкого) более не состоял. И можно не сомневаться, что Зарубежный Синод остался бы в стороне, вполне безучастный к судьбе архиепископа Феофана, сославшись на то, что он, по выезде из Болгарии, совершенно прекратил всякое сношение с ним. И к тому же, по весьма странному, не подтвержденному никакими доказательствами или фактами, мнению официальных кругов Зарубежной Церкви, архиепископ Феофан будто бы «страдал умственным расстройством». Во всяком случае, по отношению к Архиепископу иерархи Зарубежной Церкви сохраняли отношение как к чужому: позже, после его смерти, – ни одной официальной панихиды. Синод, в лучшем случае, предпочитал хранить о нем полное молчание как о несуществующем.

Моун

У владыки Феофана, этого скромного, тихого и уединенно живущего подвижника, было много врагов: либералы и модернисты, католики и масоны, и, как это ни прискорбно, враждовала с ним и своя лжебратия.

И нет ничего удивительного в том, что и по сей день клевета и злохуление не оставляют имени его.

Дом в Моуне, где Владыка жил вместе с Пороховыми

Так, например, распускается слух людьми, как будто верующими и церковными, о том, что к концу своей жизни владыка Феофан сошел с ума. Потому что ни с кем не имел общения, жил в пещере и наконец похоронен неизвестно кем…

Но если архиепископ Феофан прекратил общение с окружающим миром и закончил жизнь в пещерах, в затворе, то разве это упрек для христианина?! Напротив, это величайшая похвала. И святой Апостол, восхваляя древних подвижников, говорит: …скитались в ми?лотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли (Евр. 11, 37–38). Многие из святых Христовых подвижников прошли этим путем. Владыка Феофан всему предпочел этот узкий, тернистый Христов путь и ушел из этой жизни через тесные врата в Царство Небесное (см.: Мф. 7, 13–14).

Регистрационный лист владыки Феофана в Лимерэ с отпечатками его пальцев

Известно, что всех людей, стоящих выше мира сего, мир поливает грязью, осыпает насмешками. Вместо того чтобы подняться к той высоте, всячески силится унизить их клеветою. Вот и владыка Феофан, иерарх и подвижник, настоящий сосуд духа Христова и благодати, стоял выше жителей падшего мира. На нем сбывается в точности то, о чем говорит Писание, читаемое на паремиях в Церкви: он пред нами – обличение помыслов наших. Тяжело нам и смотреть на него, ибо жизнь его не похожа на жизнь других, и отличны пути его: он <…> удаляется от путей наших, как от нечистот, ублажает кончину праведных… (Прем. 2, 14–16).

Владыка Феофан всегда был и остался таким, каким должен быть каждый Архиерей: смиренным, кротким, но мужественным, прямым и бескомпромиссным поборником исповедания Православия, «право правящим слово Христовой истины».

Похищение владыки Феофана готовил провокатор, генерал Николай Скоблин, бывший комендант корниловской дивизии, глава белой контрразведки, тайно работавший в пользу красных. Он прогремел на весь мир своим чудовищным предательством, похищениями генерала Миллера и генерала Кутепова, вождей белой борьбы. И вот он как глава контрразведки был официально запрошен из Болгарии, в каком положении находится в Париже архиепископ Феофан. И он с наигранным недоумением ответил: «Да что Вы? Вы – там и интересуетесь им? А мы – здесь, и нас он совершенно не интересует… Пусть его берегут, как чудотворную икону!..»

Из такого ответа следует сделать совершенно противоположный вывод, что для Скоблина и «скоблиных», как красных агентов, архиепископ Феофан, по меньшей мере, находился в поле зрения, если не в самом центре внимания. Ибо откуда Скоблин знал, если Архиепископ их совсем не интересует, что его тщательно охраняют, «берегут»? И почему у белого генерала это обстоятельство вызывает плохо скрываемое раздражение?

Кто может себе представить, в каком душевном состоянии, в каком предельном напряжении всех душевных и физических сил находился святитель Феофан, этот духовный исповедник и мученик во Христе, живя в Париже?

Злоумышленники охотились за ним, но он никогда не выходил и не выезжал один. Его всегда сопровождали близкие. Злоумышленники пытались создавать для машины, в которой был Владыка, уличные пробки, заторы. Ни вперед ни назад хода не было. Но из машины никто не выходил… И видимо, главные попытки поймать Архиепископа предпринимались во время его прогулок на пустыре старых, заброшенных казарм в районе церкви. Но воли Божией не было на то, чтобы архиепископ Феофан был похищен.

Желая обрести безопасное жилище, Владыка вместе с семейством Пороховых переезжает в маленькое местечко Моун, близ города Амбуаз на Луаре. Там они жили по адресу: тупик де ла Фонтен, 1.

Пещеры в Лимерэ. Фото 1988 года.

В левой при Владыке была его келья и часовня, в средней – церковь, в правой жила его келейница

Федор Васильевич и Лидия Николаевна Пороховы, покидая Россию, вынуждены были изменить фамилию и использовать паспорта другой страны. На надгробии их в городке Моун написано: Федор Валконен-Порохов (1871–1936) и Лидия Валконен-Порохова, урожденная 1ерингер (1877–1939). В их свидетельствах о смерти была записана ненастоящая фамилия – Валконен, Герман и Ольга.

По приезде в Моун, в том же апреле, скоропостижно умер генерал и профессор Федор Васильевич Порохов, живший в полной неизвестности миру. Спустя три года отошла в вечность и Лидия Николаевна.

А еще через полгода и владыка Феофан преставился ко Господу, но уже не в Моуне, а в Лимерэ.

По смерти Федора Васильевича и Лидии Николаевны Пороховых архиепископ Феофан остался с их племянницей, Анастасией Васильевной Пороховой, дочерью убитого большевиками старшего родного брата Федора Васильевича – Василия Васильевича. Материальное их положение было очень тяжелое, тем более что в мире шла Вторая мировая война и Франция воевала с Германией с начала сентября 1939 года. Средств к жизни не было.

Но Господь не оставил их своим Промыслом. Бывшая помещица полтавская, знавшая Владыку еще по Полтаве и по Петербургу, Мария Васильевна Федченко, предложила архиепископу Феофану и Анастасии Васильевне переехать к ней в Лимерэ, где она жила в своем небольшом поместье. И они с 1 сентября 1939 года жили в Лимерэ.

В ее усадьбе имелись несколько пещер, недаром улица когда-то носила характерное название – Лисьи Норы. И одна из этих пещер и была приспособлена тогда под церковь.

Между прочим, усадьба охранялась большой стаей полицейских собак, способных вмиг разорвать в клочья непрошеного гостя. Хозяйка объясняла посторонним, что она, разводя и продавая этих собак, тем и живет. Но действительная причина была, очевидно, иная. Собаки были единственной доступной защитой архиепископа

Феофана от недругов. Днем собаки были на цепях, а ночью свободно бегали по участку. Участок был обнесен высокой стальной сеткой. И примечательно: сразу после кончины владыки Феофана все собаки были проданы.

Могила Марии Федченко

Уголок этот славится своими знаменитыми замками, но есть в нем и множество известняковых пещер, которые использовались раньше или как склад, или как место стойлового содержания скота. В этих пещерах сохраняется постоянная температура, и потому они пригодны и для жилья. Собственность Марии Федченко составляли три такие пещеры: первая пещера слева служила кельей архиепископа Феофана, во второй Владыкой была устроена маленькая церковь, а в третьей жила племянница Пороховых, Анастасия Васильевна. Справа от ее пещеры – скромный домик Марии Федченко. Здесь и жил Владыка отшельнической жизнью, прекратив общение с окружающим миром, подобно древним подвижникам, о которых говорил святой Апостол: те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли (Евр. 11, 38).

Одна женщина, проживавшая в те годы в Лимерэ по соседству с Владыкой, вспоминала: «Я видела владыку Феофана, когда он жил в пещерах, принадлежавших мадам Федченко. Там жила еще одна женщина (Анастасия Васильевна). Все они были такими прекрасными людьми. Я была маленькой девочкой, когда владыка Феофан там жил. Жил он более чем скромно. Вокруг мадам Федченко всегда царила умилительная аристократическая атмосфера, и это отличало ее до самой ее смерти в 1972 году. Она говорила на многих языках, кажется, на пяти. Нельзя сказать, чтобы она сильно нуждалась, но ее финансовые дела были плохи. Она потеряла мужа в 1914 году в России. Еще я помню ее постоянную привязанность к некоторым вещам. Хлеб, например, брала лишь из одной пекарни, сыр – только из одного магазина… Некоторые люди здесь, в Лимерэ, называли ее “странной женщиной в зеленой шляпе”. У нее была настоящая аристократическая осанка, одевалась она в стиле начала 1900-х годов. Будучи образованной женщиной, легко могла бы давать уроки иностранных языков и зарабатывать побольше денег, но не делала этого. Так или иначе, она полагала, что ей не следует этим заниматься. Жила очень скромно в своем домике и помогала владыке Феофану».

Владыка Феофан получил от Господа много благодатных даров: прозорливости, пророчества, исцеления болезней, чудотворения и дар смирения, дар непрестанной сокрушенной молитвы. Благословляя, он ясно ощущал, в каком состоянии духовном находится принимающий благословение. По свидетельству упоминавшегося нами Старца-пустынника, духовными советами которого пользовался владыка Феофан, у Владыки в последний период его земной жизни, во Франции, бывали знаменательные, благодатные явления Господа Иисуса Христа и Его Пречистой и Преблагословенной Матери и Приснодевы Марии со святыми. Старец тот рассказывал: «В день Введения во храм Божией Матери Сама Преблагословенная с Господом Иисусом Христом и святыми присутствовала при Богослужении митрополита Феофана. Был восхищен туда и я, многогрешный, – этот избранник Божий именовал архиепископа Феофана митрополитом. – По окончании Литургии присутствовавшая со святыми Богоматерь возложила Свою руку на голову Владыки, а другую – на голову монахини Марии и сказала:

– Сии от рода Моего!»

Архиепископ Феофан отошел ко Господу, оставив нам свидетельства о предначертанной Богом судьбе России. Эти свидетельства записали архиепископ Аверкий (Таушев) и схимонах Епифаний (Чернов): «Времена тихие, спокойные кончились. Впереди горе ждет людей и тяжкие страдания. Прежде всего будет мировая война, как и сказано в Евангелии: …восстанет народ на народ, и царство на царство (Мф. 24, 7). За преумножение беззаконий, за богоотступление, которое Господь нарек мерзость запустения… стоящую на святом месте (Мф. 24, 15), иными словами, это – Церковь, за грехи, в первую очередь, епископата, а затем и священничества, как и начальствующих лиц в государстве, – за все это Господь попускает… В Церкви бедствия дойдут до того, что верными Богу останутся только два, много – три иерарха.

Я не говорю от себя. А то, что я слышал от Богодухновенных старцев, то и передал… Господь помилует Россию ради малого остатка истинно верующих. В России, говорили старцы, по воле народа будет восстановлена Монархия, Самодержавная власть. Господь предызбрал будущего Царя. Это будет человек пламенной веры, гениального ума и железной воли. Он прежде всего наведет порядок в Церкви Православной, удалив всех неистинных, еретичествующих и теплохладных архиереев.

Епископ Аверкий (Таушев) перед Курской Коренной иконой, многолетний ее хранитель. Нью-Йорк, 1955.

Схимонах Епифаний (Чернов)

И многие, очень многие, за малыми исключениями, почти все будут устранены, а новые, истинные, непоколебимые архиереи станут на их место. По женской линии он будет из рода Романовых. Россия будет мощным государством, но лишь на “малое время”… А дальше в мире наступит пришествие антихриста, со всеми ужасами конца, описанного в Апокалипсисе…»

С этим чрезвычайным свидетельством владыка Феофан отошел ко Господу в своей пещере в городе Лимерэ во время войны, в три часа ночи 6/19 февраля 1940 года, причастившись Запасными Дарами. Отошел, как и жил, тихо и скромно. Никто из людей не знает, как он умирал. Однако можно и должно сказать: как он был гоним при жизни, так и отошел с радостью о Христе.

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить на Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах (Мф. 5, 10–12).

Митрополит Евлогий прислал телеграмму, что не приедет и что хоронить нужно как простого инока. На отпевании в пещере и погребении были только четыре православных человека. Покойный Иерарх был в полном архиерейском облачении, митре и с панагией на персях – дар Императора Николая II в 1909 году при рукоположении архимандрита Феофана во епископа Санкт-Петербургской епархии.

Могила архиепископа Феофана

Отпевал его и хоронил православный иеромонах Варнава, его духовник, живший в селении недалеко. Великий подвижник был похоронен более чем скромно. Очевидно, для того, чтобы уподобиться не только по жизни, но и по погребению мученикам во Христе и, может быть, даже и Самому Господу нашему Иисусу Христу, погребенному в нищете, но Воскресшему в Божественной славе.

Одинокая могила владыки Феофана находится на общественном кладбище, на окраине Лимерэ, под номером 432, на пятой аллее налево. Могильное место было приобретено «на вечность» в 1944 году бывшей хозяйкой усадьбы, где жил и скончался Владыка, Марией Васильевной Федченко. Надгробие покрыто гранитной плитой, а другая, меньшая плита, стоит в изголовье. На ней надпись по-русски и, с несколькими ошибками, по-француз-ски, икона Нерукотворенного Спаса и небольшой православный крест. Владыка Полтавский и Переяславский Феофан прожил на земле 66 лет и 38 дней.

Архиепископ Канадский Иоасаф (Скородумов) вспоминал: «После смерти моего удивительного наставника я ужасно горевал… Мне было очень трудно, и я много молился о нем… И тогда, в ночь сорокового дня после его кончины, мне снился сон, что я стою возле великолепной церкви, из которой после службы выходит много иерархов. Я узнал великих иерархов – святителей Василия Великого, Иоанна Златоуста, Григория Богослова и многих других; вдруг среди них я вижу – владыка Феофан! Я подбежал к нему: “Владыка, откуда Вы идете?” – “Как видишь, мы только что совершили совместно Литургию. Пойдем с нами”. Я пошел. Все заняли места в просторном автомобиле или, может быть, лодке, которая начала плыть по воздуху. Мы проплывали мимо холмов, лесов, аллей неописуемой красоты, замечательных церквей и монастырей. Мой авва стал указывать мне на эти жилища и открывать их судьбу: “Это будет спасено, а то, внизу аллеи, погибнет”. Было страшно слушать все это! А вокруг нас простирались прекрасные сады и распространялось чудное благоухание. Я смотрел с восторгом и все не мог налюбоваться на эту красоту. Долгое время нас так “несли” по воздуху среди этого чудесного окружения. Наконец, я не мог больше сдерживаться и спросил: “Но где мы?»“ Владыка Феофан ответил мне: “Разве ты не понимаешь? Мы в Раю!” С того момента я пребываю в уверенности, что мой дорогой наставник оказался достойным вечного блаженства».

Некогда, еще до Первой мировой войны старица схимонахиня Евгения говорила владыке Феофану:

– Господь вручает Вам особую миссию!

Многие годы Владыка недоумевал, вспоминая слова те.

А ранее, еще до схимонахини Евгении, родной отец владыки Феофана, иерей Димитрий, давая каждому члену семьи своей благословение, когда подошел к нему младший сын, изрек внушенное ему Богом:

– А у тебя – особенный путь!

Епископ всея Канады Иоасаф (Скородумов)

И благодатный Старец-пустынник, о котором мы вспоминали уже в самом предисловии к этому повествованию, неоднократно говорил:

– Господь Бог ставит Владыку на великое служение!

Преосвященный Феофан

И видится нам теперь, что великое служение должно совершиться владыкой Феофаном по смерти его. Владыка Феофан, будучи послушен Господу, призвавшему его на это великое служение, оставил после себя труды по главным современным недугам церковным.

Старец говорил: «Владыку гнали при жизни. Это надо (ему) смирения ради. Но после смерти оценили его высокий ум, его ученые труды и поняли его смирение. Теперь чтут его в России как столпа Церкви. Да, будет прославлено имя его!..»

И еще говорил тот Старец: «Я предрекаю только то, что велит Господь. Господь пошлет его в Россию… В России совершится то, чего никто не ожидает, – чудо Божие превеликое!»

Будем с упованием ожидать исполнения этого дивного предречения Господня, поспешествуемого трудами и молитвами архиепископа Феофана Полтавского, Нового Затворника.

Надеемся, что скоро будет то светлое время, когда Господь сподобит перенести могилу многострадального Святителя Христова в воскрешенную им Православную Россию и одновременно прославит имя его славою вечною.

Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу, ради милости Твоей, ради истины Твоей (Пс. 11З, 9).