XIII. Печать глиняная

И сказал Аман Ахашверошу:

– Бог израильтян ненавидит разврата. Вели, государь, собрать женщин и устроить пиршество, а израильтянам прикажи явиться всем, есть, пить и поступать по желанию своему.

Ахашверош так и сделал. Поспешил Мардохей объявить израильтянам, в предостережение им:

– Дети мои! Не ходите на пиршество это, не давайте искусителю оружия против себя!

Но не послушались израильтяне слов его и пошли-таки в дом пиршества.

По преданию от раби Измаила – на пир тот пришло восемнадцать с половиною тысяч человек, ели, пили до опьянения и до греха повального дошли. Предстал сатана перед Господом и доносить стал:

– Доколе, Владыка, не отвратишь Ты лица Своего от народа этого, который так огорчает и гневит Тебя? Да будет воля Твоя истребить племя это с лица земли!

– Что же с Торою станется? – сказал Господь.

– Духами небесными пускай довольствуется она.

Предвечный и Сам склонен был к этому:

– Для чего Мне племя это, – говорил он, – которое столько огорчений приносит Мне? «Изглажу из среды людей память о них».

И сказал Господь сатане:

– Принеси свиток, и Я напишу о гибели их.

Принес сатана свиток, – и написал Господь, и печать приложил.

В эту минуту предстала Тора, в одежды вдовьи обличенная, и подняла она плач перед Господом, и рыдали, вторя ей, Ангелы Служения, и к Господу взывали они:

– Владыка мира! Если Израиля не станет на свете, для чего мы тогда?

Услышали солнце и луна и погасили сияние свое, и скорбью исполнились небо и земля, и творения все.

Илия, – доброй памяти, – поспешил, встревоженный, к праотцам мира и к пророкам, взывая.

– Отца мира! Небо и земля, и все воинство небесное плачут в скорби и огорчении; весь мир объят трепетом, трепету роженицы подобным, – и вам ли лежать спокойно?

– А по какому это случаю? – спросили они.

– Произнесен приговор о гибели Израиля.

– Но если приговор подписан уже, – отвечали Авраам, Исаак и Иаков, – то что мы сделать можем?

Обратился Илия к Моисею:

– Увы, пастырь верный! Сколько раз вставал ты в годины бедствий народных – и отменял Господь приговор свой. Что скажешь ты ныне о беде грядущей?

– Но разве нет ни одного безупречного человека в поколении этом? – спросил Моисей.

– Есть один, имя его Мардохей.

– Иди же и скажи ему, – пусть взывает он к Господу с места своего, а мы отсюда взывать будем.

– Пастырь верный! – продолжал Илия – уже написан свиток о гибели народной и запечатан уже.

– Чем запечатан? Если глиною – моления наши услышаны будут, а если кровью, то решенного уже не изменить нам.

– Печать глиняная, – отвечал Илия.

– Тогда поспеши к Мардохею.

И поспешил Илия и поведал о том Мардохею. (Там же)