За пределами св. Горы. Афонские монахи в Дечанском монастыре

Итак, попытки русификации Хиландарского монастыря путем непосредственной передачи его управления русским монахам встретили отказ. Немного позднее, на этот раз по инициативе сербского Призренского митрополита, началось поселение русских афонских монахов в знаменитую сербскую Высоко-Дечанскую лавру. В начале 1902 г. Призренский митрополит Никифор обратился к старцу афонской келлии Св. Иоанна Златоуста Кириллу с просьбой прислать ему одного хорошего монаха, которого он мог бы назначить игуменом Дечанского монастыря. При этом митрополит указал на о. Арсения, известного ему по совместной службе в Белграде. Целью такого шага было, по-видимому, не только устройство монашеской жизни в Дечанах на должном уровне, но и улучшение материального положения обители, пришедшей в полное запустение. О. Кирилл не замедлил воспользоваться предложением. «Кирилл, по получении письма митрополита, немедленно написал в Константинополь Арсению о том, чтобы тот отправился сейчас же в Призрен. Причем он дал ему инструкцию вступить с митрополитом в особое соглашение о присылке также других афонских монахов, главным образом из русских, в числе, потребном для составления братии Дечанского монастыря. При этом митрополит должен им даровать устройство по афонскому образцу, с правом выбирать настоятеля из братии»[225]. Прибывший 27 июля 1902 г. в Призрен о. Арсений обратился за содействием к местному русскому вице-консулу А. М. Петряеву. Тот посоветовал ему не торопиться раскрывать цель своего приезда перед местной сербской общиной, а в разговоре с митрополитом не ставить ребром вопрос о самоуправлении монастыря и наполнении его афонскими монахами, так как излишняя резкость в этом отношении могла бы принести только вред.

В своем донесении Петряев говорит о том упадке, в который пришли сербские монастыри. Монастырские поместья остаются без обработки и попадают в руки соседних арнаутов (албанцев). Причина запустения — отсутствие братиии деятельных настоятелей. «Энергичная братия, — продолжает он, — могла бы с большой выгодой воспользоваться наклонностью окрестных арнаутов-мусульман обращаться в монастыри в случае каких-либо несчастий, с просьбой помолиться какому-то святому или прочитать такую-то молитву: они слепо верят в чудодейственную силу православных святых. Это показывает, что мусульманство здесь не пустило глубоких корней и успешная борьба с ним, при известных условиях, вполне возможна. Между тем сербские монахи по своей малочисленности и неподготовленности не в состоянии выполнить возложенных на них задач, чрезвычайно важных для будущности края. Поэтому желание афонских монахов придти на помощь присылкой людей по почину самого митрополита заслуживает ‹…› полного внимания и возможной поддержки»[226].

Монастырь Дечаны. Гравюра Густава Адольфа Миллера, 1746 г. Рисунок Георгия Стояновича, 1745 г.

Формальная передача лавры митрополитом Рашко-Призренским Никифором о. Кириллу состоялась 14 января 1903 г.[227]. 29 мая 1903 г. российский посол в Константинополе обратился в МИД с депешей по вопросу о передаче Высоко-Дечанской лавры в Старой Сербии в ведение настоятеля русской афонской келлии Св. Иоанна Златоуста иеросхимонаха Кирилла с братией и об оказании им денежной поддержки из остатков от доходов с бессарабских имений заграничных монастырей[228]. 18 апреля 1903 г. министр иностранных дел В. Н. Ламздорф попросил заключения по этому вопросу у Св. Синода. 22 июня 1903 г. было отправлено ходатайство о. Кирилла. В ответ на запрос МИД, 28 августа 1904 г. К. П. Победоносцев писал, что он «находил не только желательным, но и необходимым оказать возможную поддержку делу возрождения знаменитой сербской святыни, так как оставление ее на неопределенное время в полуразрушенном состоянии не только задержало бы ее благотворную деятельность в крае, но и не отвечало бы достоинству России». По представлению Св. Синода, 4 февраля 1905 г. МИД получил высочайшее соизволение на ежегодную выдачу о. Кириллу на время пребывания его в Дечанах ежегодной субсидии в 10 000 рублей из запасного капитала из доходов с имений молдавских монастырей в Бессарабии. Взамен МИД потребовал от сербского правительства содействия в признании келлии Св. Иоанна Златоуста скитом со стороны Хиландарского монастыря, на земле которого она находится[229]. Казалось бы, начало быстрому возрождению Дечанского монастыря было положено весьма основательное.

Тем не менее, водворение русских монахов было сопряжено как с большими трудностями материального характера, так и сопротивлением со стороны местного населения и властей. «К сожалению, — писал 30 марта 1910 г. товарищ министра иностранных дел, — несмотря на то, что Дечанский монастырь был передан в заведование о. Кирилла подлежащей епархиальной властью, с ведома сербского правительства, дальнейшее пребывание наших иноков в Дечанах послужило предметом постоянного неудовольствия, выражаемого в весьма резких формах как со стороны той же епархиальной власти в лице митрополита Рашко-Призренского, так и со стороны сербского общественного мнения и даже королевского правительства. В Сербии Дечанский вопрос стал почвой для самой страстной агитации против России, которой приписывается желание навсегда завладеть исконной сербской национальной святыней»[230]. Сербское правительство ставило удаление русских из Дечан условием получения келлией Св. Иоанна Златоуста прав скита. Однако Хиландарский монастырь потребовал за такую уступку денежную компенсацию, независимо от того, кто будет платить — русская или сербская сторона[231].

Чтобы наладить отношения с местными жителями, русские монахи старались оказывать сербам материальную помощь. Так, в мае 1905 г. о. Кирилл ссудил сербам с. Лочане 155 лир, чтобы они могли откупиться от долгов арнаутам. «Хотя агитация против русских монахов в Ипеке уже давно утихла, но теперь немногие противники афонцев злорадно указывают сербскому народу на беспомощность русских иноков помочь ему. Арнауты с своей стороны особенно преследуют сербов, преданных нашим монахам. Иные сербы бежали из Ипека в Дечаны и живут там. Арнауты, живущие вокруг монастыря, также с каждым днем становятся все дерзче по отношению к о. Кириллу, и иные уже начали требовать с него денег. Выходить за монастырскую стену — небезопасно», — докладывал русский вице-консул в Призрене Тухолка[232]. Несмотря на неблагоприятные условия, о. Кирилл занимался ремонтом монастыря; в том же 1905 г. он, наконец, получил от митрополита Никифора разрешение посвятить четырех послушников в мантийные монахи.

Большие расходы и связанные с ними долги вынудили о. Кирилла обратиться в Св. Синод с просьбой о разрешении приобрести в Одессе дом для проживания представителей Высоко-Дечанской лавры и келлии Св. Иоанна Златоуста[233]. Удовлетворению этой просьбы резко воспротивился Херсонский архиепископ, выдвинувший следующие доводы: 1) в Одессе уже имеются три подворья афонских монастырей; 2) устройство подворья «для хранения продуктов» не может иметь значения для Дечанской лавры в виду отсутствия удобного сообщения между ней и Одессой, а для келлии Св. Иоанна Златоуста не может быть дозволено, так как она находится в зависимости от монастыря; 3) устройство дома и церкви при нем повлечет за собой материальный ущерб для приходских церквей Одессы; 4) новое подворье, неподведомственное Херсонской епархии, может только вызвать затруднения с местными церковными властями. В результате Св. Синод отклонил просьбу о. Кирилла[234].

Отношение к русским монахам оставалось достаточно враждебным и в дальнейшем, что было не в интересах российского МИДа. Особенно остро встал этот вопрос во время боснийского кризиса 1908–1909 гг., который вызвал в Сербии резкое недовольство против России. «Было бы бесполезно ныне доискиваться причин такого результата деятельности русских иноков в Дечанах; достаточно констатировать, что настоящее положение Дечанского вопроса создает для императорского правительства такую обстановку, которая совершенно недопустима по политическим его отношениям в Сербии»[235]. Ввиду такой ситуации было принято решение об отозвании русских монахов из Дечанского монастыря, так как дальнейшее их пребывание было расценено как вредное для интересов России и православия. Препятствием являлось то, что, несмотря на щедрую субсидию, хозяйственные дела монастыря были доведены до крайнего расстройства; общая сумма долгов восходила к 85 000 рублей. Кирилл ходатайствовал о выдаче беспроцентной ссуды в 60 000 рублей для погашения этих долгов, а также о милостынном сборе в России. МИД, однако, считал подобную меру неприемлемой как с нравственной, так и с финансовой точки зрения. 24 июля/25 августа 1910 г. последовало решение Св. Синода об отозвании русских монахов из Дечан[236]. При этом, несмотря на то, что ходатайство архим. Кирилла о сборе пожертвований в России было отклонено, посол в Константинополе Н. В. Чарыков обратился с особой просьбой о разрешении такого сбора. Он указывал на то, что держатели векселей Кирилла не имеют никаких оснований оказывать ему льготы и в случае замедления уплаты не остановятся перед обращением в турецкие суды. В результате был разрешен сбор пожертвований в течение одного года[237]. По всей видимости, долги были уплачены благодаря очередному решению об отпуске для этой цели 100 000 рублей из запасного капитала имений молдавских монастырей, состоявшего в распоряжении МИДа. Русские иноки из Дечан так и не выехали; усилиями игумена Арсения был выстроен новый корпус келлий, названный «руски конак». Они жили в Дечанах вплоть до Первой мировой войны, когда были интернированы австрийскими властями[238].