21. Завет Бога с Ноем.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

21. Завет Бога с Ноем.

21. И обонял Господь приятное благоухание, и сказал Господь (Бог) в сердце Своем: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого – зло от юности его; и не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал:

И обонял Господь приятное благоухание…”“Не соблазняйся грубостью выражения,” – говорит по сему поводу Златоуст, – но, причиной такого снисхождения в словах признав собственную твою слабость, уразумей отсюда, что приношение праведника было приятно Богу… Вот почему и Апостол Павел сказал в послании своем: “Ибо мы Христово благоухание Богу в спасаемых и в погибающих: для одних запах смертоносный на смерть, а для других запах живительный на жизнь” (2 Кор. 2:15-16). Слова “приятное благоухание,” по более точному переводу с еврейского – reach hannichoach должны быть переведены так: “запах удовлетворения, успокоения,” причем в самом анализе понятий находят сходство с именем Ноя, что значит “успокоение” (5:29[242]) и откуда видят как бы исполнение того самого пророчества, которое было вложено в данное ему имя. Эта жертва Ноя, подобно тому, как и раннейшая жертва Авеля, без сомнения, была приятна Богу не по материи самого приношения, но по выраженным в нем чувствам веры, благочестия и смиренной покорности Творцу. Подобным же образом молитве и милостыни верных приписывают сладкий вкус (приятное благоухание) (Флп. 4:18;[243] Откр. 5:8;[244] 8:3-4;[245] Пс. 140:2[246]).

и сказал Господь в сердце Своем: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышления сердца человеческого -зло от юности его…”В этих словах, очевидно, дается торжественное удостоверение самого Бога о неповторяемости подобного общемирового (в смысле универсальном для всего человечества и всех живых тварей) наказания; но самая мотивировка его представляется на первый взгляд несколько непонятной: по-видимому, она представляет повторение того мотива, который послужил главной причиной потопа (6:5, 12-13); и здесь тот же самый факт берется а качестве мотива для противоположного отношения к миру.

Но более внимательное сличение этих двух параллелей, произведенное на почве контекста речи, открывает существенное различие между ними.

В первом случае сказано гораздо общее и сильнее – именно, что “все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время” (6:5), чем характеризуется не столько наследственная, сколько, главным образом, постоянная личная греховная настроенность, переходящая, как это видно из контекста, в горделивое попрание нравственных устоев и в нераскаянное упорство (6:11[247]).

В рассматриваемом же нами стихе речь идет почти исключительно лишь о наследственной греховной порче, за которую человек сравнительно менее ответственен, чем за сознательную, личную греховность. Принесением же жертвы, о которой только что перед тем говорилось, человек как нельзя лучше доказал, что его личная настроенность значительно улучшилась, что хотя он, в силу греховной немощи своей природы, и продолжал грешить, но каждой раз в сознании своего падения и часто с глубокой скорбью об этом и с просьбой к Богу о помиловании, выражением чего и служили различные жертвы. Такая перемена в настроении человеческого сердца создавала вполне достаточные основания и для перемены к нему божественного отношения. “Прежде правосудие открывалось всеобщим, а милосердие особенным действователем (история потопа и Ноя): отныне правосудие будет являться в частном, как напр., над Содомом, над фараоном, а милосердие во всеобщем” (Филарет). Отсюда, становится вполне естественным и понятным указание на наследственную греховную порчу человека, как на мотив для снисходительного отношения к его греховности, с которой человек выражает (путем жертв) желание бороться по мере своих слабых сил.

22. впредь во все дни земли сеяние и жатва, холод и зной, лето и зима, день и ночь не прекратятся.

впредь во все дни земли…” Т.е. до тех пор, пока земля существует и когда “дни земли” должны будут уступить свое место “дням неба” (Пс. 88:30[248]).

сеяние и жатва, холод и зной, лето и зима, день и ночь не прекратятся…”Три времени года названы здесь по имени: весна, лето и зима, а четвертое – описательно: “жатвы,” как время сбора хлебных злаков и плодов.

Впрочем, следует отметить, что мазоретский текст и некоторые из переводных текстов не называют также и весны, а дают лишь повторное обозначение двух основных сезонов или целых полугодий, это – “хлад и зной” или, что то же, “лето и зима,” в соответствии с чем стоит и третья пара контрастов “день и ночь.” И последнее чтение предпочтительнее, так оно встречается и в других местах Библии (Пс. 73:17[249]).

Что касается до заключенной здесь мысли, то она служит более подробным разъяснением и развитием только что выраженной выше – о не повторяемости подобного потопу страшного стихийного бедствия, соединенного с неизбежным нарушением основных Законов природы (сравн. Иер. 33:20-25;[250] Иез. 34:25-29;[251] 37:26;[252]). “Добрейший Господь обыкновенно, обращает внимание не столько на наши жертвы, сколько на внутреннее расположение, с каким мы их совершаем, и, судя по нему, или приемлет, или отвергает наши жертвы” (Иоанн Златоуст, 27:273).

Заключая историю потопа, считаем своим долгом сжато указать и на то прообразовательное значение, которое отцы Церкви находили в нем. Основание такому взгляду положено еще самим Господом нашим Иисусом Христом и Его апостолами. Так, Господь в прошлой истории потопа видит предсказание будущей истории Своего второго грозного пришествия: как тогда люди были крайне развращены и беспечны относительно своего спасения, так же точно будет и перед вторым пришествием; и как тогда совершился грозный приговор божественного суда над всем грешным миром, точно то же повторится и в момент страшного суда (Мф. 24:37-39;[253] Лк. 17:25-27[254]).

Апостол ?авел в одном из своих посланий сравнивает купель крещения с Ноевым ковчегом (1 Пет. 3:20-21[255]), указывая, что как то, так и другое одинаково спасает нас от греховной смерти. Его мысль развивает и Апостол Павел, говоря, что мы “погреблись с Ним крещением в смерть” и одновременно тем же самым действием вводимся в Его Церковь и начинаем ходить в обновление жизни (Рим. 6: 4-6).