Царство внутри нас

Царство внутри нас

Если бы Иисус отказался лишь от одного, слишком эмоционально насыщенного слова «царство», все могло бы пойти по–другому. Но едва Он произнес его, перед глазами зрителей замелькали привычные образы: сверкающее оружие, развевающиеся знамена, золото и слоновая кость, слава дней Соломона, возрожденное величие нации. И тут же все эти надежды были разрушены. Нахлынула новая волна разочарования: оказалось, что толпа подразумевает под «царством» одно, а Иисус — совсем иное.

Народу требовалось нечто большее, чем отдельные чудеса там и сям. Люди жаждали земного царства, власти и славы, а Иисус говорил о «Царстве Небесном», невидимом. Да, Он разрешил кое–какие проблемы здесь, на земле, но все силы Он направлял на борьбу с невидимым врагом. Однажды к Нему принесли расслабленного, столь яростно стремившегося к избавлению, что больной уговорил друзей пробить крышу и через эту дыру опустить его к находившемуся в доме Иисусу. Иисус спросил: «Что легче? сказать ли расслабленному: прощаются тебе грехи? или сказать: встань, возьми свою постель и ходи?» Он ясно показал, что легче — телесные болезни исчезали при одном Его прикосновении. Но подлинная битва шла против невидимого духовного врага.

Вера, прощение грехов, борьба с силой зла — вот о чем Иисус ежедневно говорил с Отцом в молитве. И это смущало толпу, искавшую прежде всего решения земных проблем — бедности, болезней, политического угнетения. Иисус не оправдал их ожидания, не стал тем царем, в каком они нуждались. (Многое ли изменилось с тех пор? Миссионеры практикуют медицинскую помощь и пытаются принести облегчение голодающим, но мало кто сосредотачивается на вечных проблемах человечества — гордыни, лицемерии, фарисействе, проблемах, столь трудных даже для Иисуса.)

События, произошедшие в Иерусалиме, окончательно разрушили все надежды на появление нового, могущественного Соломона, который возвратит себе власть над Израилем. После торжественного входа в Иерусалим — жалкой пародии на триумфальные шествия римлян — Иисуса арестовали и подвергли суду. Он признался перед римским прокуратором, что Он и в самом деле Царь, но тут же добавил: «Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда».

Так Иисус — царь? Царь шутов, чья пурпурная мантия окрашена Его собственной кровью, а вместо короны в лоб впивается терновый венец. Перед лицом смертельной угрозы ученики бежали, забыв о верности. Иисус не сумел защитить самого Себя, как же Он спасет их? Земной и зримый мир римской империи столкнулся с незримым Царством Божьим, и в первый момент могло показаться, что Рим восторжествовал.

Писатель Курт Воннегут в романе «Колыбель для кошки» рассказывает о визите физика, участвовавшего в создании атомной бомбы, в свою лабораторию накануне Рождества. Все служащие столпились у яслей, распевая рождественские гимны. «Надежды и страхи всех веков сошлись в Тебе ныне», — пели они.

Эта сцена окрашена горькой иронией. Таков современный отзвук давнего разочарования евреев. Неужели певшие гимн люди и впрямь верили, что надежды и страхи всех веков — включая будущее, которое мгновенно исчезнет, если кто–нибудь нажмет на кнопку, — заключаются в нашей вере в младенца, явившегося на свет в Вифлееме, чтобы прожить всего–навсего тридцать три года?