28. Признать себя банкротом
28. Признать себя банкротом
Знаете, о чем я думал, читая ваше последнее письмо? Что даже в вашей молитвенной жизни вы действуете как глава предприятия. У меня нет, поверьте, никакого предубеждения против деловых людей, одним из которых вы являетесь, наоборот, я втайне восхищаюсь теми человеческими качествами, которые определяют вашу силу и ваш успех: инициатива, ясность взгляда, умение доводить дело до конца, организаторские способности, деловитость. Но молитва не есть человеческое дело, и умонастроение делового человека здесь неприменимо. Однако, как мне кажется, я различаю признаки такого умонастроения в ваших реакциях. Во время нашей последней встречи вы меня расспрашивали о предмете молитвы и были разочарованы, когда я вам сказал, что ничего лучше Евангелия мне для этого неизвестно. «Чтение Евангелия мало помогает мне в молитве»,
— отвечали вы. Ваше письмо содержит жалобу, что в наших «Заметках» невозможно найти точного метода молитвы. Все это выдает, по-моему, ваше умонастроение главы предприятия, озабоченного его эффективностью, продуктивностью, прибыльностью. Я далек от мысли сказать что-либо дурное об этом древнем инстинкте успеха, глубоко укорененном в нашем существе; человечество обязано ему своим развитием и многими своими достижениями, и если он одновременно причиняет много зла, то в этом следует винить не его, а эгоизм, тщеславие, властолюбие, которые используют его для своих целей. Однако, в молитве этот инстинкт успеха есть худшее из препятствий. Молитва не человеческое дело, в котором следует добиться успеха; это самоотречение, которое следует принять. И, возможно, как раз поэтому вам так трудно ей предаться. Отречение вам кажется худшим видом малодушия: не для того ли существует всякая трудность, чтобы ее преодолеть; не для того ли всякое сопротивление, чтобы его победить? И вы, несомненно, правы в деловой сфере. Но не так в молитве. Вот вы приступаете к молитве. Вы вопрошаете страницу из Евангелия, но она не отвечает; вы стучите, но дверь остается запертой; ничего больше и не требуется, чтобы привести вас в ярость. Не в ваших привычках смиряться с тем, чтобы люди и вещи вам сопротивлялись. И
потом, думаете вы, для чего же тратить драгоценное время, которое можно было бы употребить с гораздо большей пользой, хотя бы на службе Божией? Или же, пусть вам дадут эффективный метод молитвы! — Так вот нет же, необходимо, чтобы вы смирились с сопротивлением этой страницы, которая не открывает вам своего секрета. Дело не в том, чтобы найти другую, более красноречивую, или же чтобы взять духовную книгу, оказывающую на вас большее воздействие, или открыть безошибочный метод медитации; дело в том, чтобы признать свою неспособность постичь мысли Божии, смириться перед этим немым текстом, простереться ниц перед безмолвной запредельностью Бога. В том, чтобы ждать в состоянии грешника, пока Господь соблаговолит смилостивиться над вами и дарует вам благодать молитвы, ту благодать, на которую у вас нет ни малейшего права и которую Он даст вам даром в свое время. Благодать дается даром, но не по капризу; если она запаздывает, то не потому, что Бог колеблется ее давать, но потому, что это вы медлите приготовить в себе пути, следуя по которым, Господь желает вступить в обладание вашим существом. Мне приходит на память одно воспоминание, которое лучше других будет способно помочь вам уловить смысл сказанного. Жена моего друга, чей торговый дом был накануне краха, пришла ко мне однажды в полном замешательстве: она никак не могла понять переживаний своего мужа при этих обстоятельствах. «Нет слов, — сказала она мне, — чтобы передать то, что с ним происходит: страдание, упадок духа, — ни одно из этих понятий не подходит; это гораздо больше, чем страдание, и это не упадок духа, поскольку он делает все, чего требует ситуация. Это, скорее, особый вид смерти, так, словно бы он был поражен в самом источнике своей жизни, в самом своем достоинстве человека. Несомненно, мы, женщины, не способны представить себе ту внутреннюю катастрофу, какой является для мужчины крах его предприятия, его творческих усилий. Разве только в сфере любви нам знакома подобная скорбь». Гораздо лучше моей посетительницы вы можете представить себе смятение человека, доведенного до банкротства. Возмущение, которое вы испытываете, не того же ли свойства? Всю жизнь вы действовали успешно, а здесь терпите неудачу. Повсюду вы должны бороться, а здесь — сложить оружие, признать свое банкротство. Это противоречит всем вашим привычкам и, более того, основным устремлениям вашего существа. Вы любите побеждать, и вы правы, но поймите, что с Богом наша победа состоит в том, чтобы признать себя побежденным. Посмотрите на св. Павла на пути в Дамаск.
В повседневной жизни вы говорите: «Я желаю». В молитве вам следует сказать: «Я прошу». Здесь вы уже не солидный человек, обладающий авторитетом, но ребенок, который просит, который клянчит, который протягивает руку, здесь вы банкрот, согласный с унижением. Чтобы добиться жизненного успеха, нужно уметь, желать, мочь. Чтобы добиться успеха в молитве, вам нужно согласиться ничего не уметь и не знать, ничего не желать, ничего не мочь для того, чтобы Бог дал вам Свое знание, Свою волю, Свое могущество. «Это противно природе!» — сказали вы мне как-то. Да, я хорошо знаю, что для вас будет мучительно — и для вас больше, чем для коголибо другого, — оставаться бессильным перед Богом и что вы предпочли бы любую активность, приняли бы любое другое страдание. Но как раз в молитве произойдет то превращение вашей природы, то обращение, которое одно способно сообразовать вас с воздействием Божиим. Не думайте, однако, что я вас призываю к какой-то квиетистской[8] пассивности. Отказаться от борьбы, признавать свое банкротствово время молитвы — это очень содержательное действие, оно предполагает напряженную духовную активность: вы при этом верите в присутствие и действие Божие, вы безжалостно умерщвляете в себе то, что требует жизни и успеха; вы отдаете себя или, скорее, вы спокойно и жертвенно ожидаете, что Бог придет взять вас.