§ 35. ТЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ТЕХНОКРАТИИ

§ 35. ТЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ТЕХНОКРАТИИ

Подчинение мира интеллекту и техническим способностям человека (то есть тот факт, который мы сегодня называем технологией и технологической цивилизацией) получает первое характерное выражение в готической архитектуре Средневековья. Архитектора готических построек не интересует логос материала. Он не стремится познать этот логос и привести его в состояние гармонии, раскрыв его выразительные возможности. Напротив, он подчиняет материал заданным формам, придает камням же желаемое, заранее обдуманное очертание, чтобы осуществить идеологическую цель, которую имеет в виду постройка^[309].

Эрвин Панофски в исключительно интересном труде "Готическая архитектура и схоластика"^[310] показал общность этой исходной позиции, ориентированной на рассудочное исследование истины, которая характерна как для схоластической мысли, так и для готической архитектуры^[311]. Он отметил также полное хронологическое соответствие в развитии схоластики и готики:^[312] "Эта связь носит гораздо более конкретный характер, чем простой параллелизм, и, конечно, она гораздо шире единичных проявлений воздействия схоластических идей на художников: это поистине связь причины и следствия"^[313]. Готическая архитектура есть непосредственное, первое по времени и по существу технологическое приложение схоластической мысли. Это техника, в которой получило чувственное выражение стремление схоластики подчинить истину человеческому разуму, навязать ей новый способ логической организации, принятый в схоластической теологии. В XIII в. впервые в истории изложение и развертывание истины методично организуется путем многочисленных последовательных разделений. Весь текст трактата делится на части, части — на главы, главы — на параграфы, параграфы — на статьи. Тезисы утверждаются путем систематического опровержения антитезисов; читатель постепенно, фраза за фразой, пробивается к полному рассудочному прояснению данной истины^[314]. "Оргией логической последовательности" называет Панофски "Сумму теологии" Фомы Аквинского^[315].

Соответственно, техника готической архитектуры основана на использовании маленьких тесаных камней одинаковой формы. Камни соединяются в опорные столбы; опорные столбы разделяются на пучки полуколонн, количеством равные нервюрам свода^[316]. Четкий ритм опорных столбов и мелизм пучков создают абсолютно прочную каркасную систему, в которой тяжесть материала нейтрализуется через уравновешивание распора стен. Здесь тоже тезисы утверждаются через систематическое опровержение антитезисов, "несущее возвышается над несомым", тяжесть материала нейтрализуется рационально организованным статическим равновесием.

За этой техникой кроется "глубоко аналитический дух, безжалостно доминирующий над конструкцией". Этот дух размышляет, разлагает игру сил на статические диаграммы и пространственно воплощает их в камне^[317], в единстве не органическом, но механическом: в монолитном каркасе. "Наше статическое чувство удовлетворено, но и поражено. Ибо части целого соединяются между собой уже не органически, а механически, напоминая человеческий скелет, лишенный плоти"^[318]. Это такая техника (то есть человеческие воля и разум), которая усмиряет материю. Постройка служит скорее проявлением рассудочной концепции и воли архитектора, чем возможностей материала. Она выражает нравственную подчиненность материи духу, а не "славу" материи, не проявление божественных Энергий в логосе материальных творений.

Готическая архитектура — первый в истории показательный образец антропоцентрической космологии теологов средневекового Запада, представленной в ее культурной, точнее, технологической проекции. На этой космологии базируется все здание западной технологической цивилизации. Каким бы удивительным это ни казалось, связь между теологией и зарождением технократии не произвольна^[319]. Развитие техники на Западе — не просто феномен стремительного научного прогресса, но также конкретное воплощение определенной позиции по отношению к миру. В ней отразились все этапы религиозной эволюции западного человека: подчинение истины разуму, отказ от различения божественной Сущности и Энергий и, следовательно, резкое разграничение трансцендентного и имманентного; трансформация личной связи человека с миром в попытку господства человека над природой и историей. Развитие техники на Западе выражает определенный этос (ибо, как было показано на предыдущих страницах, отношение человека к миру представляет собой исходную этическую проблему)^[320], то есть принципы определенной космологии. Развитие техники предстает как феномен внутреннего отрыва человека от общего ритма космической жизни и в то же время как феномен вовлеченности истории в переплетение устрашающе безличных сил, которые не допускают уникальности личностного человеческого бытия. Об этом свидетельствуют капиталистическая система и ее социалистическая противоположность: здесь происходит отчуждение человеческой жизни в рамках безличной экономики, оказавшейся в ловушке рационалистической конфронтации производства и потребления.

Философское исследование всех исторических следствий западной космологии и того комплекса проблем, который сопровождает каждое из этих следствий, потребовало бы отдельной книги. Возможно, самый значительный этап в исторической эволюции того отношения человека к миру, которое берет начало в схоластической теологии, связан с феноменом так называемого загрязнения окружающей природной среды (pollution). В наши дни оно приобретает все более угрожающие размеры. Отравленная атмосфера индустриальных регионов, гибнущий плодородный слой почвы, гниющая вода; заверения статистики, что через двадцать пять лет, а то и ранее, обширные территории Земли станут непригодными для обитания, — все это непосредственно свидетельствует о наличии какого?то порока в отношениях человека с миром, о провале попытки подчинить природную действительность индивидуальным человеческим потребностям. Это подчинение было достигнуто силою разума, материализованной в машинной технике. Однако сегодня оно предстает как насилие над природой, как извращение природы, что неизбежно означает насилие над человеком и угрозу смерти для человека. Ибо человеческая жизнь и истина неотделимы от жизни и истины окружающего мира. Эта связь заранее дана и неизбежна, и любое искажение ее или насилие над ней означает подрыв бытийных корней человека.

В рамках современной технологической цивилизации, основанной не на связи с миром или его использовании, а на его потреблении, которое навязывается массам путем систематического промывания мозгов и полного подчинения человеческой жизни идеалу безличного индивидуального благоденствия, — в рамках этой цивилизации православное богословское видение космоса представляет собой не просто более верный или лучший взгляд на мир, но воплощает противоположный этос и способ бытия: возможность цивилизации, противоположной цивилизации потребления. Православная космология есть нравственное жизненное усилие, имеющее целью утвердить (в практике аскезы) личностное измерение мира и личностную неповторимость человека. Она могла бы стать, в рамках западной цивилизации, радикальной программой общественного, политического и культурного изменения. Но эта "программа" не поддается объективации в терминах безличной стратегии. Она всегда остается возможностью личного открытия, то есть покаяния - метанойи, а также содержанием церковного провозвестия и практикой православного культа. Мессианской утопии потребительского "изобилия", которое отчуждает человека, превращает его в безличный винтик, регулируемый в соответствии с потребностями механистической структуры данной общественной системы, Церковь противопоставляет личную уникальность человека, достигаемую в событии аскезы, то есть личного отношения с миром.